Настоящая фантастика – 2015 (сборник)

В результате, несмотря на все технологии, средние обыватели остались на уровне их дедов. Они не способны прочитать больше одной страницы в минуту, не говоря уже о работе с «большими потоками». Не в силах разобраться что к чему, простой обыватель плевал на все и в конце концов безропотно принимал одну из созданных картин мира. Выбирать из готовых штампов черно-белого мира проще, чем постоянно искать настоящие смыслы.

Так и сейчас. Пропагандистские машины работали на полную. Провластные ресурсы поголовно называли протестующих «сбродом», «фашистами» и «преступниками». Оппозиционная пресса отвергала эти определения, именуя их «цветом нации», «героями» и «революционерами». И то и другое не соответствовало действительности полностью.

Высокая женщина в горнолыжном комбинезоне и шлеме, выкрашенном в национальные цвета, – владелица небольшой сети салонов красоты. Позавчера она продала одно заведение и отдала деньги на нужды протестующих. Она была на Площади во время второй попытки разгона и стояла в первых рядах вместе с мужчинами. До этого ее знали как меценатку, бравшую под крыло способных детей из бедных семей.

Рядом с ней – профессор-лингвист из университета, в прошлом проректор. Его уволили за протесты против взяток, которые брал ректор вуза. Светило международного масштаба. Здесь он не только скандирует лозунги. Каждое утро в десять часов читает лекции по филологии для всех желающих, и они популярны настолько, что даже крестьяне из горных районов приходят послушать «вумного старца». Они о чем-то горячо спорят, но на лицах улыбки.

А вот группа молодчиков в одинаковых зимних камуфляжах и белыми повязками с изображением руны. Боевики из «Белого клинка», а руна на повязках – «волчий клык». Неонацисты чистой пробы, не стесняющиеся кричать о «походе белой расы против недочеловеков» на каждом углу.

Мимо них проходит сутулый пожилой человек с пластиковым мешком. Это «профессиональный революционер». В мирное время подрабатывал слепым на улице Резников, а сейчас таскается сюда и скандирует лозунги против власти. При этом он точно знает расписание и меню местных поварих и время подвоза одежды, которую собирают горожане для революционеров. Он уже два раза сменил гардероб, но продолжает побираться на пунктах гуманитарной помощи – момент надо ловить.

Взгляд трафикера скользит дальше и останавливается на трех мужчинах в военных касках старого образца. На касках – побитые временем цифры 151. Это ветераны 151-й спецбригады, прошедшие через ад Южного фронта двадцать лет назад, когда страна еще состояла в Конфедерации. Здесь их около тысячи, и они пришли сюда защищать протестующих от «кондоров». Старые служаки, хорошо знающие, что такое настоящая война, они не придерживаются никаких политических взглядов, они пришли сюда защищать. Что, впрочем, не мешает им обсуждать сейчас со студенческим «Кампусом» политические перспективы страны.

Ультраправые националистические боевики. Менеджеры среднего и высшего звена. Студенты и крестьяне. Мелкие торговцы с вещевого рынка и преподаватели университетов. Либералы из «Экономических реформ» и социалисты-фундаменталисты. Пенсионеры из «раньшего времени» и студенты-первокурсники. Писатели и бывшие чиновники. Ветераны прошлых войн и футбольные болельщики. Христиане, мусульмане, буддисты и атеисты.

Кого здесь только не было. Всех объединяло одно – ненависть к Хозяину. Патологический клептоман достал всех. Ради его свержения они согласны забыть разногласия и заключить перемирие. Ради этого престарелые бабушки таскали сюда пирожки, а бизнесмены покупали защиту для боевых сотен. Ради этого они мерзли на морозе и готовы были драться с «кондорами». Ради этого рисковали угодить в руки полиции, которая отлавливала их за пределами Площади. Ради этого они могли пойти до конца.

Проблема в том, что вели их те, кто уже их не раз обманывал.

* * *

Музыка замолкает. В центре сцены появляется «ведущий» – тот, кто время от времени объявляет очередного участника музыкального или политического шоу. На этот раз выступят «гранды» – тройка оппозиционных лидеров. Они только что вернулись с «внеочередного» раунда переговоров с Хозяином. Они выходят на сцену под сдержанные аплодисменты протестующих. Их здесь не особо жалуют. Все трое возглавляют партии, которые сейчас немного сбоку, но двое успели побывать наверху властной пирамиды. И поэтому Хозяин пока говорит только с ними.

Начинает женщина. Несмотря на мороз, она без шапки, белые волосы собраны в тугой узел на затылке. Невысокая, но низкий рост с лихвой компенсируется неуемной харизмой. Она прирожденный оратор. Говорить умеет обо всем и способна убедить толпу в любой ереси. О чем бы она ни вещала, финал ее выступления всегда один и тот же – толпа в восторге. Сейчас она на «разогреве». Значит, никаких штурмов и стычек в ближайшее время не будет. Ее задача – взбодрить людей перед главными новостями. И она справляется на отлично. Из милого ротика брызжут проклятия в адрес Хозяина и его «преступных министров». Она с упоением перечисляет факты, против которых не попрешь. Список длинный, но из него как-то пропали ее «подвиги» в годы, когда она была премьером, а Хозяин – министром энергетики. Все время проклинать нельзя, поэтому она переходит к восхвалению. Предметом восхищения становится «титульная нация», права которой несправедливо притесняет этническое меньшинство, стоящее у власти. Достоверные исторические факты перемешиваются с откровенным бредом, мифами, что придумали современные историки «угнетаемого большинства». Она говорит на чистом «титульном» языке, и гул толпы становится все ритмичнее. Короткие дубинки в руках вздымаются вверх, толпа скандирует. Они любят ее, забывая, что она из провластного меньшинства и говорит на «титульном» только на камеры.

Люди разогреты. Вечер обещает быть интересным. Место миниатюрной атомной бомбы занимает великан, лидер самой молодой партии, созданной этим летом. Лозунги партии так же стандартны и невыразительны, как и у других подобных «проектов». Но у иных «партий одного сезона» нет такого лица. Борец-тяжеловес, пятикратный чемпион мира и трехкратный олимпийский чемпион в вольном стиле. Предмет восхищения всей страны. Холо-плакаты с его обнаженным торсом – непременный атрибут любой сувенирной лавки в городе. Спортсмен от бога, любящий отец трех детей и примерный муж. Идеальный мужчина. Идеальное «лицо» для любой партии. Только вот суфлер, который подсказывает ему слова, настроен плохо. Говорит он медленно, сбивается, делает паузы. Руками пытается охватить невидимого противника. Немудрено, раньше было просто – захват, бросок, болевой прием. Сейчас тоже борьба, только политическая. И физически дотянуться до противника нельзя. А ведь так хочется оказаться в привычных условиях. Может, поэтому борец постоянно набивается к Хозяину на личную встречу.

На пятой минуте публика начинает скучать и мерзнуть. Спортсмена сменяет еще один политический вождь. Высокий, худой, лысый и в очках. Типичный клерк со стажем. Но он в деле не первый год и выступать умеет. Главное, сегодня ему есть что сказать. И он говорит, мастерски чеканя каждое слово.

Требования протестующих будут выполнены.

Кабинет министров – распущен.

Досрочные выборы в парламент состоятся через три месяца.

Судейская реформа.

Наказание виновных в первом разгроме на Площади.

Безоговорочная амнистия для тех, кто был схвачен полицией за этот месяц.

Досрочные выборы президента в конце года.

Под конец его речи радость протестующих гулким ревом заливает площадь и окрестные кварталы.

Они смогли.

Они победили.

Они что-то изменили.

Они – сила.

Об этом вечере напишут в учебниках истории.

Впервые за пятнадцать лет простые люди заставили власть слушать себя. Они рады, и это искренне.

Площадь наполнялась энергией победы.

Трафикер оглядывается по сторонам, улыбается и поздравляет окружающих. Он обнимается с ними, кричит лозунги и медленно проталкивается к выходу за периметр.

Хозяин уступил. По всем ключевым пунктам. Вероятность того, что это произойдет, стремилась к нулю. Характер не тот. Его упрямство вошло в поговорку. Но люди иногда делают неожиданные шаги. Как раз тот случай. Почему он так поступил – вопрос второй. Первый – в том, что сейчас будут делать Игроки. Нет, не эти на сцене. Они фигуры, свобода которых шатается в коридоре возможностей, выстроенном сверху.