Натиск

Я собирался направить варягов, а также придать им в помощь некоторую часть конницы в направлении венгерского войска. Прямых столкновений с венграми я собирался избегать. В этом предпочитаю больше дипломатическое решение вопроса.

Нужно расколоть сербско-венгерскую связку. Я не хотел отдавать сербов под власть венгерского короля Гезы. Это настолько усилит Венгрию, что с ней придется считаться и даже уступать. Причем, не только Византии, но и Руси. А второе уже серьезно. Вероятность русско-венгерской войны возрастает. И это при том, что Новгород откололся от Руси, а немалую часть сил и средств нужно тратить для того, чтобы окончательно присоединить к Русскому государству Поволжье, Крым и Северное Причерноморье.

Но для того, чтобы были сильными переговорные позиции с венгерским королем, нужно создать условия для пробуксовки наступления венгров. Время и тут играет на византийцев, ну и меня. Если вернуть те силы, что были отправлены в Крестовый поход, то венгерскому королю окажется не сладко. Он понимать это должен.

Так что имелась необходимость укрепить гарнизоны некоторых крепостей империи, которые всё ещё должны быть незанятыми венгерско-сербскими войсками. Даже небольшие крепостицы смогут достаточно долгое время простоять, если их насытить войсками и создать запасы провианта.

Я не хотел бы сражаться ни с венграми, ни с сербами. Это уже слишком. Если поступать так, то впору было бы мне себя объявлять императором Восточной Римской империи, да представлять интересы Византии. И я, несмотря на всю нелепость такого решения, вполне серьезно рассматривал даже занятие византийского трона, ну, или членства в Регентском Совете.

Кнуту, по сути, больше ничего не оставалось делать, как принять мои предложения. Время шло, мне подсказывали, что ко дворцу стягивается всё больше и больше войск. И это мои братья, а также катафрактарии Алексея Аксухи.

Через некоторое время варанги согласно договорённости, отправились патрулировать Константинополь для того, чтобы пресекать любые формы неповиновения. Они приняли мои предложения.

Я же в сопровождении сотни ангелов направился к патриарху. Это была еще одна сила, заручиться поддержкой которой было просто необходимо. Нужна идеологическая поддержка власти малолетнего императора. Константинопольский патриарх Николай IV принял меня без каких-либо промедлений. Впрочем, как не принять, когда к его подворью подъезжает сотня вооруженных воинов, которые способны просто сдуть, как крошки со стола, ту охрану, что была у патриарха.

— Как чувствуют себя императрица и император Алексей II Комнин? — задал главный вопрос Владыко Николай.

Уже после этих слов становилось понятным, что патриарх всецело находится на стороне императрицы Евдокии и императора Алексея II. Так что оставалось только лишь согласовать воззвание главного христианского пастыря к народу ромеев. Именно этим мы и стали заниматься. Я хотел подкорректировать слова, которые услышат византийцы, Николай мне в этом препятствий не строил.

Я полностью читал мотивы патриарха. Он целиком креатура убитого Мануила. Если сейчас начнет играть в собственные игры, то не удержится. Иные церковники не так и жалуют выходца с острова Кипр, коим являлся Николай.

Я пробыл у патриарха более двух часов, по сути, превратив патриаршее подворье в свой штаб. Именно сюда стекались актуальные сведения.

Мне сообщали разные данные, в основном касающиеся деятельности политических группировок. Уже был взят под стражу Мариам, при попытке к бегству был ликвидирован убийца императора Мануила, пришло сообщение и о том, что «внезапно» сгорел дом Никифора с ним внутри, того самого нобилиссима, который знал тайну происхождения императора Алексея.

Впрочем, я не стал бы стопроцентно утверждать, что Алексей — мой сын. Да, именно в это время у меня была связь с Евдокией. Однако же, если искать, то можно найти сходство младенца Алексея с погибшим императором. Явно же, что Евдокия, став женой василевса, не пренебрегала своими супружескими обязанностями и ложилась рядом с Мануилом, а, может, и не только ложилась. Это понимание несколько волновало меня, заставляя ревновать, но я гнал прочь от себя все лишние мысли.

У меня есть женщина, которую я люблю, — Мария Тесса. Есть у меня и сын, мой прямой наследник, Александр Владиславович. Так что все мысли о том, что Евдокия всё так же прекрасна, привлекательна, что я могу сейчас с ней возлечь, я гнал прочь. Вырывал, словно кусок мяса. Хотя… могло быть и хуже.

Более того, я даже прикидывал, кого бы это сделать мужем Евдокии. И у меня даже был на примете один кандидат.

— Дозволите ли войти? — спросил Алексей Аксуха.

Я посмотрел на патриарха, который лишь махнул рукой, что он не против присутствия этого византийского военачальника.

— У тебя есть новости? — спросил я.

— Да, у меня есть новости, — отвечал Аксуха. — Удалось собрать всех воинов, которые выступают за наследника императора Мануила. Выявили заговор среди командиров гарнизона, которые выступили против василевса Алексея, они блокированы на Западных воротах, а также в военных домах, если прикажешь, будем убивать.

— Я не могу и не буду тебе приказывать, я лишь помогаю вам. Не нужно, чтобы все думали только лишь о том, что власть Алексея держится на русском оружии. Вот я вижу перед собой мудрых и верных мужей, которым и стоит принимать участие в будущем империи, — я поочередно посмотрел на патриарха и на Алексея Аксуху. — Уверен в том, что-то войско, которое было отправлено в Крестовый поход, примет власть Алексея II. Так что уже сейчас решайте, кто будет в Регентском Совете. Одно скажу, что сместить Алексея я не позволю.

— Есть смысл отозвать некоторые наши войска с границы с сельджуками, — высказал предложение Алексей.

— Пока окончательно не будет решен вопрос с европейцами, пока остаток их флота не уйдёт в Средиземное море, можно только лишь формировать отряды, которые находятся на азиатской стороне. Готовить их перекинуть через проливы, но делать это тайно, иначе спровоцируете турок на войну, — сказал я.

Разговор с патриархом прошёл на вполне позитивной ноте. Прозвучало воззвание Николая, прошли похороны Мануила, после чего, это была моя инициатива, все оставшиеся войска, купцы, иные горожане, принесли присягу на кресте в верности Алексею II Комнину и его императрице-матери Евдокии. Причем, я не пожалел остатков бумаги, чтобы все имена присягающих людей были зафиксированы в документах. Эта работа не на один день, но она уже велась.

К вечеру второго дня после убийства Мануила, ситуация в Константинополе начала нормализоваться. От полученных ран скончался Андроник, а больше иных претендентов на власть и не обнаружилось. Некоторые представители «зеленой» партии «исчезли». И не я повлиял на это. Евнух Андроник, будто бы знакомый мне персонаж из сериала «Игры престолов», Паук, почти незаметно уничтожал любые силы, могущие затаиться и строить заговор против императора Алексея.

Между тем, и другие претенденты, которые могли бы как-то повлиять на ситуацию, что еще не «исчезли», в срочном порядке высылались на окраины Византийской империи. Действовала и императрица. Евдокия стала организовывать бесплатное питание для тех горожан, которые каким-либо образом были лишены части имущества. «Покупалась» толпа внеочередными гонками на Ипподроме. Все в лучших традициях Рима, под лозунгом «хлеба и зрелищ».

На пятый день был собран Регентский Совет, на котором я выступал, как представитель союзника, то есть Руси. Пока в нём присутствовало только четыре человека. Это сама императрица, которая и возглавляла Совет, Алексей Аксуха, как командующий всеми византийскими войсками, евнух Андроник, ставший главным над всеми чиновниками империи, Константинопольский патриарх. Сохранялась ещё одно место в Регентском Совете, которое должен был занять армянин Арсак, командующий всеми катафрактариями. В ближайшее время ему будет направлено письмо в Египет, чтобы он перепоручил войска какому-нибудь своему заместителю, а сам в срочном порядке прибыл в Империю.