Настоящий Спасатель 4. Назад в СССР

Ведь мозг за доли секунды просчитывает собственные действия и принимает решения. Как и постоянно просчитывает действия противника на три хода вперед. Иногда больше. Все как в шахматах.

Енгибарян допускает новый промах. Он теперь, как открытая книга для меня.

И я уже отлично вижу главную убойную серию противника из трех ударов. Левый прямой в голову, и сразу же боковой справа, чтобы отвлечь меня от сокрушающего бокового слева в голову.

Если эта серия не достигает успеха, то добавляется еще прямой правой в корпус. Вернее в район корпуса, потому что противник работает уже на отход, на защиту. Эта серия повторяется из раза в раз.

Йо-хо-хо! И бутылка рома.

И ее не вычислит разве что не самый умный боец. Уже середина третьего раунда. Парень искренне верит, что я еще нахожусь в плачевном состоянии. Но это его дело. Блажен, кто верует.

Видно, что он не только злиться но и сильно устает. Он вкладывает в промахи. Тратит силы на воздух. Как говорят в Одессе — мимо кассы, без мазы.

Я все еще играю театр. Надо подкрепить веру соперника в то, что у него все отлично, а у меня наоборот. Слегка опускаю правую руку, открывая челюсть.

Ждать долго не пришлось. Приманка сработала. Левый — правый прямые в голову, классическая двоечка, сбившая мои перчатки от головы.

И тут же с максимальной силой левый хук в мою открытую челюсть. Зараза, я не ожидал, что эта серия пройдет с такой бешенной скоростью. Едва успел чуть уклониться и слегка присесть.

С этой секунды я полноценный боец кулачного боя. Я Платон и Джек Лондон в одном лице. Уже на отходе стрельнул двумя прямыми в ответ. Мой противник не замедляется ни на секунду. Резко сблизился. Я тоже поднимаю темп.

Примите мое угощение рядовой Енгибарян. Мне не оставалось ничего другого, как пойти на исполнение этого удара, буквально унижающего достоинство соперника.

Ннаа, ннаа! Две кружки с левой стороны подряд. Почти открытой перчаткой, но рефери все видел и не остановил, значит все чисто.

Нехорошо, конечно. Выглядит и звучит, как две пощечины. Боль не позволяет мне чувствовать угрызения совести. Работая короткими в корпус в ближнем бою, а потом резко прохожу своей правой в лицо противника. Все отлично.

Его правая бровь рассечена. Бой остановили и пригласили врача. Рефери и доктор осматривают рану бойца, из которой капает кровь. Это вообщем-то хорошо. Один глаз тперь у него «слеп»

Я снова отдыхаю. Теперь сил у матроса Бодрого предостаточно. Как и предостаточно стимулов победить в этом турнире.

Я же помню про обещание съездить на танцы, увольнительную и большие женские сиськи. А может можно еще и разряд получить. Я не знаю.

В гражданских соревнованиях такого уровня призеры во всех весовых категориях могут получить кандидатов в мастеров спорта.

Кому не хочется в восемнадцать лет стать КМСом? И кто не хочет увольнительную. Если выстою, то попробую уговорить, начальника нашей учебки полковника Ничипорука, чтобы он отпустил всех наших, которые поучаствовали в турнире.

Все проявили себя более, чем достойно.

Время шло, Енгибаряну кое-как остановили кровь и рефери пригласил нас на середину. Мы снова сошлись.

Его вторая фишка — это размен ударами на средней дистанции. Но я-то на это не подписывался, я никак с этим не согласен. Разве я похож на идиота, которые станет подставлять свой мозг под кувалды Енгибаряна?

Только не очень умные не ценят свои буйные головы, а мне она еще пригодиться. Сдерживаю этот великий соблазн, продолжая играть роль. Я жертва, я проигравший. Мне нужен один удар.

Мой коронный, мой отработанный, мой любимый. И осталось ждать всего ничего, какую то минутку, когда противник на последних секундах рванет под всеми парусами в атаку, забыв про все на свете. И главное, про защиту. Енгибарян уже даже не злиться.

По моему, он разочаровался в себе. Как-то сник.

Я уже просканировал боевой арсенал моего соперника. А он мой еще нет.

Я ему начал раздавать легкие двоечки и троечки, спокойно попадая в его голову. Она болтается от моих ударов туда и обратно, словно кочан капусты.

А вот тренер соперника сильно психует. Не сдерживаясь, кричит, чтобы тот не расслаблялся, уходил в защиту. Все правильно. так и надо делать, но Енгибарян его теперь не слышит. Я то постарался.

Тренер беситься потому что был уверен, что у его бойца впереди еще пара боев с крепкими оппонентами. А теперь большой вопрос. Я вижу, как он не может смириться с потерей надежды на победу. Он был уверен в Енгибаряне.

А теперь видит, что я уже в полной боевой форме. Дальше все случилось так, как и должно было случиться. Парнишка стал молотить кулаками без остановки, повторяя свою излюбленную серию. Но я легко уходил от его ударов.

Теперь в стиле Роя Джонса я опустил руки и выставил ему челюсть. Конечно, я не был неподвижной мишенью, я двигал корпусом и головой, стоя на месте.

Он попробовал наскочить на меня, как бык на красную тряпку, но абсолютно управляемый и ведомый, Енгибарян попал в расставленную ловушку и налетел подбородком на выставленные мною кулак.

Глава 14

А теперь видит, что я уже в полной боевой форме. Дальше все случилось так, как и должно было случиться. Парнишка стал молотить кулаками без остановки, повторяя свою излюбленную серию. Но я легко уходил от его ударов.

Теперь в стиле Роя Джонса я опустил руки и выставил ему челюсть. Конечно я не был неподвижной мишенью, я двигал корпусом и головой, стоя на мест.

Он попробовал наскочить на меня, как бык на красную тряпку, но абсолютно управляемый и ведомый, енгибарян попал в расставленную ловушку и налетел подбородком на выставленные мною кулак.

Для него это был конец.

Рефери открыл счет и жестом пригласил врача. Енгибарян через некоторое время открыл глаза и недоуменно уставился на судью, потом на меня.

Я присел рядом на корточки и спросил у врача все ли в порядке. Потом дружески похлопал Енгибаряна по плечу, сказав ему, что он отличные боец.

Врач попросил меня отойти подальше, под предлогом того, что я ему мешаю. А судья поддержал.

Моя команда поддержки вошла в зал, когда мой соперник уже лежал на ковре. Правда моим болельщиками все же оказазались ребята из оркестра. Трое или четверо музыкантов топтались где-то сзади за основной массой военнослужащих у входа