Наследники. Покорители Стихий
Шрифт:
Взмах палочки, громогласный возглас, яркая зелёная вспышка — человек смятой бесформенной тряпицей упал на истёртые ступени к ногам Малфоя, величественно возвышавшегося над ним:
— Кто ещё желает почувствовать разницу? Или ослушаться моего приказа? — Пожиратели Смерти непроизвольно шагнули назад в едином порыве. Впереди остался только высокий рыжеволосый человек со связанными за спиной руками. Малфой приблизился к нему. Флёр вдруг охватило никогда доселе неиспытанное ощущение — она словно перенеслась внутрь другого человека: настроившись на какую-то волну, девушка влетела в вихрь чужих ощущений. Она испытывала боль — весь правый бок горел и ныл, набрякшая чем-то горячим одежда липла к коже, кружилась голова, колени дрожали противной мелкой дрожью, и все силы уходили на то, чтобы стоять — просто стоять, выпрямившись и широко расставив ноги… Вокруг всё сливалось в качающиеся разноцветные пятна, удавалось сфокусироваться только на человеке напротив — сильнейшая ненависть
— И почему я в последнее время постоянно встречаюсь с Уизли? Вас расплодилось так много… Уже некуда ступить без того, чтобы не наткнуться на веснушчатую физиономию или рыжие патлы. Правда, не могу не отметить — и среди Уизли попадаются весьма продвинутые экземпляры… А ты? Сможем ли мы найти общий язык с тобой? — Малфой изящно приподнял одну бровь, ожидая ответа. Пленник вскинул голову (Флёр ощутила, как от резкого движения он с трудом сохранил равновесие — силы убывали) и в упор посмотрел на Люция:
— Я гораздо лучше нахожу общий язык с драконами, чем с людьми… и с Пожирателями Смерти сделок не заключаю…
— Да? А вот твоему более сообразительному братцу безразлично с кем договариваться — лишь бы деньги платили… Всё в мире имеет цену. Во сколько ты оценишь помощь, оказанную нам?
— У вас нет того золота… которое для меня имеет ценность, — человек говорил едва слышно, на слова требовалось значительное усилие.
— Считаешь? — Малфой изогнул губы в улыбке. — Думаю, ты ошибаешься. Ты нужен мне и имеешь для меня сейчас большую ценность, я ведь слышал — ты хороший специалист по драконам. Поэтому я открываю карты — действительно, поговорим открыто, чтобы даже Уизли стало понятно. — Люций отпустил эту шпильку, с любопытством ожидая реакции. Стоящий напротив него человек не шевельнулся и не произнёс ни слова. Определённо, выдержка у него имелась, о чём свидетельствовало и гордое вертикальное положение, которое он сохранял, явно тратя на это последние силы. — Мне нужно твоё умение справляться с драконами и информация о них. Я могу получить это двумя путями: во-первых, в виде добровольного сотрудничества, которое будет оплачено сохранением тебе жизни и заботой о твоём здоровье (известно ведь: раны, нанесённые заклинаниями Боевой магии, заживают плохо и долго). А во-вторых, всё то же самое я могу получить, применив заклинания Подвластия и Истины, правда, в этом случае ты быстро умрёшь от потери крови, ведь чары не способствуют заживлению серьёзных магических повреждений. Таким образом, я получаю необходимое в обоих вариантах развития событий, ты же во втором случае теряешь жизнь. И каково будет решение этой простенькой задачки? — Малфой с лёгкой издёвкой заглянул в глаза пленника. Тот молчал. Люций решил, что он размышляет, но Флёр знала — он просто копит силы для того, чтобы сказать достаточно длинную фразу, и заставить голос не дрожать от слабости:
— Задачка решается в одно действие. Я уже мёртв. Умер на той поляне, где остались пятнадцать моих друзей, которых я не смог спасти и защитить. Ваши люди просто немного продлили мою агонию, но это не имеет значения. Помогать вам добровольно я не буду. Значит, Заклятия убьют меня через два-три дня, и я всего лишь приду на ту поляну чуть позже, чем мои друзья. Так что, вам нечего мне предложить, мистер Малфой. — Люций резко выпрямился, безуспешно пытаясь взглянуть на пленника сверху вниз, поднял палочку… Собеседник улыбнулся:
— И то верно — ускорьте процесс, порадуйте меня. А с хозяином вы уж как-нибудь объяснитесь, — щёки Малфоя пошли красными пятнами: он зависел от этого еле держащегося на ногах ублюдка, который умудрялся ещё и издеваться над ним.
— Перевязать и запереть! — выплюнул любимец Тёмного Лорда, раздумывая, как он будет выкручиваться через несколько дней, когда вернётся Господин.
Двор уже опустел, а Флёр всё стояла у окна, держась за изогнутую железную ручку витражной створки и уставясь невидящим взглядом в серо-голубое небо. …Она впервые испытала такое необъяснимо странное ощущение — словно её сердце, подобно молчавшему ранее приёмнику колдо-радио, вдруг поймало какую-то волну и услышало другого человека так же отчётливо, как до этого слышало только самоё себя. Оттиском мгновенной колдографии остался в памяти Флёр серый замковый двор и высокий парень, с иронией и бесстрашием улыбавшийся разъярённому бессилием Малфою. В груди свернулся тугой клубок, требующий немедленно действовать, придумывать, искать выход… Почему? Для чего? Девушка никак не могла осознать что же произошло, что устроило такую непонятную бурю в её душе… На какое-то время из головы вылетели даже мысли о деле, которое она затеяла здесь.
Флёр по-особому щёлкнула пальцами и произнесла короткое слово, казалось, состоящее из одних гласных звуков — тут же прямо из стены высунулась остроносая мордочка домового эльфа с большими ушами. Похоже, девушка позвала его по имени:
— Ты звала, Старшая Сестра?
— Только что в замке появился новый
обитатель. Узнай, где его поместили, как его имя (фамилию я уже знаю) и… и как он себя чувствует…— Слушаюсь, Старшая Сестра! — Флёр перевела дух.
"Если Малфой не вызовёт меня, я пойду сама выяснять, что с ним сделали! Только вот когда? Днём в коридорах полно народу, а в подземелье — охрана. Ночью включаются детекторы движения и дежурный следит по Карте замка за перемещениями всех его обитателей… Чтобы выйти из комнаты, мне опять-таки понадобится разрешение Малфоя! Можно, конечно, сказать о моём желании поработать в нашей лаборатории — его заказ на противоядия и Зелье Берсерка выполнен не до конца…" — Флёр задумалась. Малфой, сам будучи неплохим специалистом по зельям, высоко оценил её способности в области зельеварения и доверил этим маленьким ручкам изготавливать все необходимые Пожирателям Смерти магические препараты. Среди множества разнообразных настоек, отваров, микстур и вытяжек тихо и незаметно создавалось хитрое вещество, рецепт которого подсказала мадам Максим, вспомнив боевую аврорскую молодость. Это вещество, напоминавшее прозрачный клей, намазывалось изнутри на стены любого здания, укрытого заклятиями Невидимости и Ненаносимости, и тогда изготовитель его, замешавший зелье на собственной крови, находясь в любом другом месте, мог одним взмахом палочки снять все эти Прячущие Чары. В этом и состоял план Флёр — она собиралась пометить таким образом замок Слизерина и, покинув его, открыть для атаки с земли или с воздуха. Для этого ей понадобились и многочисленные замковые эльфы — конечно, невозможно нанести "клей" на всю поверхность стен, но требуется тщательно пометить углы, своды и арки, сопряжения стен и перекрытий. Работа предстояла долгая и кропотливая, пока ещё план Флёр только-только начал осуществляться. Имеет ли она право рисковать всем замыслом ради неудержимого желания увидеть поразившего её воображение человека? Никогда и никто из её многочисленных поклонников не вызывал таких чувств и желаний. Это казалось странным и пугающим…
Флёр захлопнула окно и приняла решение — она подождёт. По логике вещей, Малфой не сможет обойтись без её помощи, так пусть позовёт сам. А она сожмёт волю в кулак и пока удовольствуется докладами домовых эльфов.
Тёмная комната, влажные каменные стены, маленькое недосягаемое окошко у самого потолка — ни дотянуться, ни допрыгнуть… Сквозь толстые прутья ржавой решётки дневной свет сочится еле-еле, размазываясь по стенам и почти не достигая пола, устланного прелой соломой. Грубая деревянная мебель — лавка, стол и кособокий табурет. Маленький оплывший огарок свечи отдыхает до следующей ночи, когда ему придётся трудиться изо всех сил, разгоняя непроглядный мрак, властвующий здесь.
Лежащий на лавке человек приподнялся и, опершись на локоть, взглянул в сторону массивной дубовой двери, за которой послышались голоса, шаги, звяканье ключей и лязг решётчатых створок — кто-то шёл по коридорам. В бледном сумраке угадывалось только, что узник молод и, видимо, серьёзно ранен — одежда порвана, рубашка перепачкана кровью, грудь стягивает покрытая красно-бурыми пятнами повязка, на лице видны синяки и ссадины, которые не скрывает даже проступившая за ночь щетина. Человек посмотрел на дверь и вздохнул, когда в замке заскрипел ключ. В камеру вошёл высокий стройный мужчина в чёрной мантии, его серебристые волосы, казалось, светились сами по себе, а голубые глаза смотрели холодно, цепко и безжалостно.
— Знаете, мистер Малфой, что самое неприятное в моём положении? — первым заговорил узник, медленно садясь на лавке и аккуратно опуская ноги на пол.
— И что же?
— Эта дверь всё время заперта, но я не могу закрыть её перед тем, кого не желаю видеть… — взгляд серых глаз спокойно и немного брезгливо упирался в высокомерного посетителя. — Зачем вы пришли? Мы, кажется, вчера уже всё обсудили.
— Еще не всё… — с улыбкой, острой как нож, проговорил Малфой и укрепил факел на стене. — Я полагал, ночь позволит тебе обдумать мои предложения получше.
— Мой ответ будет тем же, — молодой человек устало прикрыл глаза и оперся затылком о стену.
— Ты нужен Тёмному Лорду, и в твоих интересах использовать эту заинтересованность для спасения собственной жизни, — Люций прохаживался по камере и постукивал палочкой по ладони.
— Я понадобился Волдеморту? — Малфой остановился, как вкопанный. — А, по-моему, гораздо больше я нужен вам, — усмехнулся пленник. — Мне плевать, кто именно заинтересован в моих знаниях и умениях, никогда не буду вам помогать. Никогда…
— Это твое последнее слово?
— Да.
— А как же драконы, которые болеют от неподходящего питания, отсутствия необходимого ухода и неправильного обращения? — прищурился Малфой. Узник едва заметно вздрогнул.
— Я уже ничего не могу для них сделать… Быть во власти Волдеморта — это хуже, чем смерть.
— Полагаешь? А они вполне живы и, видимо, надеются на чью-либо квалифицированную помощь…
Молодой человек покачал головой. Он посвятил драконам всю жизнь, всегда думал о них больше, чем о себе, даже больше, чем о своих родных. Голос едва заметно дрогнул, когда прозвучали слова: