Наследство чародея

– Это он, – прошептал Серый человек, и руки у него затряслись от возбуждения и страха.

В эту же самую секунду на приеме в мэрии задрожал, сидя на своем месте за банкетным столом, профессор Антессер. Изо всех сил он постарался сделать так, чтобы его состояние никто не заметил. Но, тем не менее, по лицу его потек пот, а руки сжали нож и вилку так, что те согнулись, хотя были сделаны из превосходной закаленной стали.

В эту же самую секунду что-то неладное почувствовали еще два человека.

Немного не по себе стало на мгновение Жене Константинову. Он вдруг ощутил легкую тревогу, неожиданно кольнувшую его в сердце. Мальчик судорожно огляделся по сторонам, ища источник опасности, но ничего не обнаружил. Вокруг все было спокойно. Ребята веселились вовсю, праздник был в самом разгаре, газировка лилась рекой, печенье и пирожные поедались десятками, ярко мелькала светомузыка, пятиклассники танцевали под популярные композиции и ощущали себя совершенно взрослыми людьми, заслужившими все это.

Все было нормально. Женя несколько секунд постоял, задумавшись о чем-то, но потом тревога пропала так же неожиданно, как и началась. А тут еще начала звучать его любимая песня, и Женя махнул рукой и вернулся к всеобщему веселью.

Вторым человеком была Женина старшая сестра Катя. Ее девятый класс был на другом этаже, но она вдруг тоже остановилась и неожиданно для себя почувствовала, что что-то не так. В душу вдруг неожиданно закрался страх. Откуда он взялся, было непонятно. Но Кате это чувство было хорошо знакомо.

– Женя, – тихо сказала она себе.

– Что? – спросил Саша, который был рядом, но не расслышал ее.

– Я сейчас приду, – сказала Катя. – Мне надо кое-куда сходить.

И она бросилась из класса и побежала на второй этаж. Она пронеслась по коридору и не заметила, как от нее шмыгнул в сторону невысокий мужчина в сером костюме. Кате было сейчас не до дежурных родителей. Девочка ворвалась в кабинет пятиклассников. Ее тут хорошо знали. Она распахнула дверь и остановилась, нервно оглядывая ребят и ища среди них своего младшего брата.

Она делала это регулярно в течении вот уже четырех лет, с тех пор, как Женя пошел в школу, и ничего не могла с этим поделать. Иногда ей казалось, что братишку похищают опять, и она, обо всем забыв, бежала его проверять. Правда в последнее время это случалось все реже и реже. Если в первый год, она могла прибежать к Жене три раза за день, то теперь это повторялось не чаще, чем раз в месяц.

Пятиклассники хорошо знали об этой Катиной привычке и, к их чести будет сказано, понимали ее и не смеялись. Зато Женя в последнее время стал стесняться этого, и немного обижался на сестру.

– Ты ставишь меня в неловкое положение, – говорил он ей после школы.

Каждый раз Катя виновато оправдывалась:

– Мне показалось, что ты в опасности.

Сейчас Женя тоже рассердился.

– Ну что ты прямо? – шепотом заворчал он на Катю. – Ну что я, маленький что ли? Как ты не понимаешь? Я уже шестиклассник! Не первоклассник, не третьеклассник, и даже не пятиклассник! В такой день! Даже Сашку бросила. Над тобой уже вся школа смеется.

Кате стало смешно.

– Ладно, ладно, ухожу, – замахала она руками. – К тому же я просто хотела тебе сказать, что забыла ключи. Так что без меня утром не уходи. – И Катя побежала обратно. Про ключи она конечно наврала.

– Что, мамочка приходила тебя проверять? – сразу пристал к Жене Вадик. – Не намочил ли ты в штанишки?

– Она ключи забыла, – сказал Женя. – Вот и все. А ты кончай вредничать, Лоханкин. Мне это уже надоело.

– Что тебе надоело?

– Да так, ничего. Лучше о выступлении думай.

– А я о нем все время думаю.

Действительно, пора было начинать готовиться к концерту. Фокусники собрались вместе, и стали перетаскивать реквизит на сцену. Им стали помогать. Танцы и стол с угощением были тут же забыты. Всех охватило волнение, которое бывает у всех артистов перед выступлением. А вместе с Женей волновался и весь его класс. Все помнили, как все было замечательно на генеральной репетиции, и боялись, чтобы чего не случилось. Так полагается.

До концерта оставалось не больше получаса. В актовом зале уже начали занимать места особенно нетерпеливые зрители и те, кто хотел занять местечко получше.

– Внимание, внимание! – громко объявило школьное радио. – Режиссер просит всех артистов и участников концерта собраться в актовом зале.

На сцене уже вовсю трудились старшеклассники. Они налаживали аппаратуру, ставили свет, девочки украшали занавес. Все делалось быстро и умело. Режиссер и главный постановщик представления десятиклассник Дима Заречный громким голосом всем руководил. Между рядами бродили одиннадцатиклассники Саша Белкин и Оля Свешникова и тихо что-то бубнили. Они были ведущими.

Когда Женя и его команда вошли в зал, к ним кинулся Дима Заречный.

– Константинов Женя, – торопливо спросил он, – ты фокусы показывал?

– Я.

– Отличный номер. Зрелищный. Мы его на финал поставили.

– Как это на финал? – удивился Женя.

– Ну в самом конце значит. Последний номер концерта. Понимаешь?

– Ага, – Женя сразу заулыбался. – Понимаю.

– Вот и отлично.

Потом Дима стал им еще что-то объяснять про какую-то композицию, мизансцену, но фокусники его не очень-то понимали, хотя слушали очень внимательно.

– Что он говорил? – спросил Лешка Мухин, когда они шли за кулисы.

– Он говорил, что ты в своих красных штанах сливаешься с занавесом, – ответил ему Лоханкин.

– Что же мне тогда делать?

– А ничего не делай, – пожал плечами Вадик. – Кому есть дело до твоих штанов? Все ведь на Женьку будут смотреть.

– И на меня, – обернулась к мальчикам Маша.

– Конечно на тебя, – согласился Вадик. – Только вот интересно, на какую половину? На заднюю или переднюю?

– Дурак! – возмущенно отрезала девочка и отвернулась.

За кулисами они опять занялись делом. Еще раз тщательно проверили реквизит, потому что для фокусника это самое важное. После ловкости рук конечно.

Зал тем временем начал наполняться зрителями. Все, кто участвовал в представлении собрались или на сцене, или за кулисами, или в первом ряду. Метался по сцене от занавеса к декорациям взъерошенный Дима Заречный. Оля и Саша обсуждали реплики и снисходительно посматривали на творившуюся суету. Им было непонятно, что это все так переживают и волнуются, когда все равно самое трудное и ответственное выпадет на их долю.