Настоящий американец 5

— А вы никому не скажете? — в свою очередь спросила девушка, затем прижала палец к губам и произнесла — Тцц. Если отец узнает, что я здесь, он меня отправит в Олбани!

Зрители до этого улыбались, в предвкушении продолжения веселья, и вот оно последовало — зал взорвался смехом.

Дождавшись когда публика немного успокоится, стендапер кинул в зал свою реплику.

— Олбани — это такая дыра, — он понимающе покивал. — Мы не за что не позволим отправить туда такую красавицу! Давайте в этом все поклянемся! — предложил он зал. Зрители ответили дружным хохотом.

— То есть ты еще живешь с отцом? — продолжил стендапер.

— Увы да, — призналась с печалью в голосе Сара, вновь вызвав смех. — Очень хочется самостоятельности. Но я не могу съехать от отца в никуда. В хорошей еврейской семье, по традициям, дочь может съехать только если выйдешь замуж. То есть одна я уехать не могу, только если кто-то заберёт. Моя жизнь это сраное объявление в газете. «Сара. Отличное состояние. Только самовывоз».

Публика лежала. Стендапер тянул большой палец вверх и тоже не мог справиться со смехом. И тут Сара его добила — начала отплясывать чечетку, которая совершенно неожиданно переросла в кан-кан. Музыканты тут же схватились за инструменты и подыграл ей.

— С дороги! — пробиваясь к сцене, орал Боб, парень который недавно безуспешно пытался пригласить Сару на танец.

Но он в своем стремлении был не одинок. Зрители мужского пола, очарованные длинными ногами танцовщицы, не сговариваясь, ломанулись к сцене, им наперерез бежали Пол с приятелем Тедди. Завязалась драка.

Последнее, что помнила Сара — это вой полицейских сирен.

Глава 7

— Фрэнк, тебя к телефону, — сообщила мне Марта, когда я спустился на завтрак.

— Кто там? — изменив маршрут на гостиную, спросил я.

— Какой-то полицейский участок в Нижнем Манхэттене, — удивленно ответила домоправительница.

Я тоже удивился, взял у нее трубку и произнес:

— Фрэнк Уилсон у телефона.

— Фрэнк! — услышал я женский голос, из-за плохой связи я не смог понять кому он принадлежит. — Забери меня, пожалуйста, отсюда! — и столько в этом голосе было отчаяния, что я еще больше заинтересовался происходящим.

— Это кто? — осторожно спросил я.

— Это Сара! Меня задержали за непристойное поведение и за меня нужно внести залог. А отцу я звонить боюсь. Фрэнк, вытащи меня отсюда! — на том конце провода разревелись.

— А мне, значит, ты звонить не боишься? — спросил я, но меня из-за громких рыданий не услышали.

Она идиотка что ли? Звонит мне как ни в чем не бывало после всего, что обо мне наговорила. Выставила меня перед всем светом альфонсом. Еще и с Гэтсби сравнила, а тот вообще из-за бабок с престарелым миллионером спал. И после всего этого я должен бежать ее спасать, еще и залог за нее платить?!

— Лейтенант Купер, полиция Нью-Йорка,17-й участок — представился по телефону невидимый собеседник, который забрал у Сары трубку, и тут же продиктовал адрес полицейского участка в Нью-Йорке. — Если не хотите, чтобы вашу невесту арестовали, приезжайте до десяти утра, — сухо проинформировал он меня.

— Невесту?! — мое возмущение никто не услышал, шли короткие гудки.

Я со злостью обрушил телефонную трубку на базу и витиевато выругался.

— Что еще случилось? — в гостиную заглянул дядя Брайан, который судя по его угрюмому виду решил, что темная полоса у Уилсонов продолжается.

Как он вчера орал, когда узнал, спасибо соседке миссис Пэйдж, о том, что о его любимом племяннике написали в женском журнале. Досталось всем: и журналистам, напечатавшим такую гнусность, и Саре, оболгавшей приличного человека и мне, за то, что связался с «какой-то девкой».

— Да, ерунда, — сделал я попытку уйти от разговора.

— Судя по твоему виду из-за этой ерунды ты готов убивать, — подметил он мое состояние.

— Сару арестовали за неподобающее поведение, — признался я.

— Выпиши Мэтьюзу премию! — обрадовался дядя, решив, что девушку арестовали из-за статьи в журнале. — Этой прошмандовке самое место в тюрьме!

Мысленно согласившись с Брайаном, я посмотрел на часы, время было половина девятого.

— Мне нужно съездить кое-куда ненадолго, — объявил я домашним.

Надел плащ со шляпой и вышел из дома. Вызывать Люка или охрану с машиной я не стал, свидетели мне были ни к чему, поэтому я поехал на корвете.

Вот только не в Нью-Йорк, а в соседний город, где, оккупировав уличный телефон, позвонил в несколько газет и измененным голосом сообщил, что Сару Шапиру бывшую невесту Фрэнка Уилсона арестовали за непристойное поведение и сейчас она находится в 17-м участок на 51-й Ист-стрит в Нью-Йорке.

Интересно что она натворила? — задумался я, когда покинул телефонную будку. — Об этом я скоро узнаю из газет! — я довольно заржал, напугав проходившую мимо меня стайку учениц старшей школы. Подмигнул девушкам и, сев в машину, поехал домой. Я ведь так и не успел позавтракать.

На следующий день все газеты, куда я слил информацию, напечатали материал о Саре Шапиро. Разумеется, журналисты не обошлись без упоминания моего имени.

«Та, что обвиняла Фрэнка Уилсона в непристойном поведении сама оказалась с изъяном. Сару Шапиро вчера арестовали в Dizzy’s club за непристойное поведение. По свидетельствам очевидцам эта поборница морали и 'невинная жертва Уилсона», будучи пьяной забралась на сцену и начала отплясывать канкан, высоко задирая ноги, чем спровоцировала массовую драку, которую смогли остановить, только сотрудники полиции, приехавшие на вызов. В полицейский участок вместе с дебоширами доставили также Сару Шапиро, и ей пришлось провести целую ночь в участке.

Является ли такое поведение нормальным для приличной девушки? Стоит ли после этого верить словам Сары Шапиро? Может все, что она рассказала журналисту «Ladies» Home Journal' является ложью?'

Отбросив «Нью-Йорк таймс», я растянул губы в улыбке и допил почти остывший черный кофе.

«В эти игры с репутацией можно играть вдвоем. Да, Сара?», — мысленно обратился я к бывшей невесте Фрэнка, которая вчера все же вернулась домой. Из Нью-Йорка ее вечером привез отец, как мне рассказала всезнающая миссис Пэйдж.

По словам Пегги, сейчас весь Миддлтаун наблюдает за внезапно разразившимся скандалом. И еще вчера город был разделен на два лагеря — большая его часть костерила Фрэнка Уилсона и жалела бедняжку Сару, а меньшая — не верила тому, что было написано в журнале, считая, что журналисты все придумали. К последним относилось и семейство Фицпатриков, а значит я не зря вкладывался в избирательную кампанию нынешнего мэра. Я Роджера еще и в конгресс засуну, раз правильно себя ведет.

Не терпелось узнать, в какую сторону сдвинется маятник общественного мнения сегодня, но время было еще ранее, а до полудня в маленьких американских городах не принято ходить в гости к соседям.