Настоящий полковник
Шрифт:
— Двадцать пять минут ничего не решают.
— Я рад за тебя.
— А я — нет.
— Надеюсь, ты изменишь свое мнение,
— Изменю. Если останусь жив.
— Останешься! Это я тебе чем хочешь гарантирую. Хоть даже своей жизнью!
— Жизнью?.. Жизнь — это не цена. Твоя жизнь стоит примерно столько, сколько моя. То есть почти ничего не стоит. Или совсем ничего…
Глава 42
— Две шестерки. Три семерки. Восьмерка. Две девятки. Десятка… — сообщил инструктор. —
Как будто он не знает, как надо нажимать. Как будто он никогда в своей жизни не стрелял…
Полковник перезарядил винтовку.
— Готов?
— Готов. Выстрел. Выстрел. Выстрел…
— Пятерка, шестерка, четыре семерки, девятка…
Еще хуже. Но лучше, чем вчера.
С каждым днем — все лучше.
Новую обойму на место. Подвести перекрестье оптического прицела под срез десятки. Секундно замереть, плавно потянуть на себя спусковой крючок.
Выстрел.
Выстрел.
Выстрел…
— Пятерка, три шестерки, две восьмерки…
— Я, кажется, все. На сегодня все. Устал. Инструктор смахнул в ящик стола начатую пачку патронов.
— Тогда до завтра.
— До завтра.
Стрелковые тренировки проходили два раза в день — утром и вечером. Днем после обеда — рукопашные спарринги с использованием холодного оружия. До обеда — физическая подготовка. Как у новобранца, то есть с кроссами, отжиманиями от пола, турниками и шведскими стенками.
— Приготовиться к отжиманию.
— Делай раз.
Два.
Три…
Тридц-а-ать пя-ать…
Все. Больше сил нет. Уже ручки и ножки трясутся. После всех тех тюрем и месячного лежания на больничной койке.
— Ну-ка, еще разочек.
Раз, два, три…
Уф!
— Что, нелегко форму набирать? — интересовался периодически заходивший в зал генерал Федоров.
— Тяжело. Не молодой уже. Кости болят. И вообще…
— Ничего, трудно на ученье, легко в бою. Особенно в таком, какой предстоит нам.
«Нам», — отметил про себя полковник. «Нам» — это лучше, чем «тебе». Но все равно плохо.
Ну ничего, физическая подготовка лишней не будет. В любом случае. Физическая форма, она как оружие, которое можно повернуть в любую сторону. Хоть в ту, хоть в другую.
И… раз.
И… два.
И… три.
И…
Уф! Тяжело. Очень тяжело. До черноты в глазах. До боли в сердце. Молодой отмахал бы все эти упражнения не заметив. А теперь…
Спарринг. Самое гадкое. Потому что один или даже два здоровых молодых лба не выше капитанов в звании молотят не очень молодого, уже слегка с замедленной реакцией полковника-пенсионера.
— Работаем полный контакт!
Удар!
Увернуться. Уйти.
Опять увернуться. Попытаться провести встречный боковой. Удар!
Мимо.
И тут же навстречу — удар, удар, удар!..
Отойти, чтобы прийти в себя. Отдохнуть хоть пару секунд.
Нет, не дает противник. Нагоняет, достает, молотит длинными, как ножки циркуля,
ногами. Выбрасывает вперед чугунно-тяжелые перчатки. Жмет в угол.Удар!
Удар!
Удар!!
Черные круги перед глазами, быстро приближающийся к глазам пол. Удар лицом о пол.
И тут же, сквозь засунутую в уши вату, глухой, ведущий отсчет голос: раз… два… три…
Надо встать. Надо попробовать встать… Собрать в кулак волю и встать!
Пять… шесть…
Надо! Надо найти силы…
Семь… восемь…
Нокаут! Чистый проигрыш.
Холодные брызги на лицо и грудь. Холод, нагоняемый вращающимся полотенцем. Голос спарринг-партнера, обращенный к кому-то за канатами ринга.
— Крепкий старичок! Девять минут держался! Три раза меня достал. А по виду не скажешь. По виду — развалина.
Кто развалина?
Ах, он развалина? Ну да, конечно. Не юноша.
Открыл глаза.
— Вы в порядке?
— В полном!
— Будем продолжать?
— Обязательно! Через три минуты. Только умоюсь схожу.
— Ты смотри, другой бы на его месте — в кусты… — услышал полковник обрывок разговора, вернувшись.
— Ну что, работаем?
— Как скажете.
— Тогда — работаем. Полный контакт работаем.
— Полный? Вы же только что…
— Полный!
Удар!
Удар!
Черная, застилающая глаза пелена. Нокдаун!
И зачем ему это надо? Зачем пытаться отыграть очки у тех, у кого отыграть их невозможно? Кто моложе и сильнее его.
— Раз… два… Можно продолжать…
— Нет. Все. На сегодня, ребята, все. И так чуть не убили.
— Но вы же сами говорили, полный контакт… В душе, стоя под сильной струёй холодной воды, полковник приходил в себя. Через полчаса его ждал тир…
— Что это у вас? — удивленно спросил инструктор по стрелковой подготовке. Потому что утром «этого» не было.
— Где?
— Вот здесь. Под правым глазом.
— Ах это? Это память о спарринге.
— Понятно. Вы готовы?
— Готов.
— Тогда прошу!
Протянул винтовку. Раскрыл свежую пачку патронов.
— Сегодня мишени будут нестандартные, — предупредил инструктор.
— А какие?
— Вон, взгляните.
Полковник повернулся к мишеням. Действительно, нестандартные. Вместо мишеней на стене были закреплены какие-то картинки.
Полковник поднял винтовку и взглянул в приблизивший дальнюю стену тира к самым глазам оптический прицел.
— Ах, даже так!..
Мишени заменили цветными фотографиями. С качественно исполненными портретами людей. С очень знакомыми портретами.
— Ну Федоров! Что удумал!
С фотопортретов на полковника смотрели хорошо известные ему лица. Так или иначе причастные к истории с военным аэродромом Валуево. Заместитель главы администрации. Командир в/ч. Один из видных городских криминальных авторитетов, извечно противостоявший покойному Боровицкому…
А этот-то при чем?
— Приготовиться!