Натурщик

— Ну что, понравилось? Ты этого хотела?

Чтобы скрыть свое смущение и полную потерю ориентации в пространстве, я проговорила задумчивым голосом:

— Знаешь, все было неплохо, но вот чего-то не хватило. Может, нужно добавить немного экспрессии? Попробуем еще разок?

— Иди к черту! Не знаю, чем ты занимаешься, но прекращай. Ты невыносимо пахнешь!

Что? Как это пахну? Да я же недавно весьма активно поливала себя из ковшичка! И я незаметно принюхалась к себе. Да нет, вроде, все в порядке.

А он тем временем быстро развернулся и направился в сторону реки. Опять босой. Точно ведь наступит на что-нибудь. Да и пусть! С чего это я переживаю? У меня тут проблемы посерьезней. Нужно бы разобраться с собой. Какого черта я творю? Я же чуть не отдалась первому встречному у стены сарая. Позорище!

Это точно виновата моя книга! Я слишком вжилась в роль героини. Пожалуй, отложу ее на пару дней или займусь пока описанием природы и платьев. Это куда как безопасней. А от этого ходячего тестостерона лучше держаться подальше. И, сделав запись, что этот мужчина слишком на меня влияет и стоит прекратить эксперимент, я с чистой совестью отложила блокнот.

Его слова о том, что я вонючка, меня задели и весьма обидели. Может, и вправду пора хорошенечко помыться? Ковшички — это, конечно, хорошо, но ничто не заменит хорошей баньки. И я смело двинулась в ее сторону. С растопкой бани я справилась на раз-два. Отдых каждое лето в деревне у бабушки не прошел даром, и вскоре моя банька уже дымила на всю округу.

Перекусив, я сидела на помостках у реки и любовалась клонившимся к закату солнышком. Оно уже опустилось на уровень деревьев и проглядывало оттуда ярким пятнышком. Острые лучи просачивались сквозь деревья, и теперь оно выглядело, как самая яркая звездочка на небосводе. Как же это красиво!

Облака окрасились в мягкий цвет карамели и словно застыли на небе, не двигаясь. Тишина, покой и гладь речушки, в которой отражалась эта неимоверная красота, дарили умиротворение. И как природа может быть настолько красива и гармонична? Это что-то невероятное! Почему у человека поднимается рука менять ее под себя, уродуя и уничтожая? Я посидела еще немного и решила, что, пока еще совсем не стемнело, нужно попариться в баньке и искупаться в освежающей речке.

Эх, банька! Одно из лучших изобретений человечества. Кажется, что она обновляет тебя не только снаружи, но и внутри. Смывает с тебя все печали и горести, дарит ощущение легкости и веру в то, что все в жизни прекрасно. Мой вам совет: если в жизни полная безнадега, идите в баню! В прямом смысле, разумеется. Напарьтесь так, чтобы скрипеть от чистоты, чтобы кожа стала мягкая, как у младенца, а потом выпейте горячего травяного чая с ложечкой меда. Хоть и ненадолго, но жизнь снова откроет для вас свои краски. И может, этого времени вам как раз хватит, чтобы прийти в себя.

Вот и я напарилась так, что на теле не осталось ни кусочка кожи другого цвета, окромя красного. Быстро нацепив купальник, я помчалась к выходу, откуда бегом направилась к мосткам. На полном ходу заметила, что почти все помостки занял сосед, который зачем-то там уселся.

— Посторонись, — проорала я.

Ну и реакция у него! Моментально отклонился в сторону, и, уже влетая в воду, я услышала его крик:

— Стой, дурында, там же удочка!

Блин! Зря похвалила его: видать, язык к его реакции не имеет никакого отношения. Неужели не мог раньше предупредить? Может, пронесет? Не пронесло. Это я поняла, когда ногу перетянула леска и где-то в районе задней точки появилась резкая боль.

Вынырнув наружу, я быстро добралась до лестницы, находящейся под водой, и даже не стала отказываться от предложенной в помощь руки.

— Ну надо же, какой у меня улов! — он задорно поиграл бровями и широко улыбнулся. — Целую кикимору выловил!

— Иди в пень, рыболов недоделанный! Хоть бы в стороне где рыбачил.

Ногу неприятно перетянуло, и боль в попе стала сильнее, а в ответ на его веселые комментарии хотелось дать оплеуху. Весело ему.

— Ладно тебе, ложись и не дергайся! Буду свой улов с крючка снимать. Ну ты посмотри только, за самое большое место подсек!

Это что, опять камешек в огород моей широкой пятой точки? Он, вообще, умеет с девушками общаться? Хотя с таким-то животным магнетизмом он может их хоть тыквами называть, они все равно будут падать у его ног. Ну и где, спрашивается, шатается вселенская справедливость?

— Давай быстрее! — буркнула я и легла на помостки.

— Мне придётся сходить за ножом, полежи немного.

— Да куда я уйду с крючком-то в заду?

Он весело хмыкнул и пошел к дому. А у меня не осталось даже намека на хорошее настроение. Поэтому я терпеливо ждала его прихода, лежа на животе. Вернулся он, надо сказать, очень быстро и присел рядом.

Теплые руки прошлись по моей пострадавшей ноге, погладили и поднялись выше. Шаловливые пальчики подцепили краешек моих плавок.

— Эй, ты там что делаешь? А ну, прекращай! Давай быстрее отрезай леску и вынимай крючок.

— Сейчас. Нужно ведь сначала оценить, — послышался его какой-то хриплый голос.

— Что там оценивать? Режь давай! — пробубнила я, уткнувшись лицом в доски.

— О, поверь, тут есть, что оценивать, — прозвучало совсем тихо и так чувственно, что мне даже захотелось взглянуть на него.

— Не шевелись! – тут же приказал он и разрезал первый виток лески.

Буквально за пару минут он избавил меня от нее полностью. Остался только крючок.

— Придется снять плавки: мне так его не видно.

Не много ли для одного дня? Жаркий поцелуй, а теперь моя оголённая заветная точка? Но делать было нечего.

— Давай, снимай, — процедила я сквозь зубы.

И прямо спиной почувствовала его предвкушающую улыбку. Гаврик озабоченный! То, как он снимал мои плавки, наверное, стоит показывать только в фильмах для взрослых. Медленно, проводя следом с легким нажимом пальцами. Я даже замерла от такой откровенной ласки. Ну что за власть у него такая? Словно в состоянии гипноза, хочется замереть и отдаться этим чувственным ощущениям. Наконец-то эта процедура была закончена, и он сказал:

— Повезло, бровка ушла неглубоко, но придется немного потерпеть.

— А червяк? Надеюсь он не висит там у меня сзади.

— Я на тесто ловил.

— Это хорошо, — с облегчением выдохнула я: было бы неприятно.

И не успела я сказать, чтобы поторопился, как меня пронзила острая боль, а следом рану накрыло что-то теплое и влажное, забирая боль. Но я все равно заорала:

— А-а-а, хоть бы предупредил!

Я подняла голову и обернулась, и тут же замерла от увиденной картины. Мой сосед весьма основательно впился губами в мою попу.

— Эй! Ты это чего? А ну, отпусти!

Он оторвался и сплюнул в сторону. Наклонился, чтобы повторить процедуру, но я уже пришла в себя от удивления и активно задвигала попой.

— А ну, брысь! — запищала я.

— Да не дергайся ты! Нужно прочистить и продезинфицировать рану.

— Ну мы же не в средневековье! Про йод и мазь «Спасатель» не слышал? Отпусти!

— Лежи сказал! — рявкнул он так, что я даже на пару секунд замерла, но тут же снова начала дергаться.

Он быстро прижал меня к мосткам, и я снова почувствовала его губы в таком запретном месте. От осознания того, что именно он делает, по моему телу против воли пробежала волна удовольствия. Было в этом что-то такое запретное и очень приятное. И это его я называла извращенцем? Да я похлеще него, наверное, буду. А он тем временем снова сплюнул, но отпускать меня не спешил.