Наследники Вещего Олега. Годы золотой славы

– От судьбы еще ни одному человеку не удалось уйти, - спокойно ответил дочери, словно не замечая ее протеста Вещий князь. – Рано или поздно ты возьмешься за дело моих рук – Доля тебя заставит. А пока, хотя все твои помыслы о милом Игоре, помогай и тяте, если хочешь, чтобы он подольше пожил на свете. Даже вещему чародею частенько нужна и помощь и опора.

– Хорошо, батюшка, я буду покорна твоей воле, - с готовностью отозвалась Ольга, обрадовавшись тому, что в ее власти продлить отцу жизнь.

– Добро! Тогда готовься, Прекраса, ехать со мной и с Игорем в Киев. Моя сестра и твоя приемная мать княгиня Ефанда обучила тебя всем премудростям ведения хозяйства княжеского двора, теперь тебе пора постигать под моим началом науку державного правления большой страны, - удовлетворенно заключил Олег.

Он надел алое корзно, готовясь идти к святилищу Лады, и едва показалось солнце, вошел в круг нетерпеливо ждущих его почитателей красы юных полонянок, пришедших к статуе богини. Скоро показались и девушки, одетые в одинаковые серебристые платья. Они по жребию подходили к мужчинам и выбирали среди них своих суженых. Выбор был чисто номинальным – знакомство молодых людей состоялось еще накануне во время пира. И, конечно же, выбор их пал на самых молодых, красивых купцов, которые не могли похвастаться тугой мошной. Все, что они могли дать за выбравшую их красавицу в виде выкупа за нее так это горсть серебра вместо полновесного мешка золота. Олег невозмутимо клал серебро в сундук, а по окончании церемонии выбора наделил каждую невесту бельевым приданым и серебряным оберегом.

В тереме княгиня Ефанда подошла посмотреть на выручку и, увидев, что сундук полон лишь наполовину, насмешливо щелкнула языком.

– Да, братец, убил ты бобра! С барышом тебя, - насмешливо произнесла она. – Да еще, думаю, и прибыли у тебя с выдачей приданого не было никакого, один убыток.

– Ах, Ефанда, Ефанда, ты уж должна знать, что сделаешь добро хотя бы одному человеку, и оно вернется к тебе сторицей, - улыбнулся Олег. – Не упустил я случая приманить сказочную удачу княжеству Киевскому. Наши враги используют черную магию, желая погубить мир, я же, счастливо решив судьбу девушек, подаренных мне Игорем, сотворил светлое чародейство, чтобы возвеличить Русь. Станет она вровень с великим царством мира, с Византией, как бы не вредил мне Темный Ро.

– Да, Хелег, забыла я, что ты не простой человек, а наследник Магов Гипербореи, - пристыжено произнесла его сестра. – Старею, видно.

– Ты прекрасна, как в дни юности, о великая жрица Рамстада! Только полная углубленность в домашнее хозяйство не пошла тебе на пользу. Надо же хотя бы время от времени магией заниматься, - засмеялся Вещий князь. – Замуж тебя, что ли, еще раз выдать? Хоть потешишь трижды благословенную Ладу и сама порадуешься жизни.

– Достаточно мне замужества с Рюриком. Тебе бы только чьи-то браки устраивать, - замахала руками в знак отрицания Ефанда. – Нет, теперь моя отрада – Ингвар, пойду полюбуюсь еще раз на сыночка, пока ты его в Киев с Ольгой не забрал.

– Мать есть мать. Конечно, иди к Игорю, и месяца не пройдет, как мы уедем на юг, - кивнул в знак согласия Олег.

После слов брата властительница Северной Руси, не медля пошла к двери, подстегнутая его напоминанием. Все свое свободное время мать и сын проводили вместе, пока через седмицу княжеский поезд не отправился в Киев.

» Глава тринадцатая

На высоте, где парили только птицы, и красовался княжий терем, Киев смотрелся как на ладони. Ольга еще раз восхищенным взором окинула окрестности, любуясь на красоту города князя Кия. Среди небольших гор Днепр извивался золотистой лентой, сверкая солнечным бликами речной воды, лентой, которой украсилась сама Мать Сыра Земля; в низине утопающие в зелени дома боярские и избушки смердов выглядели крохотными игрушками. Это на Севере наступили холода, а здесь, на заповедной земле княгини Лыбеди по-прежнему ярко сияло солнце, одаряя своим теплом всех живущих, и запах осенних цветов был таким же сладким и манящим как летом и весной. Теперь Ольга понимала, почему ее муж Игорь и отец Вещий Олег так сильно любили Киев и стремились поскорее в него возвратиться – тут по-иному дышалось и вольготно думалось. Даже небо, в котором днем красовалось золотое солнце, а ночью сверкали драгоценным блеском звезды, было не низким и давящим как на Севере Руси, а высоким, необозримым как свод Ирия. Люди, населяющие град Киев были веселы, бодры и предприимчивы. Казалось, грусть да тоска не смели задерживаться в этих заповедных русских землях, - киевлянам, устремленным в будущее и настроенным на победы и успех, откровенно некогда было грустить и жаловаться.

Со всех концов земли в столицу Руси ехали иноземные послы и торговые гости, наполняя главный город русов диковинками своей страны. Ольга впервые увидела христианских священников и русских монахов - их учеников. Вещий Олег привечал их, стараясь усвоить чужую премудрость дальних народов, и он поручил дочери наряду с избранными отроками выучить кириллицу – славянскую азбуку, созданную святыми равноапостольными солунскими братьями Кириллом и Мефодием на основе древнего славянского письма глаголицы епископа Ульфилы, происходившего из фракийского племени гетов. С Божьей помощью солунские братья успешно справились со своей миссией просветителей, и славяне смогли не только писать сообщения друг другу, но и знакомиться в переводах на родном языке со светской и богословской литературой греков. Первая, созданная на диалекте южных славян города Солунь, славянская письменность была предназначена для литературных целей, и ее язык не использовался в повседневном общении. Но благодаря тому, что все славянские языки обладали между собой большим сходством, церковнославянский язык распространился между всеми славянскими народами и стал языком живущих в них образованных людей. Так, Киевская Русь с самого начала стала двуязычной страной – в ней мирно уживалась книжная речь солунских братьев и народный повседневный говор.

Ольге поначалу показалась трудной книжная наука – не давались ей для запоминания многочисленные буквы странно звучащих слов, хоть плачь. Но память молодая княгиня имела отменную, и постепенно все слова-закорючки начали складываться для нее в осмысленную и понятную речь. Вещий Олег радовался успехам любимой дочери, из всех княжеских потомков она оказалась наиболее толковой и понятливой. Ольга, воодушевленная похвалами отца и восхищением любимого мужа, которому труднее давалась книжная грамота в отличие от воинского умения, с новым рвением взялась за книжную науку – желание быть полезной им перевесило в ней жажду удовольствий и молодых забав. Скоро она перечитала все переводные греческие книги, какие были в Киеве и Вещий Олег поручил своим послам купить новые рукописные свитки в Византии для Ольги.

Гордясь своими успехами, Ольга все больше радовалась киевской жизни и даже то, что Игорь по-прежнему был немощен на супружеском ложе, перестало ее огорчать. Вокруг было столько много интересного и неизведанного, что ей просто некогда было скучать и горевать.

Всем была хороша жизнь в Киеве, только не повезло русам с соседями. Именно они были той ложкой дегтя, что портила бочку меда – без конца киевлян то лукавые греки беспокоили, то хазаре набегали, то викинги нападали на северные земли. Даже под боком беда приключилась – князь древлянский, подстрекаемый своими советниками и боярами отказался считать за главного киевского князя Игоря и платить ему дань. Древлянам, извечным противникам Киева, показалось, что ни к чему жить в союзе с Вещим Олегом, если они были надежно заслонены со всех сторон от беспокойных соседей чужаков другими славянскими племенами.

Узнав о непокорстве древлянского князя Яртура, князь Игорь и Вещий Олег начали собираться в военный поход против древлян. А перед отъездом Вещий Олег вывел свою дочь Ольгу на красное крыльцо княжеского терема и сказал остававшимся в Киеве боярам и воеводам:

– Вот вам дщерь моя любимая Ольга, слушайтесь ее во всем, люди думные, как слушались вы меня и князя Игоря.

Удивление и ропот вызвали слова Вещего князя среди средобородых бояр и воевод. Переглянулись они меж собой и старший между них боярин Пушило осмелился сказать облаченному в военные доспехи князю:

– Ужели юница, молодая княгиня справится с делами правления, где нужны опытность старца и твердая мужская рука?!

– А ты не сомневайся, Пушило, моя юная дочь поумнее многих старцев будет, - засмеялся в ответ Вещий Олег. – Вот и испытайте ее, пока мы с великим князем Игорем в походе будем.

Снова переглянулись между собой бояре, но промолчали, опасаясь во второй раз спорить с Вещим князем. Но сама Ольга была невысокого мнения о своих способностях и испуганно спросила отца, едва все разошлись:

– Батюшка, а вдруг я не справлюсь?! Может, пока не поздно, назначь кого другого помудрее своим наместником.

Вещий Олег с любовью посмотрел в испуганные глаза дочери, и с отеческой нежностью поцеловав ее в лоб, сказал:

– Пока птенцов не вытолкнут из гнезда, они не научатся летать. Держись смелей, Прекраса, и в тебе проявятся в полную силу твой ум и умение. А если совсем припечет, то спроси совета у сестры моей Ефанды.

– А как же я спрошу совета у тетушки, коль она в Ладоге осталась? – с недоумением пробормотала Ольга.