Настоящие, или У страсти на поводу

Я нервничала. Лео всё больше замыкался в себе. А отношения между нами с той самой ночи, когда я вернула ему детские игрушки, стали еще более напряженными. Хотя ведь должно было быть с точностью до наоборот. Нет, я не ждала от него громких заявлений и признаний в любви (ведь сама еще не разобралась в своих чувствах), но это неожиданное отторжение оптимизма не внушало.

Днём холодный и неприступный с вечно поджатыми губами, ночью — обжигающе-нежный любовник, который знал каждую клеточку моего тела, поднимал до самых звёзд и ловил, не давая разбиться о грешную землю. И чем больше он отдалялся в светлое время суток, тем темпераментнее был по ночам. Этот контраст стал совсем невыносимым.

Я уже не знала, как подойти и как подстроиться под изменчивого супруга. И лишь волнение от встречи с королём — а это было моё первое близкое знакомство с венценосной особой — заглушало непонятную тоску по мужу.

На самом деле всё прошло крайне скучно, если уж быть до конца честной. Не знаю, чего именно ждала, но по факту моё представление королю заняло не больше минуты, в течение которой я ничего толком не успела увидеть или рассмотреть, разве что бриллиантовые брошки на его шелковых туфлях.

Этот день должен был стать моим триумфом и выглядела я соответственно.

Модистка постаралась на славу, создав платье мечты, которое отлично подчёркивало фигуру, делая талию еще тоньше, грудь выше и открывая обнаженные плечи. Яркий шелк насыщенного аквамаринового цвета красиво переливался и в зависимости от освещения менял свой цвет, становясь то голубым, то зелёным, то бирюзовым. Широкая пышная юбка не мешала движениям, корсет не сковывал и давал нормально дышать. Просто не платье, а произведение искусства, которое к тому же было очень удобным и комфортным.

Шею украшало красивое колье из сверкающих бриллиантов и белого золота. В комплект ему были серьги, которые оттягивали мочки ушей.

Волосы собрали в затейливую прическу, ради которой я час просидела перед зеркалом, практически не двигаясь. Прядь красивой волной падала на оголённое плечо. Украшал причёску гребень, инкрустированный незабудками из драгоценных металлов. Не знаю, откуда Леонард узнал о том, что это мои любимые цветы. А спрашивать не стала, всё равно это не имело смысла. Узнал и узнал.

На Лео был серый камзол, тёмно-зелёная жилетка и белоснежная рубашка. Галстук украшала брошка из бриллиантов и аквамаринов. А в руке трость с тяжелым набалдашником.

— Снова ноги? — тихо спросила я, когда мы сели в карету, взглядом указывая на аксессуар.

— Пока нет. Но бал будет длинный, плюс ко всему танцы. Лучше взять её с собой. В конце концов, она придаёт мне солидности.

— Ты очень солидно выглядишь, — улыбнулась я и нервно повела плечами, когда из открытого окна в карету залетел прохладный ветерок.

— Волнуешься? — сразу догадался муж.

— Немного. Первый бал в качестве графини.

Лео поймал мою левую руку и нежно поцеловал в ладошку, лаская большим пальцем запястье.

— Сегодня ты затмишь всех.

— Ты думаешь?

— Уверен. Ты великолепно выглядишь.

— Неужели комплимент? — усмехнулась я, неожиданно поняв, что впервые флиртую с мужем и еще сильнее сжала кружевной веер в другой руке.

Ответит или нет? И как ответит? Поддержит ли мою робкую игру или отшвырнёт назад одним только взглядом? Замкнётся, скроется от меня за ледяной маской аристократа?

— А разве я не сказал тебе о том, как ты красива сегодня? — мягко улыбнулся он в ответ.

— Только сегодня? — прошептала я, зачаровано наблюдая, как мужчина вновь поднёс мою руку к своим губам, как осторожно коснулся сначала одного пальчика потом другого, затем третьего и так по очереди.

— Всегда. Но сегодня, — говорил Леонард в перерывах между поцелуями, — ты особенно красива. Боюсь, мне придётся весь вечер отгонять от тебя поклонников.

Снова бал и напоминание о той роли, что придётся играть.

Я непроизвольно сжала его руку и тихо вздохнула.

— Всё будет хорошо?

— Всё будет хорошо.

Прибыв к королевскому дворцу, что сверкал сотней ярких огней, из открытых окон которого доносилась музыка и людской говор, мы вышли из кареты и вошли внутрь после того, как слуга объявил о нашем приходе. И естественно тут же стали центром всеобщего очень пристального и раздражающего внимания.

— Какой кошмар, — выдохнула я едва слышно и крепко вцепилась в локоть супруга, пытаясь сохранить на лице маску добропорядочной графини и не сорваться на истеричное хихиканье, которое уже щекотало горло.

— Спокойнее, — шепнул Лео мне на ушко. — Всё хорошо. Пойдём, я представлю тебя своим друзьям.

— У тебя есть друзья? — не смогла удержаться я от вопроса.

— Знакомые, — поправился тот совершенно невозмутимо.

— Веди.

Следующие полчаса я дежурно улыбалась и пыталась запомнить три десятка новых имён, титулов и лиц. Каждый жаждал со мной познакомиться и наговорить кучу неискренних комплиментов. Приглашения на чай, бал и светские рауты сыпались как из рога изобилия. От фальшивых улыбок разболелась голова и очень хотелось выйти на свежий воздух.

И как раз в этот момент объявили о приходе королевской четы, после которого началось моё официальное представление двору.

— Мои поздравления со свадьбой, граф, — произнёс Гаретт Третий, пока я, согнувшись в реверансе, изучала его туфли. — Красивая девушка, она станет украшением нашего двора. Теперь я могу понять и простить вашу поспешность.

— Благодарю, мой король. Ваше мнение очень важно для меня, — вежливо ответил Торнтон.

— Она мне нравится, — вынес вердикт король и я едва не упала от перенапряжения. — Но мне бы хотелось посмотреть на вас со стороны. Музыку! А вы танцуйте, танцуйте! Торнтон, потом не забудь ко мне подойти, надо кое-что обсудить.

— Да, конечно, ваше высочество.

Лео взял меня за локоть и повёл на середину зала под шепотки гостей и их завистливые взгляды.

— Разве это по правилам? — встревоженно спросила я, кладя ему руку на плечо.

— Король хочет, король получает. Ему можно всё.

И мы были вынуждены одни единственные танцевать на потеху монарха и публики.

— Чувствую себя как в мышеловке.

— Расслабься и улыбайся. Это всех очень раздражает.

— Как умно, — фыркнула я в ответ, стараясь не смотреть по сторонам и сосредоточиться лишь на танце и на мужчине, который обнимал меня и прижимал к себе.