Наследники
Шрифт:
— Ничего. Как сейчас между вами обстоят дела?
— Я ему наконец говорю: не могу больше работать без всякой платы. Он мне снова поет про контракт, я ему говорю: к тому времени уж пора заключить, тут он прямо взбесился. Топтались, топтались по старому кругу, одно и то же талдычили, только на этот раз я не сдался. Не собирался уходить с пустыми руками, как раньше.
— И что он сделал?
— Он меня уволил.
Джек невольно улыбнулся:
— Он тебя уволил? Не слабо.
— Хуже того, — оскалился Хорхе. — Заявил, будто я плохо работаю. Я! Позволь
Джек поверил. Видел сверкавшую в глазах гордость. Человек старается что-то построить, больше чем бизнес — репутацию, жизнь. В нем чувствуется злость и кое-что еще: обида. Его предал тот, кому он верил.
— Хорхе, — сказал он, — по-моему, ты прав. По-моему, наш приятель Рамирес с самого начала задумал тебя обмануть. Могу поспорить, в этот самый момент, когда мы тут с тобой беседуем, ищет новых уборщиков.
11
Первоклассно (исп.).
— Я бы не удивился. Он лежащего на смертном одре обворует. Но что мне теперь делать?
— Ну, — промычал Джек, — можешь пойти со своими кузенами, переломать ему ноги.
— Мы уж подумывали, — усмехнулся Хорхе. — Прикончить его собирались, да только такие дела не для нас.
— Можно причинить ему материальный ущерб на шесть тысяч долларов.
— Можно, но все-таки лучше бы деньги. Сладкой местью счетов не оплатишь. Я к тому же стараюсь избегать неприятностей с полицией. По правде сказать, мистер Джек, для меня деньги важней мести. Просто хочу свое получить. Поможешь?
Джек откинулся на спинку, задумался. Он занимается своим делом ради таких заказчиков, как Хорхе. Парень в самом деле попал в переплет, ему больше некуда обратиться. Хотя в данный момент абсолютно неясно, что для него можно сделать.
— Помогу, если сумею. Только мне нужно побольше сведений о Рамиресе. Расскажи все, что знаешь. Все, что узнал за месяцы работы.
Пока Хорхе рассказывал, план начал медленно вырисовываться.
6
Алисия не проголодалась, поэтому пропустила ленч. Любила тихий час, когда в клинике не планировалась внутривенная терапия, амбулаторные дети обедали, персонал и добровольцы, не занятые с малышами, убегали быстренько перекусить. Обычно сидела в кабинете, занималась бумажной работой. А сегодня никак не могла оставаться на месте.
Сама не знала почему. Не из-за Гектора — малыш, «стриженный ежиком», кажется, хорошо реагировал на антибиотики. Просто неудержимо хотелось двигаться.
Вылезла из-за заваленного бумагами стола, побрела по пустым коридорам, погрузившись в раздумья, гадая, что дальше делать. Ждать Джека или просить другого? Уже известно, кого именно. Стоит ли...
Она остановилась. Что-то послышалось... похоже на всхлип. Напряглась — по телу побежали мурашки, — застыла, прислушалась.
Вот, опять тот же звук, только тише. Потом шепот... откуда-то из-за угла...
Радуясь, что на ней тапочки, Алисия прокралась на цыпочках, выглянула из-за угла и увидела...
Пустой холл.
Решила было, что ослышалась, но шепот опять долетел... из подсобки в холле в нескольких шагах. Дверь слегка приоткрыта, голос определенно мужской...
— Видишь? Я же тебе говорил, что не больно. Ну... Приятно ведь, правда?
Сглатывая чуть не задушивший ее
комок желчи, Алисия потянулась к двери. Приблизившись к дверной ручке, пальцы задрожали, как листья на ветру, с усилием схватили, дернули.Перед глазами мелькнул быстрый кадр: белый мужчина средних лет — доброволец, в последнее время нередко встречавшийся, которого она пока не знает по имени, — сощурился на внезапном свету, сунув руку в трусики чернокожей девочки лет четырех, не больше — Канессы Джексон.
Окружающий мир в тот же миг засветился, словно на передержанной видеопленке, в ослепительном свете Алисия услыхала свой собственный бешеный вопль, круто развернулась на сто восемьдесят градусов, остановилась перед стенной нишей с пожарным гидрантом и химическим огнетушителем. Руки рванули стеклянную дверцу, схватили баллон, размахнулись, метя в мужчину. Тот присел, но все-таки не успел. Она шарахнула его сбоку в висок, он, шатаясь, пытался бежать в одну сторону, Канесса бежала в другую, Алисия его догнала, ударила по голове, по спине, сшибла с ног, колотила и колотила, пока...
— Алисия! Алисия, боже мой, вы убьете его!
Чьи-то руки схватили ее, стараясь удержать, но она отступать не желала. Хотела убить. Хотела увидеть его мертвым.
— Алисия, прошу вас!
Реймонд. Она прекратила сопротивление. Взглянула на окровавленного мужчину, который со стонами ползал у нее под ногами. Вдруг почувствовала тошноту и попятилась, не выпуская из рук огнетушителя, выдохнула из последних сил:
— Звоните 911.
— Зачем? — спросил Реймонд. — Что случилось?
В глазах ошеломление и тревога. Он никогда ее такой не видел. Конечно. Никто не видел. Такой она никогда не была. Причем дело вовсе не кончено. Кровь по-прежнему стучит в ушах боевым барабаном. Неизвестно, кто больше напуган — подонок на полу, Реймонд или сама Алисия.
— Вызывайте полицию! Пусть заберут мерзавца и запрут в камере! Сейчас же!
— Хорошо, — сказал Реймонд, поворачивая назад, — только успокойтесь, Алисия, ладно? Возьмите себя в руки.
— И отыщите Канессу Джексон. Пусть сестра ее осмотрит. Надо убедиться, все ли с ней в порядке.
Когда он ушел, она повернулась к подонку. Гнев улегся, тошнота прошла.
— Эй, ты, — процедила сквозь зубы Алисия, изо всех сил удерживаясь, чтоб еще пару раз не ударить его. — Оставайся на этом самом месте, или, помилуй бог, я убью тебя.
7
Расставшись с Хорхе — обсудив, как подобраться к Рамиресу, и обговорив причитающуюся Джеку долю выручки, — последний направился на восток через Пятую авеню к Марри-Хилл.
Район немного напоминал его собственный — городские особняки, редкие деревья. Хотя Марри-Хилл гораздо старше. Во времена революции здесь стояла ферма Роберта Марри. Когда район Джека еще оставался «деревней», эти места между Парком и Пятой уже обживали известнейшие представители нью-йоркского высшего общества.
Кажется, Марри-Хилл меняется. На многих величественных старых зданиях заметны скромные гравированные таблички с названиями всевозможных «инкорпорейтед». За окнами просматриваются суетливые архитектурные, дизайнерские конторы, бутики, рекламные агентства.
Джек с другой стороны улицы нашел указанный Алисией адрес. Трехэтажный кирпичный фасад, угнездившийся среди рядовой однотипной застройки Тридцать восьмой улицы, все равно выделялся бы, даже без листов фанеры, привинченных к окнам болтами. Потому что перед ним был двор.