Настоящая фантастика – 2014 (сборник)

А если не получится обе, то хотя бы одну из них.

12

Потом была остановка, и…

Первое ощущение – не хватало одежды. Девушка приоткрыла глаза. Да, совершенно голая, она сидела в одном из тех кресел, которые когда-то (ей так казалось) стояли на заднем дворике магазина при заправочной станции. Ноги раздвинуты. Руки бессильно свисают с подлокотников. Само собой, не было ни станции, ни магазина, ни стены, ни неба. Даже снега не было. Только слепящая пустота. Именно слепящая, потому что девушка закрыла глаза, не в силах вынести этой пустоты.

Очень долго она пыталась понять, что это. Очередной кошмар? Нет, скорее передышка. Ничего не происходило. Вдруг она поняла, что почти ничего и не помнит. А то, что помнит, похоже на отражения в грязной воде. В слишком маленькой луже. После дождя, которого не было.

Потом она услышала голоса.

Они звучали так, словно доносились со звезд… или принадлежали мертвецам с канала «Ретрожизнь». Тем не менее голоса были молодые, веселые и злобные. Один из них – точь-в-точь голос того (Папочки), кто разговаривал с ней по телефону, а другой… Другой был голосом толстяка-«аборигена», продавшего ей пистолет.

– Следующий уровень?

– Думаю, с нее хватит.

– Я бы добавил еще, чтобы неповадно было. Третий побег за неделю, какого черта!

– Это потому, что они кое в чем слишком похожи на нас.

– В чем?

– Ну, а ты бы на ее месте не сбежал?

– К счастью, я не на ее месте. И вообще херня это. Она не может испытывать ничего такого, чтобы захотеть сбежать.

– Кто знает… Ладно, не бери в голову. Но все равно, не дай тебе бог оказаться на ее месте.

– Заладил, мать твою! Или отключай ее, или…

– Или что?

– Или не мешай работать… А она ничего. Не то что позавчерашний урод.

– Тот, который на третьем уровне решил, что попал в чрево кита?

– Ну и кретин… М-да, а эта действительно ничего. С бритой головой хорошо смотрится, правда? Плосковата немного, но сойдет. Позабавиться не хочешь?

– Ха! С бывшей монашкой? Я не извращенец.

– Она думает, что она бывшая монашка.

– Уверяю тебя, это одно и то же. Ладно, стирай монастырь к гребаной матери!

– Э, нет. Так интереснее. Бывших монашек я еще не имел. Смотри, как вцепилась в пушку. Тебе это ни о чем не говорит?

– Страшно ей, сучке.

– Страшно – это само собой. Мне кажется, тут надо кое-что другое почистить.

– Да ну, на хрен. Она почти прошла пятый уровень. Оттуда возвращаются стерильными, как младенцы… или не возвращаются совсем.

– Ты помнишь, чтобы кто-нибудь не вернулся?

– Да вроде было… давным-давно. Учитывая масштаб времени, сейчас она уже, наверное, старуха.

– Призрак внутри призрака? Я даже думать о таком не хочу. Еще ночью приснится…

– А-а, вот я и говорю: не дай нам бог… Молчу, молчу. Все, пушка стерта. Получи свою монашку, безоружную и безгрешную. Теперь даже не «бывшую». Куда ее, не знаешь?

– Да все на ту же гребаную заправку, куда же еще! Раньше из них хотя бы шлюх делали, а теперь озабоченным только органику подавай.

– А ты не такой?

– А мне похер – по-моему, баба как баба. Если думаешь, что жрешь сахар, значит, так оно и есть. Ты сам сказал.

* * *

Она услышала более чем достаточно. Втекавший в уши яд медленно убивал ее. Но остатки памяти умирали еще медленнее. Девушка даже хотела, чтобы это – очищение – случилось, чтобы она избавилась наконец от проклятия, которое обрекало ее на поиски смысла – как оказалось, несуществующего. Вместо жизни ей раз за разом подсовывали подделку.

Но теперь какой-никакой смысл вдруг появился. Найти тех, кому принадлежали веселые и злобные голоса. Ну и что, что пушка в ее руке – плод ее воображения? У нее забрали прошлое, но это, как ни странно, облегчало работу с настоящим – со слепящей пустотой внутри и снаружи. Девушка научилась управлять своим воображением.

Пистолет появился в ее руке, постепенно обретая материальность. И растворился снова. По ее желанию. Пистолет-призрак. С тринадцатью патронами-призраками в обойме. Которые никого не могут убить… кроме призрака?

Она сама запуталась в этом. А как не запутаться, если почти прошла пятый уровень. Пятый – это не третий, где тебя всего лишь проглатывают заживо. Для нее с этого все только начиналось – ее поглотила подземка. Дальше – хуже. Некоторые вообще не возвращаются. Кое-кто до сих пор ждет поезда, который никогда не придет. Кое-кто навеки остался в камне. Или в зеркале… Но она не будет ждать. Теперь для нее все было нереальным, включая страх и смерть. И все могло стать реальностью.

«Если думаешь, что жрешь сахар, значит, так оно и есть»? Она научит их кое-чему еще.

Если думаешь, что тебя убивает девушка-призрак, вполне возможно, что так оно и будет.

Николай Немытов Семен Порожняк и его «Жузелька»

Избиение не доставляло парням никакого удовольствия: водила упал с первого удара в челюсть, упал навзничь и даже не закрылся руками, когда его стали пинать.

Переворачиваясь с бока на бок, Семен видел их брезгливые лица, и самому сделалось скучно, будто это не ему сейчас ломали ребра.

Ну, вот опять. Опять поменялся хозяин у маршрутчиков, опять кто-то шепнул, что Семен Порожняк не платит в общую казну и работает на другого. Опять Семена бьют, требуя денег и адрес его хозяина. Опять бьют ногами – у белобрысого братка Белявый с черно-красной подошвой, а у брюнета – кожаные туфли на микропоре. Полгода назад здоровяк в камуфляже пинал берцами – есть что вспомнить. Хоть бы когда ножом полоснули для разнообразия. Хотя это тоже уже было. В голову еще не стреляли, но такого, наверно, никогда не случится. Кто он такой, Порожняк, чтобы на него пулю тратить?

Семен дергался от ударов и молчал, стиснув зубы, чтобы не откусить язык. Ему уже сломали два ребра, ушибли правую почку, досталось печени и селезенке. По морде не били, если не считать первого удара.

– Хватит! – прикрикнул на ребяток Старшой. – Харэ, говорю!

Он склонился над Семеном:

– Что скажешь, Порожняк?

Водила пырхнул, попытался сплюнуть кровь – неудачно. Сукровица потекла по губам и щеке, смешалась с пылью.

– Встать можно? – спросил он, замечая удивление на лице Старшого.