Натюрморт с живой белкой

— Какая же ты все-таки противная девчонка. Но ты ведь все равно скажешь мне «да». К чему ломать комедию? Оставь это русским сучкам, которые так набивают себе цену. Чего ты хочешь от меня, скажи. Я, может, чего-то не понимаю. Я уже даже твой акцент не слышу, но зато теперь основательно прочувствовал, что говорю с иностранкой. Я тебе про Фому, а ты мне постоянно про Ерему.

Белка стиснула почти пустой стакан.

— Дело в том… — в последний момент она прикусила язык. Нет, ему не надо знать про ее обет безбрачия. — Я тоже тебя не понимаю. Ты рассказываешь мне о своей несчастной любви и тут же лезешь с поцелуями…

— Никакой несчастной любви у меня не было, — прорычал Денис. — Просто думал, что выбрал себе нормальную девчонку, а она оказалась обыкновенной сучкой, которая использовала меня, чтобы выйти на кого покруче. Обидно мне? Конечно, обидно. Я же не трахал ее подружек, которые, кстати, были покрасивее. А с тобой извини, что так вышло. Но ты сама напросилась на подобное предложение своей ложью. И вообще… Можно дать в морду за нежелательный поцелуй. Не так игриво как ты, а по-настоящему. Но ведь ты играла со мной, не ври. Хотела просто подзадорить. Если бы не гроза, я бы так и не узнал от тебя правду, но ты бы была в моей постели, это точно. Ради эксперимента. От скуки. Чтобы отвлечься от мольберта. Я не дурак. Я вижу тебя насквозь. Тебя злит открывшаяся правда. Но, Бель, какая к черту правда! Я ведь все равно ничего о тебе не знаю и не хочу знать. Я не смотрю на твой паспорт, только на твое тело. Больше ни на что. И ты не смотришь на мою машину и на кредитку, и это просто выносит мне мозг. От счастья!

Белка стукнула по столу пустым стаканом.

— А что тебе не поискать подружку в своем кругу?

— А они еще хуже, уж поверь мне.

— Так я тебе уже сказала: поменяй машину, уйди от папы, живи обычной жизнью и будет тебе счастье.

— Думаешь, это так легко?

— А тогда не жалься, как бэби. Тебе действительно двадцать четыре? Или если бороду сбрить и восемнадцати не наберется?

— Хорошо. Двадцать четыре мне будет только весной. Легче стало? А бороду я случайно отрастил. Когда эта сучка свалила к отцу, я перестал бриться. Вы же, бабы, меняете прическу, цвет волос… Нам, мужикам, только бороду можно отрастить. Волосы слишком долго ждать. Могу сбрить, если хочешь?

Белка пожала плечами и улыбнулась.

— Мне-то какое дело?! Тебе борода идет, кстати. А так, если тебя успокоит, то мне двадцать. Будет. Осенью. Я просто не хотела, чтобы ты спрашивал, где я учусь. Я же не знаю, что там в Пскове есть. Я никогда не была там.

— А в России?

Белка мотнула головой. Тут даже врать нечего — она не помнит Россию, хотя и прожила во Пскове целых девять лет. Садик — да, первые два класса школы — да, а другое — нет. А уж современными реалиями вообще не интересовалась. Если только в новостях что мелькало, когда она проходила мимо телевизора или случайно попадала на новостную радиостанцию. Ну, а богатые выскочки — они везде одинаковые. И, наверное, они именно так и общаются с девушками, как Денис в первые минуты знакомства. Она только никогда не попадала в круг подобных девушек. И уж тем более к русским богатым мальчикам.

— Что, никогда не хотелось приехать? В Эрмитаж сходить. Ты же художница.

Белка мотнула головой:

— Летом у меня море, зимой у меня лыжи. В остальное время — учеба. Россия без моря и лыж в мои планы не вписывается. Потом… у меня паспорт просрочен.

— А как же ты сюда приехала?

— Русский паспорт. Я гражданка России.

— Так даже? Сделали паспорт ребенку и ни разу не свозили в Россию?

Белка сжала губы. Кажется, пила только лимонад, а язык снова распрощался с мозгами.

— Не успели, — процедила она сквозь зубы, и Денис тут же опустил глаза.

— Прости. Мог бы догадаться, — и он снова смотрел на нее. — Я думаю, твоей маме бы понравилось, если бы ты приехала на ее родину, нет разве? В таком ключе ты не думала, чтобы там на одну неделю меньше покупаться?

Белка пожала плечами.

— Отец никогда не поедет туда. Тьерри тоже. А одна я в Россию не хочу.

— А со мной?

Белка следила за его губами и видела, как он прикусил их. Наверное, и у него вырвалось. Случайно.

— Нет, — Белка сильно замотала головой. — Если только ты не предложишь мне второй спектакль, чтобы утереть нос папочке и твоей сучке. Но на этот раз я откажусь.

Денис бросил нож на последний недоеденный блин.

— Мне даже такое на ум не пришло! Реально, если ты боишься ехать, я встречу тебя и все покажу. Может, даже «Дракона» вместе посмотрим. Серьезно. И в Псков съездим. Я, кстати, там тоже никогда не был. Хочешь, прямо сейчас? У тебя когда учеба начинается?

— Ты чего глухой? У меня паспорта нет. И что-то не верится мне, что его легко продлить теперь.

Денис опустил глаза.

— Ну если надумаешь… Я действительно могу тебя встретить. Как бы с твоим отцом я знаком, так что он может тебя спокойно ко мне отпустить…

— К тебе, да?

Белка не смогла сдержать улыбки, и Денис с наигранной злостью отодвинул от себя тарелку.

— Белка, хватит дуру из себя строить! Тебе это не идет! Короче, что мы сейчас делаем?

— У меня есть еще один музей на примете. Там всякие монетки и прочие полезности, и еще коллекция кукол местной кукольной фабрики…

— Белка, блин! Меня сейчас только одна кукла интересует — ты! Я последний раз спрашиваю, что ты выбираешь: меня или очередной натюрморт?

Денис потянулся за ее руками, но Белка заранее спрятала их под стол.

— Натюрморт, — при этих словах Денис опустился обратно на стул. — Живой. Это называется портрет. Я хочу написать твой портрет красками. Я хочу написать твои глаза. Согласишься ли ты быть моей моделью?

— При условии, что ты спишь со своими моделями, как все великие мастера, — ответил Денис, не задумываясь.

— Я не великий мастер, — голос Белки звучал ровно. Электричество ушло в пальцы, которые смяли под столом цветастый подол юбки.

— Тогда ты им и не станешь. Вдруг мои глаза возьмут на выставке первый приз?

— Вполне возможно. Но позировать придется долго. Не сорок минут, как на пляже.

— Вылезти из моей постели за сорок минут тоже не надейся. Как говорится у вас американцев, дил?

Он протянул над столом руку. Белка вытерла о коленку ладонь и встретилась с пальцами Дениса. Их рукопожатие было крепким, несмотря на то, что ответный «дил» Белка произнесла почти шепотом.

Глава 21 "Бумажные карты, странные запахи и сочные нектарины"

Даже в крохотном городе немудрено потеряться, если думать не о дороге.

— Если не знаешь, куда идти, стой на месте! Так меня отец учил!

Белка рванула Дениса назад, и тот обернулся к ней с возгласом «Йес, сэр!», но она не стала тратить время на выяснение, на каком языке с ним только что говорила. Она указала ему на стрелку, которая сообщала, что до дворца идти отсюда порядка пятнадцати минут, а до туристического центра всего три минуты.