Натюрморт с живой белкой

— Нам надо взять карту! Бумажную, — то ли с вызовом, то ли со смехом добавила она.

Без гугловских карт, которые почили вместе с айфоном Дениса, они оказались, как без рук. И скоро могли остаться и без ног, сносив их бесцельным шатанием по крошечным улочкам, которые сейчас вывели их обратно к площади, на которой они купили по мороженому. После очередного протеста Белки — она, бедная, устала считать, сколько он на нее потратил за сегодняшнее утро, Денис огрызнулся, что может до евроцента назвать сумму, которую мадам Жирков ему сэкономила, и сейчас бы он предпочел, чтобы она была на сто процентов русской — считая, что на нее тратят мало и что стоит она намного больше дурацкого мороженого. Белка тогда прикрыла его дрожащее плечо ладонью и приподнялась на носочки, чтобы шепнуть прямо в ухо:

— У тебя на меня все равно денег не хватит, но этот шарик не стоит шести евро.

Она говорила по-русски и могла бы ограничиться шепотом, но сейчас за бородой она вновь видела растерянного мальчишку и хотела его приободрить. Ей тяжело общаться с русским, но и ему не легче с черти кем, но только не русской девчонкой.

Денис дернулся, и Белка ткнулась губами ему в щеку и замерла, хотя и не собиралась целовать. Но раз так получилось, не отпрыгивать же испуганной блохой, и она переместила ладонь ему на шею и притянула его к себе. Плевать на очередь, перед ними еще три человека. Хотя Денис и не ответил на поцелуй, он скользнул рукой ей за спину и прижал к себе с такой силой, что Белке пришлось вывернуть голову, чтобы не задохнуться в складках его футболки. Теперь уже его губы отыскали ее ухо.

— Вот только это бесценно, а на все остальное есть мастеркард.

Его губы задержались на мочке, сомкнувшись поверх тонкого колечка сережки. Белка прижалась к Денису еще сильнее и сцепила за его спиной руки, чтобы дрожь, охватившая тело, шла по кругу и не покидала ее.

— Какое будешь мороженое?

Дурацкий вопрос разрушил все очарование момента. Белка расцепила руки и ткнула пальцем в первую попавшуюся ванночку — получилось лимонное. Ну да… кисло-сладкая жизнь во всей ее красе.

По выходу из мороженицы, Денис уже не отпускал от себя Белку, собственнически распластав руку по ее бедру. Он быстро справился со своим мороженым и теперь ловил пальцем сладкие капли на подбородке спутницы, и Белка вдруг, в очередной раз слизывая с края вафельки подтаявший кусочек, наткнулась языком на его палец. Она вздрогнула, он тоже — они знали наверняка, что за темными стеклами ресницы дрожат у обоих.

— Я хочу уже отсюда уехать, — пробормотал Денис, проводя кончиком пальца от уголка ее рта, по контуру подбородка к напряженной шее. — Перпиньян сделал мне действительно королевский подарок, и я боюсь его потерять.

Но город не желал их отпускать, и ресницы дрожали у обоих уже не от еле сдерживаемого желания, а от такой же неистовой злости.

— Веди тогда сама!

— И поведу!

Белка прибавила шагу. Денис не отставал. Три обещанные минуты пути в их исполнение сравнялись с двумя, а то и меньше. Стеклянные двери впустили их в царство прохлады, но пришлось встать у стендов с проспектами, потому что к стойке информации оказалась очередь. Два человека, и все же Белка постеснялась подойти и просто молча взять со стойки карту.

Денис отошел к стеклянным витринам, в которых были выставлены местные горные породы — до Пиренеев рукой подать, но Белка, уставшая от напряженного молчания, позвала его к низенькому столику, железные ножки которого были выполнены в виде стягивающих бочку кругов. От центра шли железные трубки, закупоренные пробковыми кругами. Предлагалось понюхать пробки и узнать, что скрыто под ними. Денис согласился и легко узнал запах корицы и лесных ягод, но вот изюм смутил его. Он честно признался, что ни разу не задумывался, чем пахнет изюм. На четвертой пробке он сдался сразу, а потом чуть ли не рассмеялся:

— Ведь знал же, что что-то безумно простое. Грецкий орех. Блин! Ты угадала, да? А мне вот все запахи мимо. Зато нет проблем выбрать туалетную воду.

Он неожиданно ткнулся носом в макушку Белки.

— Знаю, что это невозможно, но мне кажется, что ты по-прежнему пахнешь морем.

— Угу, — Белка смяла футболку у него на груди. — Твой новый антиперспирант называется морской бриз. Я одолжила его у тебя.

Денис стиснул ей плечи и потерся носом об ее нос.

— А я, дурак, не подумал утром взять у тебя женский. Завтра исправлю эту ошибку. Какой у него запах?

Белка сжалась. Живот стал величиной с грецкий орех, будто в нем не лежало три блина и целое мороженое.

— У него нет запаха.

Она нервно сглотнула и попросила Дениса взять у девушки карту самому, пока она сбегает в туалет. Эта должна свободно говорить по-английски.

Белка ускорила шаг. Ее тело сейчас говорила на доселе неизвестном ей языке. Глядя в зеркало, она не узнавала себя. Глаза так горели, словно в них засунули элэди-лампочки. Выключить бы их, да ведь они, гады, редко перегорают, но при этом должны потреблять мало энергии, а из нее выкачали всю. Ноги ватные, на шее проступила испарина даже под кондиционером. Она так до вечера не дотянет.

Белка вновь задрожала, прикрыла глаза и досчитала до десяти. Глубокий вдох, шумный выдох. Она вцепилась в холодную раковину и попыталась мысленно убедить ошалевшее отражение в том, что все будет хорошо. Отражение усмехнулось в ответ. И Белка переиначила свои мысли: ну, может, сначала и не очень, а потом уж точно будет хорошо. Даже очень. Главное, не вести себя по-дурацки. Настолько, насколько это вообще возможно в ее состоянии.

Денис уже обзавелся картой и что-то выискивал на ней, нервно теребя бородку, а Белка будто чувствовала ее нежные прикосновения к своей коже — она даже мягче синтетической кисти.

— Слушай сюда, — Денис приобнял ее так сильно, что Белка ткнулась ухом ему в грудь. — Вот дворец. Мы въехали в город с этой стороны. Выходит, машина где-то в этом квадрате. Всего шесть улиц. Не должны заплутать. Как думаешь?

— Угу…

Пропустив все слова мимо красных ушей, Белка могла сейчас только кивнуть. Вместо планов поиска мазерати, она вслушивалась в спокойные удары, звучащие в груди Дениса, мечтая выключить собственный моторчик. Сердце то сжималось, то разжималось, рассылая мурашки по всему телу.

— Пошли из-под этих кондиционеров, пока сопли не заработали, — Денис поцеловал ее в макушку. — Болеть будем дома. Сейчас у нас более важные дела.

Белка закивала, как заводная игрушка. На этот раз Денис держал ее лишь за руку, поминутно сверяясь с картой и табличками на цветных домах с ажурными балкончиками. Красота то и дело разбавлялась закрытыми железными экранами окнами лавочек, изгаженных жуткими граффити, но ни Белку, ни Дениса это сейчас не трогало. Гимн красоте в их душе сменился восхвалением бумажного чуда топографии.