Настоящий Спасатель 4. Назад в СССР

Ну что же, жест Шкафа не останется без ответа.

После десяти километров бега турник и брусья. Я, конечно, еще не вошел в полную форму с прибытия в учебку, но все же у меня начало снова более менее получаться.

В первые дни дни было тяжеловато. Мне бы больше подходило чередование силовой подготовки и бега. Но как написано в Уставе, «я обязан стойко переносить тяготы и лишения армейской службы», что в целом я и делал.

Я, конечно, еще не вошел в полную форму с прибытия в учебку, но все же у меня начало снова более менее получаться.

Свою роль сыграла натаска, муштра и отношение к нам «СС» в лице младшего сержанта Цеплакова и его дружков.

После занятий на турнике — получасовой обед, короткое время на отдых, а дальше нас ждали занятия в зале на матах.

Только мы начали разминку, как к началу занятий в зал вошел прапорщик Шматков.

— Равняйсь! Смирно! — остановил занятия Гладков

— Вольно, — скомандовал прапорщик, — продолжайте. В первый день он просто с интересом наблюдал, не произнося ни слова.

Саня Гладков, объяснил, что если никому из соперников не удается вырубить соперника в первые минуты поединка, то в большинстве случаев бой переходит в партер.

Тут нужно знать и применять на практике в схватке две важные вещи: не дать схватить себя в уязвимом положении — это первое. И второе — создать для себя удобную ситуацию и выйти на болевой.

Поэтому он стал обучать нас как загонять соперника в партер и «садиться» на болевой.

Теперь я осознал для чего нам нужен был травмированный вчера Жанбаев.

Он был самым лучшим тренажеров для нас, легковесов. Нужно отдать должное проницательности прапорщика. Он предусмотрел все это заранее.

Обладая отличными силовыми данными, даже чуть чуть поддаваясь нам по просьбе Гладкова, Шкаф невольно развивал в нас такие силовые и скоростные характеристики, которых бы мы не добились, тренируясь друг с другом.

Конечно можно сказать, что мы подыхали на матах, стоя в паре с Жанбаевым. Чего не скажешь про казаха, который входя в раж, время от времени хватал нас и в шутку приподнимал над головой.

Я знал, что всем было тяжело, так же как и мне, но потом все втянулись.

Закончив с партером мы перешли к ударной технике.

В зале висели самодельные брезентовые мешки. Прапорщик с сержантом поставили задачу продемонстрировать пять лучших ударов руками или ногами, на которые мы были способны.

Они оценивали, и в итоге каждому оставили каждому по два. Их и предстояло отрабатывать.

Хуже всех пришлось Шкафу. У него совсем не был поставлен удар. Получалось, что он раньше давил противников массой.

Прапорщик долго смотрел, как Гладков пытается ему объяснить механику удара от пятки, через бедро, потом плечо и вращающийся кулак. Но тщетно. Движения здоровяка были раскоординированы и выглядели довольно нелепо.

Он подошел к Шкафу Жанбаеву и сказал:

— Ладно, Жанбаев, ты это. Не мучайся. У тебя своя программа будет. Только борьба. Учить тебя бить и защищать жбан, — прапорщик Шматков имел ввиду подбородок, — совсем времени нет. Будем делать ставку на то, что ты таскал мешки. Значит будешь тренировать мельницу. Даже не знаю, что еще тебе можно отработать за такой короткий срок.

— Товарищ прапорщик, разрешите обратиться?

— Обращайся, Бодров.

— Товарищ прапорщик, можно Жанбаеву поставить сайд-степ и двойной свинг.

Со своей лысой головой и мощной шеей, сразу переходящей в плечи, казах был очень похож на Тайсона, чью коронку я вспомнил.

— Свинг? Что это такое? — Шматков нахмурил брови пытаясь понять меня.

— Так крюк называется в боксе.

— Крюк, в смысле боковой? — Гладков вопросительно смотрел на прапорщика.

— Так точно, товарищ сержант.

— И кто ему твой крюк будет ставить? — Шматков сложил руки на груди.

— Могу попробовать, товарищ прапорщик.

— Я не думаю, что тебе это удастся, Бодров, — он с сомнением посмотрел на Шкафа, потом на меня.

Глава 10

— И кто ему твой крюк будет ставить? — Шматков сложил руки на груди.

— Могу попробовать, товарищ прапорщик.

— Я не думаю, что тебе это удастся, Бодров, — он с сомнением посмотрел на Шкафа, потом на меня.

* * *

Потом посмотрел на Гладкова.

— Что думаешь, товарищ сержант?

По интонации стало понятно, что у них между собой приятельские отношения.

— Думаю, можно попробовать, товарищ прапорщик.

Он снова посмотрел на меня.

— Ну пробуй Бодров, через неделю посмотрим на результат.

— Тогда, сержант, выдели им последние двадцать минут тренировки на это дело, — прапорщик посмотрел на Гладкова.

— Есть!

Мы стали отрабатывать ударную технику. У всех кроме Шкафа неплохо получалось.

Пока мы работали на мешках, Гладков учил Жанбаева самым азам. Стойкам, двигаться на челноке, заходить в ноги. С координацией у Шкафа было сложновато, но надежда оставалась.

Параллельно он рассказывал про то, как проходили соревнования в прошлом году.

На самом деле он очень переживал за нас потому что, по его словам, из других частей приезжают сущие звери.

Мастера спорта, минимум чемпионы городских и областных соревнований, а иногда даже чемпионы. Профессионалы одним словом, насколько это слово было применительно к спортсменам в Союзе.

От нашей части в прошлом году ездили любители, в лучшем случае перворазрядники, которые все досрочно повылетали на первых же поединках.

Я почувствовал, что у Гладкова в душе остался тщательно скрываемый страх поражения. Видимо он, бедолага, пережил серьезный стресс.

Как считало командование части, начфиз выставил вместе с Гладковым хлюпиков, которые в подметки не годились соперникам.

Всем пришлось выслушивать несправедливые упреки после соревнований от руководства части.