Научи меня любить

– А что со мной тогда будет? – растерянно спросила Лиля, окончательно перестав понимать происходящее.

Она – лакомый кусочек для таких, как этот… существо, но при этом он не настоящий вампир, потому что вполне живой и бледным не выглядит, и крови им требуется немного – по его словам. Вместе с тем, у себя он её оставить не может. Даст денег и отправит дальше самой справляться?..

– По закону, если в нашем мире появляется ничейная полуночная, на неё может претендовать любой носфайи, - лицо лорда Сеттена снова превратилось в бесстрастную маску, он опустил взгляд, а потом и вовсе встал и подошёл к камину, остановившись вполоборота к Лиле – она видела лишь освещённую бликами огня скулу с резкой тенью и чёткую линию подбородка. – А поскольку ты появилась именно на моей территории, я обязан по правилам провести аукцион, и тебя получит тот, кто заплатит больше.

Лиля онемела при этих словах, неверяще уставившись на собеседника. Нет, это не может быть правдой. Её продадут? Как вещь? Как… дорогую игрушку?! Очень ценную и редкую, но всё же игрушку и… еду?!

– Что? – прошептала Лиля едва слышно, и от отупляющей беспомощности, понимания, что даже если это в самом деле так, Лиля ничегошеньки не сможет сделать, чтобы исправить ситуацию, засосало под лопаткой. – Н-нет, вы не сможете…

– Смогу, - равнодушно отозвался Судья. – Таковы правила, закон, а я призван следить, чтобы он соблюдался в Уолсиноре, - он наконец повернул голову, но густая тень не позволяла поймать выражение взгляда. – Пока ты поживёшь в моём доме, а через несколько дней у тебя будет новый хозяин, - ровно закончил он и снова отвернулся, допил вино и поставил пустой бокал на мраморную полку. – Идём, я покажу твою комнату.

Голова опасно закружилась, тело охватила противная слабость, и Лиля всерьёз опасалась, что просто не сможет подняться с кушетки. Её продадут. С аукциона. Тот, кто любезно привёл в свой дом и даже проявил какие-то признаки заботы. Сознание зашаталось на краю, грозя вот-вот отключиться от резкой смены событий и обилия новой информации, не желавшей укладываться в стройную систему. Лорд Сеттен сделал несколько шагов к двери, а Лиля так и лежала на кушетке, уставившись в одну точку и чувствуя пустоту в душе. Такую же, как та, что толкнула прыгнуть с моста. Неужели её закинуло в этот негостеприимный мир только потому, что судьба Лили – быть проданной, снова жертвой в чужих руках?! «Снова?..» - зацепилась она за мысль, но додумать не успела.

Хозяин дома обернулся и посмотрел на неё.

– Лиля? – холодно позвал он, нахмурившись. – Тебе нужен горячий душ и отдых, поэтому будь любезна встать и пойти за мной. Носить тебя на руках я не собираюсь.

Неожиданно Лиле стало обидно и горько, и так жалко себя, что глаза защипало от навернувшихся слёз. Почему он так равнодушен с ней?! Ведь если она такой лакомый кусочек, мог бы оставить в своём доме, чёрт возьми, наплевав на закон! Кто проверять-то будет… Лиля и себе не способна была объяснить, почему перспектива стать личной игрушкой и кормушкой этого надменного типа прельщала больше, чем… Да, чёрт, лучше так, чем унизительный аукцион! Опять память подкинула воспоминания из прошлой жизни, о восточных невольничьих рынках, где девушек продавали в гаремы и – раздевали перед потенциальными клиентами, чтобы те могли лучше оценить товар. «Попробует раздеть при всех – убью», - неожиданно твёрдо подумала Лиля, молча поднимаясь с кушетки и кутаясь в плед, следя, чтобы никаких стратегически важных мест не обнажилось. Вот ещё, сверкать перед этим…

– Это вы меня раздели? – внезапно осознала Лиля и выпалила вопрос прежде, чем придержала язык.

– А ты бы предпочла лежать в мокрой одежде? – парировал лорд Сеттен, открывая дверь. – Поверь, ты ничем не отличаешься от остальных женщин, которых я видел, а я не имею обыкновения набрасываться на беспамятных особ, трясущихся от холода, и с синими губами.

Вот, вот – опять. Эти нотки, бархатно-мягкие, ласкающие слух, и с долей иронии. Это как будто раскусываешь отвратительно кислую пилюлю, а внутри вдруг оказывается потрясающий тёмный шоколад с перцем и специями. Лиля посмотрела на широкую спину, обтянутую жилетом, и поджала губы. Смущаться разом перехотелось, а вот пнуть подтянутую задницу в дорогих штанах очень. Но тут же ядовитые плети страха зашевелились, обвили туже, замораживая эмоции, и Лиля шарахнулась от собственных мыслей, чуть не споткнувшись и поспешно опустив взгляд в пол.

Коридор освещался несколькими светильниками, как она заметила, стены отделаны золотистым с тиснением шёлком и деревянными панелями с резьбой, а паркет покрывала дорожка с мягким ворсом песочного цвета. Он приятно щекотал босые ноги, и Лиля с наслаждением зарывалась пальцами при каждом шаге, ухватившись за шанс отвлечься от разговора в гостиной. Нет, она не будет думать об аукционе… До него же ещё несколько дней, и нужно за это время постараться убедить этого странного лорда Судью, чтобы… Чёрт, чтобы он купил её для себя, если уж тут так положено. Нет, Лиля не считала себя бойцом и не готова была с нуля, в новом, чужом и незнакомом мире с непонятными правилами, бросаться сломя голову в самостоятельное плавание. Может, кто-то посчитал бы её слабохарактерной тряпкой, но…

«А вы когда-нибудь прыгали с моста в попытке самоубиться не от хорошей жизни, а потом воскресали неизвестно, где, почти голиком, без копейки в кармане и с частичной амнезией о прошлой жизни?» - неожиданно зло подумала Лиля, словно кто-то и в самом деле обвинял её в недостойных мыслях и поведении. Она по-прежнему не помнила ничего из того, что касалось причины такого её решения в том, родном мире. При попытке подстегнуть память в висках начинало тупо пульсировать, а в груди словно просыпался большой колючий ёж. И глухое ощущение тоски и безнадёги отдавало вкусом пепла на губах, хотелось немедленно плеваться, чтобы избавиться от этого гадкого привкуса. Лиля мотнула головой, невольно облизнув губы, и тут лорд Сеттен остановился перед деревянной дверью и взялся за ручку, распахнув её. Девушка успела вовремя затормозить, чтобы не врезаться носом между лопаток хозяина дома.

– Вот спальня, дверь в уборную в углу, - сообщил Судья, посторонившись. – К сожалению, я не предвидел твоего появления, и в качестве одежды есть только халат. Утром решим этот вопрос. Я принесу горячий чай и таблетку, - сообщив всё это, лорд склонил голову, аккуратно обошёл её и скрылся в конце коридора.

Лиля проводила его взглядом, вздохнула и тихо пробормотала:

– Спасибо за предложение поужинать, милорд, - после чего переступила порог комнаты.

Она сознательно отодвигала назойливо звучавшие слова Судьи об аукционе подальше: они впивались в сердце ледяными иголками и грозили неконтролируемой истерикой. Может, позже, когда Лиля останется одна в этой спальне, словно сошедшей с фотографий старинных особняков, и осознание произошедшего и собственной незавидной судьбы нахлынет с ужасающей ясностью. А вообще, наверное, где-то в глубине души упорно не покидало ощущение нереальности происходящего… Ну где это видано, чтобы живого человека продавали?! И мир вполне современный, с электричеством – или что тут его заменяло – и автомобилями, фонарями. Тихо фыркнув, Лиля прикрыла наконец за собой дверь и огляделась.

Да, как в каком-нибудь викторианском загородном доме. Тяжёлая, деревянная мебель, украшенная резьбой – кровать, шкаф, туалетный столик с овальным зеркалом, кресло у окна. Неизменный камин, плотные шторы на окне, шёлк на стенах. Украшенное вышивкой тёмно-синее покрывало, два светильника по бокам от кровати. Хорошо хоть, без пошлого балдахина. Уютно, хотя и немного безлико, как в комнате, где давно никто не жил. Лиля прямиком направилась в ванную и приятно удивилась наличию нормальной сантехники и водопровода. Хотя, в мире с машинами и фонарями странно, если было бы иначе. Вспомнилось, как лорд открывал дверь…

– Так, мыться и в постель, - решительно выдохнула Лиля и скинула плед, зябко переступив на светлом кафеле и обняв себя руками.

В просторной ванной комнате на крючке на стене висел пушистый халат, тоже синий, под скамьёй стояли тапочки, а на полке – набор баночек и бутылочек. Включив душ, Лиля залезла под горячие струи, с удовольствием ощущая, как тает внутри ледяная пустыня, и по телу растекается блаженное тепло. Хорошо! Кажется, простуды таки удалось избежать, чему девушка только обрадовалась. Понежившись под душем и смыв с себя грязь, она вышла, вытерлась и завернулась в чистый халат, больше на несколько размеров – Лиля буквально утонула в нём. Придерживая полы, чтобы не споткнуться, она вернулась в спальню, только присела на край, покосившись на чашку с горячим чаем и круглую белую пилюлю, как в дверь раздался стук, и она распахнулась, не дожидаясь ответа Лили.

Гостья вздрогнула, невольно стиснув края халата у горла, и настороженно уставилась на позднего посетителя… Однако к её удивлению это оказался вовсе не лорд Сеттен, а кто-то другой. Шире в плечах, темноволосый, смуглый, с крупными чертами лица и стильно выбритыми в форме молний баками, в свободных спортивных штанах и футболке, обтягивавшей крепкие бицепсы. Точно, не аристократ, по крайней мере, при виде Лили на лице незнакомца отразилось искреннее изумление, и брови поползли вверх.

– Ох, и правда, полуночная, - густым, сочным голосом произнёс мужчина, шагнув в спальню и прикрыв за собой дверь. – Не соврал Дейн, - на лице позднего гостя сверкнула белозубая улыбка, и Лиле захотелось улыбнуться в ответ, такой она была открытой и притягательной. – А вот об ужине наверняка не подумал, да? Томас Эддертон, можно просто Том, - представился он, легко удерживая на широкой ладони поднос с накрытой тарелкой, и подошёл к Лиле. – Держи, поскрёб по сусекам, что нашёл, - он поставил поднос ей на колени и поднял крышку.