Наставник
Шрифт:
Голем провожает Ирграма взглядом. Глаза у него желтые и по-совиному круглые, и в этой желтизне почти не различима узкая полоска зрачка.
– Ваша новая работа?
– Не моя. Мне некогда заниматься подобной ерундой, но матушка почему-то решила, что мне нужна охрана, - в шатре к запаху крови добавлялся другой, едкий, травянистый.
Зелий.
– Займись инструментом, - Алеф махнул куда-то в угол. – К сожалению, мой помощник оказался слишком медлителен и туп. Он позволил себя убить.
Алеф слегка поморщился.
Стол.
И человек на столе. Изломанный,
Почти.
Ирграм отворачивается. Ему ли лезть в эти дела? А инструмент неплох. Алеф всегда выбирал лучшее. И на узорчатом столике поблескивали сталью хирургические и ампутационные ножи. Скальпели. Ножницы. Иглодержатели и иглы. Зажимы. Зонды. Шпатели и расширители. Лигатуры.
Пальцы касались стали, и отпускало.
Ирграм успокаивался.
Ему случалось ассистировать прежде.
Пилы.
Щипцы.
Долото.
Совершенные очертания. Завораживающие.
Слуга, тихий и молчаливый, явно прибывший вместе с Алефом, подал раствор для мытья рук.
Сам же маг склонился над телом. Повернул голову влево. Вправо. Приоткрыл рот, коснувшись затянутых черной пленкой зубов.
– Он жив, - зачем-то сказал Ирграм.
– Без тебя знаю. Надо решить… - Алеф задумался. Он продолжал осмотр, осторожно, даже трепетно касаясь тела. И вовсе не потому, что не желал причинить боли. О чужой боли он никогда не думал.
А вот о деле…
– Могу ли я спросить, господин, что вы планируете делать?
– Самому бы понять, - Алеф не рассердился на вопрос. Он вообще редко испытывал сильные эмоции, что, пожалуй, даже тогда, в прошлом, вызывало больший страх, нежели излишняя эмоциональность Теона. – Определенно, он нужен мне живым. Но вот стоит ли сохранять конечности? Кости раздроблены. И будь здесь моя дорогая сестра, это не стало бы проблемой.
Он потер пальцами подбородок.
– Ладно. Посмотрим. Начнем с малого… будь добр, избавь его от одежды.
– Кожа повреждена.
– Потом наложишь повязки. Сейчас просто убери лишнее, - отмахнулся Алеф.
– Фиксировать?
– Он все равно без сознания, но… пожалуй, ты прав. Эй ты, помоги, - Алеф указал пальцем в слугу. – И пусть принесут горячей воды. Это надо очистить, а то в такой грязи работать невозможно. И постарайся не травмировать его больше необходимого.
Ирграм поклонился.
Дальше работали молча. Он снимал одежду, порой с кусками кожи, которая отходила легко, освобождая красные темные мышцы. И тогда Иргам спешно покрывал рану белесой пленкой кровеостанавливающего зелья.
В какой-то момент человек на столе дернулся было и приоткрыл рот, но Алеф положил ладонь на голову его и велел:
– Спи.
Тело вновь обмякло.
– Вы достигли новых высот, господин.
– Скорее уж научился паре фокусов, не более того. Тебе ли не знать, что менталисты из нас слабые. Следи за дыханием и сердцем.
Ирграм поклонился.
– И еще… пожалуй, тебе придется навестить мою дорогую сестру. И передать ей пару слов. Конечно, вряд ли она прислушается… хотя
она всегда относилась к этому ублюдку с удивительной нежностью.Он протянул руку, и Ирграм вложил в нее скальпель.
Дальше работали в тишине. И стоило признать, что Алеф действовал весьма умело. Пусть и не обладал он способностями целителя, но анатомию знал отлично. Да и практика сказывалась.
Пациент был силен.
Тело его, пусть и истощенное до крайности, спешило зарастить раны. И тем удивительней были действия Алефа. Он не спешил лечить.
Он…
Рассек мышцы.
Убрал грудину с частью ребер, обнажив сердце, которое билось ровно и спокойно. И сам же отступил, любуясь делом рук своих.
– Ублюдок, конечно, но материал, следует признать, отличный… - пробормотал Алеф, выкладывая в ране сложный узор из белесых камней.
Тех самых камней, которые отняли у Ирграма.
И вот, что ему было нужно.
Вопросительный взгляд маг проигнорировал. А камни связал воедино тонкой золотой проволокой, концы которой воткнул в сердечную сумку. И сердце, дрогнув, остановилось.
Ненадолго.
А потом застучало с новой силой, но как-то сбивчиво, бестолково.
– Это всегда самый неприятный момент. Я до сих пор не понял, от чего зависит процент успеха, - Алеф осторожно коснулся камня, вливая в него искру силы. И та полетела от одного к другому, а от него – к сердцу. Проволока задрожала и… рассыпалась?
Ирграм моргнул.
Нет, не рассыпалась, но распалась на тончайшие, тоньше паутины, волокна, которые стремительно расползались, оплетая, пронизывая сердечную сумку. И само сердце.
Это… это…
– Сеть Ардана, - сказал Алеф, как почудилось, с немалой гордостью. – Если бы ты знал, до чего непросто было восстановить это заклятье.
– Оно запрещено, - Ирграм сказал и застыл.
Теона подобное замечание разозлило бы, но Алеф только махнул рукой.
– Там да. На людях. Но он ублюдок, и мы здесь. Всегда было интересно, чем отличается человек обычный от одаренного. От сильного одаренного.
Обычных одаренных он изучил.
Как и людей.
Ирграм сглотнул.
– Зашей его. Ноги… сам решай. Но лучше, если будут целыми. В конце концов, навредить мне он теперь не сможет, а вот пригодится вполне.
Алеф покинул шатер, а слуга с поклоном подал серебряный таз, в котором, в витальном растворе, плавала грудина с кусками ребер.
Ирграм молча вернул её.
И подумал, что, возможно, подарить смерть жрецу стоит уже сегодня. И себе заодно уж. Сеть Ардана… он читал о ней.
А что?
Заклятье? Проклятье? Что-то третье? Из арсенала Древних. Золотая сеть, пронизывающая все тело человека. И нет способа избавиться от нее, ибо слишком тонки нити.
Хрупки.
И способны причинить нечеловеческую боль.
На мага он поглядел с жалостью, и занялся ногами. Будет господин доволен или нет, не важно. У Ирграма есть дело. А значит, и возможность оттянуть возвращение, в клетку ли, к господину ли.
Глава 26