Наследники. Покорители Стихий

— Нет! То есть — конечно, нарисуешь! Но этот непременно надо сохранить… Очень тебя прошу! — она заглянула ему в глаза. — Вернёшь, когда я поправлюсь… Сохрани! Обещаешь?

— Обещаю… — Чарли опустил голову, чтобы Флёр не видела выражение его лица, осторожно сгрёб девушку в охапку, прижимая к себе крепко и бережно, запахнул полы мантии, будто шатром укрыв с ног до головы. Флёр вздохнула и, устроившись поудобнее, уткнулась ему в грудь, то ли погружаясь в сон, то ли впадая в забытьё…

* * *

Люций Малфой шёл по коридорам. Вернее, не шёл — мчался. Никто бы не рискнул встать у него пути — расположение духа главного Пожирателя Смерти и любимца Тёмного Лорда было настолько скверным, что даже случайное попадание в поле его зрения могло закончиться самым фатальным образом. Расшитая серебром мантия развевалась за плечами, звучно хлопая на поворотах, блестящие позументы быстрыми молниями сверкали в полумраке, серебристые волосы напоминали о призраках, а громкий стук каблуков вызывал в памяти гулкий рокот барабанов, раздающийся перед приведением приговора в исполнение. Мрачная картина ещё больше усиливалась гаснущими позади него факелами. Мистер Малфой шёл на собственную казнь, и мрак наступал ему на пятки.

Господин ждал Люция в Зелёном кабинете, желая услышать отчёт о только что случившемся в замке. Никогда ещё мистер Малфой не оказывался в столь затруднительной ситуации. Он прекрасно понимал слабость своих позиций и аргументов — и не мог найти никаких, даже косвенных, оправданий, и вина целиком лежала на нём… и её никак не удавалось уменьшить, разделив с кем-либо… Желая единолично получить все возможные выгоды от удачного решения "драконьего вопроса", Малфой руководил процессом сам. Теперь же радужные перспективы рассеялись, и искупать вину перед Господином также приходилось самому. Но помимо ужаса в душе у Люция бушевал гнев. Он пылал как сотни солнц, раскалённых добела, и сила его была беспредельна — даже страх перед Тёмным Лордом отступал на второй план. Гнев изнутри рвал Малфоя на части, ища выхода, ища объект, на который можно выплеснуть всю его зверскую сокрушительную силу. Те, кто стал причиной гнева, оказались вне его досягаемости — ускользнули, оставив в дураках, оставив во власти бессильной и от этого беспредельной ярости… Люций шагнул в Зелёный кабинет.

Тёмный Лорд сидел в знакомом кресле, на подлокотниках которого извивались деревянные змеи, тянущие раззявленные пасти с изогнутыми ядовитыми зубами прямо к тем, кто в почтительном поклоне замирал перед Лордом. Поговаривали, будто по мановению волшебной палочки змеи оживали и впивались в провинившуюся жертву. Малфой встал в шаге от Господина.

— И? — Тёмный Лорд вопросительно склонил голову набок. Сейчас он не прятался за искусственно возрождённый человеческий лик, плоское лицо — безгубое и безбровое — белело в полумраке. Несмотря на всё сильнее разгоравшийся рассвет, шторы в комнате оставались плотно задёрнутыми, а камин горел еле-еле, давая слабый красноватый свет, таявший в темноте. Такие же красные отблески мерцали в расширенных неподвижных зрачках Господина, ничего не выражающий пристальный взгляд упёрся в Люция, обдавая нездешним холодом. Но раскалённая добела ярость оказалась сильнее — Малфой почти не ощутил смертельного ужаса.

— Они улетели.

— Они? Меня интересует дракон.

— Дракон улетел, предварительно уничтожив более полусотни Пожирателей Смерти, — Люций говорил абсолютно бесцветным голосом, ярость сожгла все интонации.

— Интересно… Значит, я потерял дракона и полсотни своих солдат, так?

— Да, Господин!

— И кто же виноват в этой рождественской шутке?

— Я, Господин! — грызущий душу зверь бушевал внутри сокрушительным ураганом, мозг ослеп и оглох и, не в силах более сдерживать ярость, готов был убить самоё себя, раз не удавалось немедленно найти более подходящий объект. Плоское лицо Тёмного Лорда слегка дёрнулось, будто в попытке изобразить удивление.

— Приятно слышать, — щель рта раздвинулась чуть шире, казалось, оттуда вместе с шипением последнего слова должен непременно выскользнуть тонкий раздвоенный язык. — И чего же ты заслуживаешь за это, Люций, любезный друг мой?

— Смерти, Господин!

— Хорошо! — щелеобразный рот раздвинулся ещё шире, кажется, изображая улыбку. — Ты получишь то, чего просишь, — мигом раньше обе змеи на подлокотниках засеребрились в красноватом свете живой чешуёй, и молниеносно метнулись к горлу человека. Малфой не дрогнул и не двинулся с места, только глаза непроизвольно зажмурились. Холодные влажные смертоносные клыки коснулись шеи и, не оставив даже царапины, отпрянули назад. Змеи вернулись на подлокотники и притаились — одеревенев, но блестя всё ещё живыми глазами. — Не много ли ты на себя берёшь, Люций? Здесь я решаю, кому жить, кому умереть…

— Простите, Господин. Больше это не повторится, — Пожиратель застыл в глубоком поклоне, касаясь рукой пола у ног Тёмного Лорда.

— Ты нужен мне… время для твоей смерти ещё не пришло… — Господин прикрыл глаза. Веки двигались как-то странно, казалось, есть ещё одна — прозрачная плёнка, моргающая вертикально, как у ящерицы. — Кто сумел вывести дракона?

— Драконовод, которого я пытался использовать для обучения солдат правильному обращению с этими зверями.

— И он обучил мою гвардию?

— Нет.

— Почему?

— Я… — голос отказался служить, чуть притихшее белое пламя взорвалось с новой силой — жажда рвать, кромсать, крушить набухала удушающей волной, затопляя разум. — Я…

— Что — ты? — Тёмный Лорд почти развлекался, наблюдая за Люцием.

— Я не смог его заставить.

— Надо же… Ты — и не смог заставить!

— Не успел… — прохрипел Люций, зверь метался в глазах, ища путь наружу.

— Кто он?

— Один из сыновей Уизли…

— Кто именно? — отрывисто спросил Тёмный Лорд.

— Кажется, из старших… имени не знаю… — Малфой давился словами, словно они не хотели покидать горло.

— Уизли… — протянул Волдеморт, думая о чём-то своём. — Откуда этот твой Уизли узнал про дракона, не подчиняющегося мне?! Только трое знали об этом: я, Джон Ральф и ты, Люций. Я не в счёт — согласен? — Малфой, позволивший себе выпрямиться, кивнул, неотрывно глядя в красные безразличные глаза. — Ральф находился в замке всего несколько часов и ни с кем не встречался. Так? — Малфой кивнул, едва заметно сглотнув. — Остаёшься ты — мой любезный друг! Ты сам рассказал драконоводу о драконе?! Сам указал ему дорогу к побегу?!

— Нет…

— Нет?! Тогда — Джон Ральф? Значит, он всё же задержался в замке, и встречался с этим твоим… подопечным? По своей инициативе или по твоей просьбе? — Малфой молчал. Страх постепенно заполнял его — ноги заледенели и приросли к полу.

— Просьбе?.. — холод поднялся до бёдер. — По собственной инициативе, Господин. Ральф какое-то время назад работал с Уизли, и вызвался поговорить — попробовать сломить его упрямство…

— Это нечто новое в твоём арсенале, друг мой… Помнится, ранее отдавалось предпочтение иным способам ломать упрямцев… — в белых, неестественно тонких пальцах мелькнула палочка, сверкнули искры. Холод поднялся уже до груди Люция, тело почти потеряло чувствительность…

— Я не успел! — Малфой скрипнул зубами, опуская голову. В глубине души пробудился съёжившийся, было, безудержный гнев, который вновь вспухал девятым валом, жёг грудь, искал выход, тщась вырваться наружу…

— Будь любезен, поясни, каким же образом твой Уизли смог покинуть замок незамеченным, настолько хорошо замаскировавшись, что Карта до сих пор показывает его местонахождение — в комнате Северной башни?!

— Не знаю, Господин…

— И детекторы не засекли никакой посторонней магии. В чём тут дело? Кто ему помог?!