Насмешка судьбы

Когда мы оказываемся в спальне, в которой ранее проснулась, и стоит Мареку опустить меня на кровать, как со всей силой бью пяткой в мужской живот, чем удивляю волка. Он слегка сгибается, а я радуюсь, что физическая сила увеличилась. Но не прошло и секунды, как мужчина с утробным рычанием наваливается на меня, успевая развести мои колени в стороны, я же обхватываю ладонями крепкую шею, сжимая, что есть мочи, оплетаю ногой мужское бедро и вот, положение меняется. Гретосс на спине, я на нём, пытаюсь придушить. Но Альфе словно по боку мои потуги, он даже…усмехается, а в золотистых глазах проскальзывает восхищение.

— Ты меня пометил, кобель несчастный! — грозно шиплю, склоняясь чуть ниже, одной рукой продолжая сжимать шею, а второй бью кулаком в стальную грудь.

— Почему же, я очень даже счастлив, — хрипло протягивает, и я чувствую, как две крупные ладони ложатся в уверенном жесте на оголённые ягодицы, оглаживая их, как…собственность.

Опешив от подобной наглости, на миг утрачиваю злость, но стоит Гретосс чуть сдвинуть меня, давая ощутить лоном, «как» вновь он возбуждён, возвращаюсь в реальность, сжимая пальцы сильнее.

— Я убью тебя, волк, — грозно шиплю, дёргаясь, пытаясь сбросить наглые руки со своей попы, но лишь скольжу по возбуждённой плоти, отчего мужчина скалится, явно не желая более разговаривать.

— Ты хотела сказать: я люблю тебя? — рычит, продолжая улыбаться в оскале зверя.

«Он головой ударился, что ли?».

Моргаю, надеясь на слуховые галлюцинации, потом решаю, что до сих пор не пришла в сознание, а после…выпускаю немного магии ладонями, отчего Альфа от неожиданности шипит, отпуская руки, а я успеваю вскочить на ноги, отбегая подальше, и бегу к первой попавшейся двери. Успеваю захлопнуть её за мгновение до того, как Марек хватается на золотистую ручку. Закрываю замок, слыша отборную ругань и сильный удар по дереву, отчего раздаётся противный скрежет. Понимаю, что для волка это не преграда, и на чужое имущество ему плевать. Поэтому подбегаю к зеркалу, окончательно избавляясь от раскромсанной блузы, и с ужасом наблюдаю, как края раны от метки затянулись.

«Что ж, регенерация тоже улучшилась».

Включаю холодную воду, оттирая запёкшуюся кровь, и со вздохом ужаса, осознаю, что от метки не избавиться. По крайне мере я таких методов не знаю. Прикасаюсь пальцами к уже белёсым шрамам, чувствуя, как метка начинает гореть, посылая по телу короткие импульсы, вновь наполняющие низ живота тяжестью. И именно в этот самый момент дверь слетает с петель, заваливаясь на бок, а после с громким хлопком падая на кафель.

Гретосс просто перешагивает через поломанную древесину. Кажется, для него в данный момент всё утратило значение. Золотые глаза прожигают меня словно насквозь, мужчина даже увеличился в размерах, и почему-то из одежды на нём остались только джинсы с расстегнутой молнией. Волк занимает собой слишком много пространства, а его запах заполняет собой каждую клеточку моего тела, отчего ноги подкашиваются, но успеваю схватиться за мраморную столешницу. Мне совершенно не нравится реакция собственного организма, ведь я сейчас должна «рвать и метать», пытаться сбежать, а не…млеть от одного присутствия волка.

— Как ты мог оставить метку? — всё же тихо выдыхаю отчаянно, переводя взгляд в зеркало, лишь бы избежать зрительного контакта с Альфой, надеясь облегчить необъяснимую тягу тела.

— У меня есть на это полное право, Лилит. Теперь, перед всем миром ты — моя жена, — жёстко чеканит.

Кожей ощущаю воспламеняющий взгляд, слышу, как глубоко и тяжёло оборотень дышит, а сама смотрю на быстро затягивающуюся метку, в душе мечтая, чтобы она стёрлась и с моей души. Увы, это нереально.

— Что-то я не помню, чтобы ты делал мне предложение, а я соглашалась, — шиплю, выключаю воду.

— Ты — моя, ведьма. Мы связаны истинностью. И я выбрал тебя.

Не выдержав, громко рассмеялась, даже как-то…злобно.

— Ты меня выбрал? Ты, — тыкаю пальцев в сторону мужчины. — Меня выбрал? А, как же Ариэлла? Или уже забыл, как клялся «ей» в любви? Однако, быстро ты меняешь подружек, Гретосс, — с ядом выплёвываю, разбивая зеркало и, хватая первый осколок, разрезаю ладонь, наблюдая, как кожа расходится в стороны, течёт алая кровь, а затем…

Всё быстро начинает срастаться. А странно то, что я даже мимолётной боли не ощутила.

— Я не в том состоянии, Лилит, чтобы обсуждать что-либо.

Звучит…жутковато.

Поворачиваю голову, намериваясь бросить что-то очередное едкое, но замираю.

Гретосс тяжело дышит, вены на всём теле отчётливо выпирают, в глазах словно сама тьма поселилась, рот приоткрыт, и удлинившиеся клыки видно более чем. Тут же делаю глубокий вдох, и по лёгким бьёт запах…звериного возбуждения. Запоздало, но доходит…

— У тебя гон, — обречённо выдыхаю.

Сразу становится понятна реакция и моего тела.

Учитывая нашу истинность, а теперь ещё и наличие метки, я просто не могу не чувствовать состояние того, с кем меня по глупости соединили Боги. Я не дура, про истинность многое вычитала, и знала, «как» реагируют самки на гон своих самцов. Это словно вирус, передающийся воздушно-капельным путём. С ума сходит Марек, а затрагивает и меня. И становятся понятны усмешки Леванта, почему он оставил нас одних, как полагаю, его и в доме нет.

— Чёрт! — судорожно выдыхаю, бросая взгляд на небольшую щель между Гретосс и проёмом двери.

Даже пытаться бессмысленно, не смогу проскочить. Конечно, можно применить и силу, но я сейчас находилась в том состоянии, когда мысли куда-то уплывали, а возбуждение тела отодвигало мозг далеко в тёмный ящик.

— Даже не думай сбегать, — угрожающе рыкнул, надвигаясь на меня.

Ощущение, словно лев загоняет мышь в угол.

— Я позволю тебе поиграть в добычу хищника, но припасём ролевые игры на потом, — закончил, хватая меня за плечи и резко дёргая на себя.

Судорожно сделала вдох, напряжённо и всё равно со злостью вглядываясь в золотые глаза. Хотела ударить коленкой, но Гретосс её перехватил, а после легко подхватил меня одной рукой, отчего мне пришлось обхватить ногами крепкий стан, чтобы не упасть.

— Твоё сопротивление возбуждает, ведьма, — рокочет на ухо, обжигая дыханием шею, а после…

После целует метку, и у меня закатываются в экстазе глаза, а голова откидывается назад. Весь мир по щелчку словно суживается до одного оборотня, только успеваю впиться пальцами в литые плечи.

Как-то быстро мы вновь оказываемся в спальне. Марек опрокидывает меня на кровать, быстро разрывает одежду, избавляется от своих джинс, а после дёргает меня на себя, переворачивая на живот, и за бёдра дёргает чуть вверх, вынуждая приподнять попу. Нарочито медленно, играючи, оглаживает ягодицы, а мне уже эта лёгкая ласка бьёт по нервам, вынуждая вздрогнуть и, зашипев, вцепиться зубами в покрывало. Вдруг волк целует сначала одну ягодицу, затем вторую, тут же прикусывая, словно помечая территорию, а когда его язык облизывает нежные складки моего естества, обводя клитор по окружности…

— Ах…! — протяжно стону, упираясь лбом в шёлк покрывала.

Шершавый язык бьёт по стенкам влагалища, делаю судорожный вздох, успевая вновь закусить покрывало. Вместо стонов, глухое мычание, а каждая манипуляция наглого волчары заставляет вздрагивать всем телом и ненавидеть себя. Только непреодолимое желание туманит мозг, вымещая ненависть далеко за забор. И в какой-то момент не понимаю: то ли схожу с ума от действий Альфы, то ли от разрывающих противоречивых эмоций и мыслей.

Вдруг получаю передышку, так как более не ощущаю волка поблизости. Кладу голову набок, прислоняясь щекой к холодному шёлку, приоткрываю глаза, но тут же вновь закрываю. И…