Настоящий Спасатель 4. Назад в СССР

— Товарищ капитан, может лучше после? — аккуратно спросил Саня Гладков, который сопровождал нас в качестве тренера.

— Кому они будут нужны после с расквашенными рожами и фингалами? Думай сначала, потом предлагай, ёкарный бабай, Гладков.

— Есть! Думать, а потом говорить.

У здания школы прямо перед входом толпились матросы из военно-морского оркестра, сверкая надраенной медь, ослепительно блестящих духовых инструментов.

Вокруг царила праздничная атмосфера, несмотря на обычную армейскую и флотскую муштру. Раздающиеся то здесь, то там команды: «равняйсь, смирно, налево, направо, шагом марш», фоном перекрывали голос капитана.

Начфиз вместе с прапорщиком Шматковым входили в судейский состав и вскоре покинули нас, скрывшись за дверями школы.

— Ну, что матросы, очко жиж-жим? — поинтересовался сержант Гладков, — пошли на взвешивание.

Все-таки стоило переговорить с сержантом о не меньшей важности психологической подготовки бойцов чем физухи.

Известное дело, что если тренер нервничает, то нервозность по цепочке передается его спортсменам. Я посмотрел на лица ребят. Каменные изваяния, древнегреческие статуи, ни мускула ни у кого не дрогнуло на этом вопросе.

Нет, не буду скрывать — легкое предстартовое волнение мной ощущалось.

Но похоже, что Гладков нервничал куда больше, чем каждый из нас.

Он суетился, что-то бормотал себе под нос, не смотрел нам в глаза, носился и оформлял какие-то списки, вообщем ходил неприкаянным. Он то подходил, то уходил.

После взвешивания мы отправились переодеваться. Все мы были очень разношерстно одеты и экипированы. Кто в чем. У каптерщика с трудом нашлись более менее подходящие куртки, шорты, самбовки.

Мы же сидели в раздевалке, тихонько переговаривались с Серегой и ждали своего выхода после разминки в коридорах школы.

— Что это с ним? — спросил Зокоев, первым нарушив свое молчание после взвешиваний. Он с утра ни разу ни с кем не заговорил.

Наверно таким немногословным образом горец готовил себя к предстоящему поединку.

Серега Шевченко сидел с закрытыми глазами на скамейке, прислонившись спиной к стене.

— Видать их знатно пропесочили в прошлом году. Так, что до сих пор вздрагивает.

Зокоев посмотрел на меня.

— Ты, как Макс? Готов?

— Как пионер, всегда готов.

Это был шаг на встречу нам с Сергеем и я постарался дать понять, что у меня нет претензий к давешним противникам. тем более, что наши командные интересы теперь выше личных.

— А ты, Шкаф? — это прозвище закрепилось за нашим Жанбаевым.

— Не знаю, что-то я очкую пацаны.

— Отчего? — Серега открыл глаза и посмотрел на здоровяка

— Ну, а вдруг там какой-нибудь чемпион выйдет?

— Да наплюй, ты на это. Главное помни, что говорил Саня Глушко. Продержись одну схватку, и это уже будет считаться победой.

— А как же увольнительная? Начфиз сказал…

— Да забей ты на это, из учебки никого не отпускают в увольнительные. Он так сказал, для моральной поддержки штанов.

— Ну почему же не отпускают? — послышался голос Шматко, — в исключительных случаях командир части может дать увольнительную. Уверен, что победитель может просить об увольнительной

Мы вскочили на ноги, увидев прапорщика.

— Вольно, — он продолжил, — так что настраивайтесь на победу. Если получите увольнительную, лично отвезу победителя на танцы, в город. А там девки вооот с такими сиськами!

Он продемонстрировал ладонями увесистые женские груди.

— Вот это совсем другой разговор, товарищ прапорщик! — ответил я под одобрительный гогот ребят в раздевалке.

— Зокоев, ты первый через четыре схватки. Давай еще раз разогрейся. Сейчас сержант за тобой придет. А так всем желаю удачи, держитесь. Где мы…!

— Там победа!

Мы высыпали в зал, чтобы поболеть за Зокоева. Он не заставил нас долго ждать своей победы.

Саша Гладков не к месту незаметно перекрестил его перед выходом.

Выйдя в шлеме, в синей куртке для самбо и таких же синих шортах, Зокоев подпрыгивал на месте и тряс руками, направленными вниз.

Его соперник был одет в белую дзюдоисткую куртку и какие-то синие штаны с двумя полосками по бокам.

Вообще все участники были одеты, кто во что горазд.

Рефери пригласил обоих на ковер, объяснил правила и начал поединок.

Соперник Зокоева больше всего походил на дзюдоиста, потому что в самом начале держал ладони раскрытыми, пытаясь схватить Зокоева за рукава и крылышки — такие специфические плотные полосы ткани над плечами.

Они то сходились, то расходились опасаясь друг друга. Зокоев раскачивал соперника, подскакивал пытаясь, атаковать руками, но «дзюдоист» хорошо чувствовал дистанцию и каждый раз безопасно отступал назад.

Они танцевали так примерно минуту, замахиваясь и уворачиваясь, но особого успеха не достигли. Зокоев, судя по тренировкам мог неплохо держаться в партере, но борьба стоя не была его сильным местом.

В какой-то момент «дзюдоист» сделал удачные захват и чуть не перебросил Зокоева через бедро, но наш сослуживец в самый последний момент вырвался и быстро отступил на два шага назад.

Его соперник раздосадованный упущенной возможностью ринулся догонять, но Зокоев молниеносно развернулся и нанес удар пяткой с вертушки прямо в самый верх груди.

Удар был такой силы, что его соперник был отброшен назад на спину. Мне показалось, что он сейчас встанет, но это был нокаут в самом начале второй минуты.

Сержант Гладков ликовал. Когда удар Зокоева достиг цели, он подпрыгнул аж на полметра вверх. Он будто сам сражался в поединке.

После того, как победу присудили Зокоеву, сержант обнял и даже приподнял своего бойца.

— Поздравляю, чистый удар! — мы пожали друг другу руки.

— Давайте, теперь ваша очередь, — ответил Зокоев с небольшим характерным акцентом.

Следующим выходил на битву Шкаф. Моя методика тренировки дала результаты. Правда нам с ним пришлось вставать каждое утро на полчаса раньше для того, чтобы закрепить то, что изучали накануне.