Наследство дьявола, или Купленная любовь

Сначала показалось — она крепко спит. Но вдруг она шевельнулась и приподнялась. Теперь Макс мог различить детали. Женя выглядела напуганной. Что-то сильно тревожит её. В глазах тоска, как у маленькой экзотической птички, помещённой на потеху хозяевам в золотую клетку.

Она посидела немного, потом поднялась и подошла почти вплотную к экрану. Макс понимал, что Женя его не видит. Там, с той стороны от стекла, никакого экрана нет. Скорее, окно.

Это было странное чувство. Евгения была где-то в недосягаемости, но при этом казалось, она так близко — протяни руку и почувствуешь её тепло, бархатистость кожи, гладкий шёлк невесомой сорочки.

— Женя, — тихо позвал он.

Она резко обернулась.

— Макс???!

Слова были адресованы не ему. Кому-то, стоящему за спиной Евгении. Только теперь Максим заметил, что в комнате откуда-то взялся парень. В глаза бросилась его белая шёлковая рубашка, а потом взгляд переместился на лицо.

Это было удивление с примесью шока. Парень был похож на Макса настолько сильно, что сделалось жутко.

Лучше бы Максиму не видеть того, что произошло дальше. Двойник подошёл к Жене и прижал к себе. Она доверчиво положило голову на его плечо. Руки самозванца заскользили по нежной коже спины.

Макс стиснул зубы. Ярость дикой волной затопила мозг. Захлестнула душу, лишила возможности дышать. Въелась в каждый сантиметр тела.

— Мерзавец, не трожь её! Не прикасайся!

Руки сжались в кулаки. Захотелось разнести ненавистный экран вдребезги.

— Подонок!

Горечь разъедала сознание.

— Ублюдок!

В какую изощрённую игру втянута Женя?!

Глава 23. Добрый совет

Женя прижималась к Максу и думала о том, что наконец-то её странные приключения закончились. Теперь, когда за ней явился её спаситель, эти несколько дней в Парадайз утратили свой зловещий налёт и действительно начали казаться просто приключением. Не очень приятным, но не смертельным. Это как они однажды с компанией девчонок поехали на пикник за город, и вдруг начался сильный дождь, а зонтов или дождевиков они с собой не взяли. Про купальники почему-то не забыли, а вот на случай грозы не подстраховались. Пришлось прямо в купальниках и ждать, когда закончиться ливень. А всякие шашлыки-барбекю, понятное дело, сорвались. Дрова, купленные в супермаркете, намокли — гореть категорически отказывались, и вокруг не было ни единой сухой ветки. Так и вернулись домой — мокрые, и с сырым мясом. Но подумаешь, испорченный выходной — не смертельно.

В тёплых объятиях Макса Жене сейчас всё казалось не смертельно. Она чувствовала себя настолько уютно, что откуда-то взялась уверенность: Максим знает, как из этого дурацкого Парадайза выбраться. И хотя её спаситель пока не проронил ни слова, она уже даже рискнула придумать, чем займётся в первую очередь, когда попадёт домой. Но ход её оптимистичных мыслей вдруг начал пробуксовывать. Что-то мешало думать, вклинивалось без спроса в сознание. Пару секунд она не могла понять, что её напрягает. Но, наконец, раздражитель прорисовался более отчётливо — это был плач ребёнка. Казалось, звук раздаётся с улицы. Опять? Знала уже Женя, что всё это может означать. Свежи были воспоминания о находке в лесу, которая в одно мгновение растворилась в воздухе. Евгения замерла, прислушиваясь. Макс тоже напрягся. Он вдруг отстранился и, шепнув:

— Встретимся позже, — выскользнул из комнаты.

Сделал это настолько быстро, что Женя не успела ничего сказать. А сказать она хотела, что плач может быть просто слуховой галлюцинацией. Наверно, Макс ещё не знает о Парадайз одну неприятную деталь — из-за неона в воздухе тут с людьми случаются видения.

Немного расстроенная внезапным исчезновением своего спасителя Женя вернулась в кровать. Ложиться не стала. Просто села на краешек. Она растерянно смотрела в окно. Почему плач ребёнка спугнул Макса? Почему он ушёл, не оставив никаких инструкций, что делать дальше? Почему не сказал, когда вернётся? Что значит «встретимся позже»: через пару минут или пару дней? Тревога, почувствовав смятение Жени, вновь подленько пробралась в сердце. Но Евгения не дала ей как следует разгуляться. Убедила себя — Макс знает, что делает. Жене просто надо набраться терпения. И она принялась терпеливо ждать.

Прошло несколько минут. Евгения сидела почти неподвижно. Плач ребёнка становился всё отчётливей и отчётливей. Теперь уже Жене казалось, что он доносится не с улицы, а из соседней комнаты. Может, это и не галлюцинация вовсе? В прошлый раз видение длилось не так долго. Да и потом, разве не может у кого-то из хозяев особняка быть малыш? Что ж в этом особенного? Только почему к нему никто не подойдёт, не успокоит?

Когда прошло ещё около десяти минут, а на надрывный крик ребёнка так никто и не отреагировал, Жене стало не по себе. Может, малышу плохо — заболел. Родители, что, заснули мертвецким сном? Она поднялась, накинула халат и выглянула в коридор — никого. Но плач ребёнка стал слышен ещё громче. Женя окончательно убедилась, что, во-первых, никакая это не галлюцинация, а, во-вторых, малыш действительно находится в одной из соседних комнат.

Неужели никто кроме Евгении не слышит, как бедная кроха заливается? Ведь тут, в особняке, не только хозяева, а ещё и прислуга имеется. По крайней мере, днём Женя видела повара, горничную и управляющего. Или на ночь их отпускают?

Ещё несколько минут детского плача — и Евгения не выдержала. Она вышла из комнаты с намерением найти кроху и убедиться, что с ним всё в порядке.

Коридор подсвечивался встроенными в стену изящными ночниками, поэтому ориентироваться было легко. Женя останавливалась возле каждой двери и прикладывала ухо. Блуждала долго — звук то отдалялся, то приближался, пока не поняла — плач доносится сверху.

Она поднялась на второй этаж и подошла к двери комнаты, расположенной над покоями, которые отвели Жене. Тут даже ухо прикладывать не пришлось — и так было понятно, что безутешный младенец именно за этой дверью.

Евгения на всякий случай постучалась. Ответа не было, и она вошла. Сразу стало понятно, что не ошиблась — комната явно предназначалась для ребёнка. Местное ночное светило, заглядывающее в окно, выхватывало из темноты кусок пространства, в котором находилась детская кроватка. Женя кинулась к ней, и вдруг услышала голос:

— Я знала, что крик тебя разбудит, и ты придёшь.

Евгения вздрогнула и замерла — она не ожидала, что в комнате есть кто-то ещё. Промелькнула пугающая мысль, что происходящее — очередная подстава. Голос показался смутно знакомым, но звук раздавался из угла, куда не попадали лучи светила, и Женя не могла разглядеть, кто там находится. Ребёнок продолжал отчаянно плакать, и страх Евгении начал трансформироваться в злость. Да кто бы тут ни был, почему не успокоит малыша?

— Ты что не слышишь, как он кричит? — гневно бросила она в угол и решительно двинулась к кроватке, но отделившаяся от темноты тень преградила дорогу:

— Сядь. Я сама.

Теперь Женя узнала, кто с ней разговаривает.

— Карина?!

От удивления глаза полезли на лоб. Каким бы слабым не было освещение, но с расстояния полуметра Евгения не могла перепутать. Это точно была коллега по работе, топ-менеджер строительной империи Кольцова и по совместительству его любовница. Да что ж за ночь-то такая? Может, Женя спит? Почему уже дважды за час она видит людей, которые вроде бы должны находиться совсем-совсем в другом месте — в другой реальности. А уж если говорить конкретно про Карину — она, вообще, по слухам покончила с собой.

Женя с изумлением наблюдала, как мулатка подошла к детской кроватке и взяла малыша на руки. Не свойственным ей голосом проворковала:

— Ну, кто тут у нас плачет?

Переложила орущего кроху на пеленальный столик и немного неуклюже принялась менять малышу подгузник.

Происходящее казалось совершенно нереальным. Женя не могла быстро придумать объяснение. Получалось, с Кариной ничего не случилось. Она просто симулировала самоубийство, а потом воспользовалась порталом, который имелся в особняке Кольцова, чтобы перебраться сюда, в Парадайз. Но откуда у неё взялся ребёнок? Женя не замечала, чтобы у мулатки был животик. Или это не её малыш? Да, скорее всего, не её. Какая бы мать полчаса спокойно слушала, как кричит её кроха?