Наставник
Шрифт:
Я уже знал, что анаконда - это большая змея, вроде удава, только подводная. Перспектива встречи с ней меня не пугала - мою броню никакая змея не передавит. Плюс, змеи просто так, без причины, нападают только в человеческих фантазиях.
Тиа покончила с едой и начала убирать со стола. Лита, естественно, не бросилась помогать, а продолжила беседу:
– Вы хорошо знаете Леонида Островского?
– Нет, не то чтобы хорошо, но уж как-то знаю. Даже такой безумный отшельник, как он, нуждается в связи с внешним миром. Здешние земли богатые, но они не могут дать всего. Раз в неделю я навещаю
– А где он живет?
– У него свой дом недалеко от берега. Раньше там была змеиная ферма, но ее давно забросили. Он отстроил развалюху, только-только закончил обустраиваться, ну а приехал он сюда, если мне не изменяет память, месяца полтора-два назад. До этого в городе жил.
– Он не говорил, зачем приехал?
– Говорю ж, он у нас не только экстравагантный, но и молчаливый. Да и дерганый какой-то. Ну да ладно, все мы не без саранчи в голове.
Тиа принесла поднос с шариками, сделанными из мякоти какого-то фрукта, и кувшинчик с жидким шоколадом. У Литы тут же радостно загорелись глаза... ну не дите ли?
Я сладкого не любил, но почему-то вспомнил про Штуковину. Надеюсь, она никого не отравит до моего возвращения! Она меня, конечно, раздражала, но не до такой степени, чтобы желать ей смерти.
– А вам Ленька кем приходится?
– капитан решил, что ему пора задавать вопросы.
– Он друг отца моего хорошего друга, - отозвалась Лита, щедро поливая желтый шарик шоколадом.
– Фух, с первого прослушивания и не разберешься! Так значит, это не связано с вашей работой?
Ну конечно... его вроде как нанял Лименко, так что он должен знать о нашей работе. Как бы иначе ему объяснили мое присутствие?
– Нет. Цели у нас сугубо личные.
Вернее не скажешь.
– Ладно, ребятки, пойду к штурвалу. Пора останавливаться на ночь, уже слишком темно.
За столом осталась только Лита... ну и я, естественно. Мне нечего было там делать, но я решил составить компанию моей смотрительнице, потому что спать не хотел.
Зато она хотела. Литу путешествие утомило гораздо больше, чем меня - можно подумать, это ей пришлось несколько часов ехать в раскаленном котле!
Я проводил ее до спуска к каютам, но дальше не последовал - там для меня было тесновато. Спать мне предстояло на палубе, а пока я просто устроился на самом краю судна, опустив в воду ноги и хвост.
Ночь была теплая и, как мне показалось, более живая чем день. Днем жара заставляла всех прятаться, ночью же не было палящего солнца. Из зарослей слышался стрекот насекомых и отчаянные крики ночной птицы. Я не видел существенного движения, но чувствовал вокруг себя водоворот самых разных аур.
– Сынок, ты бы поосторожней, - капитан вышел на палубу, достал из кармана пачку сигарет.
– В этих местах водятся пираньи.
– Знаю. Они уже минут пять пытаются отгрызть мне ноги.
Это было чистейшей правдой.
– Почему не отгонишь их?
– Лениво.
Человек удивленно моргнул единственным глазом, а потом засмеялся:
– Когда я говорил со Славкой Лименко, то думал, что он совсем заработался там на своих проектах. "Человек, который выглядит, как зверь" - так он тебя описал.
Ха! Человек, который выглядит, как зверь - это я с похмелья. А ты... не знаю, что ты. Я бы и сам не смог описать тебя удачней. Просто понимаю, что ты такое, а сказать не могу.– Жаль, я бы послушал.
– Куришь?
– Нет, я не настолько очеловечен.
Как и любое животное, я питал стойкое отвращение к табаку. На мою удачу, легкий теплый ветер относил дым далеко от меня.
Мы оба смотрели на темные берега. Я знал о них много, потому что умел чувствовать, он - потому что это его мир.
– Значит, это тропики?
– тихо спросил я. Не знаю, почему тихо, так получилось.
– Это, друг мой, влажные экваториальные леса.
И зачем я спросил?
– Удивительное место... Странно, что здесь так мало людей. Они живут на скупых пустынных землях, зато полностью игнорируют идеальные условия.
– Ну, кому идеальные, а кому и не очень. Воздух здесь чересчур влажный. Это только тебе, водяной, на руку, а людям плохо: дышать тяжело, раны медленно заживают, гниют. К тому же, здесь много хищников, как больших, так и совсем маленьких. Это ты, танк бронированный, ничего не замечаешь. Человека же может убить укус одного паучка.
Я подозрительно покосился в сторону кают, где спала Лита; капитан поспешил развеять мои опасения:
– За нее не беспокойся, на мой кораблик всякая дрянь не залетает. Да и потом, там есть противомоскитные сетки, так что ничего с твоей красавицей не случится.
Мы еще долго вместе слушали ночь, но уже не разговаривали. Потом он ушел, а я остался на палубе до рассвета.
***
Холод я переносил легче, чем жару, но все равно, по сравнению с людьми я был нечувствителен к высоким температурам. Так что когда полуденный зной загнал моих спутников под навесы или в каюты, я продолжал валяться на палубе. Лодка двигалась медленно, потому что рядом было много отмелей.
На отмелях лежали большие крокодилы и тоже грелись на солнце. Чтобы хоть как-то развеять скуку, я иногда лениво вытягивал хвост и стукал рептилий по головам. Одни сразу же прыгали в воду, другие возмущенно клацали зубами. Последние получали еще и по зубам.
– А ты, я смотрю, забияка, - фыркнул капитан.
Он тоже переносил жару неплохо, наверное, привык. Хуже всех приходилось моей смотрительнице, которая не отходила от вентилятора.
– Ты что же, никого не боишься?
– полюбопытствовал он.
Я не был столь категоричен, поэтому уточнил:
– Крокодилов не боюсь.
– А змей?
– Змей тоже.
– Даже больших?
– Вам зачем?
– Слушай, а поймай мне анаконду!
Я удивленно покосился на него:
– Зачем?
– Тут шкуры анаконд в цене. Я на них сам иногда охочусь, но на мелких только, а порой таких красавиц вижу... Один раз даже десятиметровую видел! Веришь?
Я не стал рассказывать, что мне приходилось видеть, и просто кивнул.
Капитан что-то крикнул по-испански, - я уже научился опознавать этот язык, - и к нему сразу же подбежал Мико. Помощник стал у руля, а капитан спустился ко мне.
– Парень, я серьезно...
– Не хочу.
С чего он вообще взял, что я буду ловить ему анаконду?