Научи меня любить

Сазонов обнял девушку и поцеловал в волосы. Ему нравилось так делать. Но сейчас не было в этом и тени страсти, только нежность. Он развернул её к себе и ласково прикоснулся своими губами к её.

— Даша, ты больше не маленькая девочка. Тебе не нужно спрашивать разрешения у мамы и папы. Хочешь, сделай себе тату или покрась волосы в зелёный — я не против. Тебе не обязательно быть хорошей для кого-то, понимаешь?

Тепло и ласка растопили тяжесть в душе Морозовой, она улыбнулась и промокнула слезинку рукавом халата.

— Думаю, зелёные волосы — это слишком как-то.

Напряжение спало, а рассыпавшийся по комнате смех как-то незаметно для обоих перешёл в поцелуй. Затем второй, третий. Потом халат Морозовой мягко опустился на пол, а за ним и сама Морозова.

— Ты так и не закрыл жалюзи, — прошептала Дарья прерывающимся от острых ощущений голосом.

— Мы всё равно на полу, — Кирилл продолжал покрывать её кожу поцелуями. — Нас никто не увидит, а если и увидит — пусть завидуют.

Он снова загорелся как спичка. Одно мгновение — и он уже возбуждён до предела. Голова кругом от запаха её кожи, от приоткрытых влажных губ, от собственной дрожи в теле, когда она острыми ноготками едва касается его спины.

Прелюдия была короткой. В первую близость Кирилл всего себя посвятил её удовольствию, в этот же раз он взял реванш. Он отпустил себя, сжёг все предохранители, насладился ею на полную катушку. Был так глубоко и так близко, как только это было возможно. Ловил каждый её стон, чувствовал каждое движение, вёл за собой, заставляя принимать его правила игры. А потом рухнул рядом на прохладный пол. Было так хорошо, что колени занемели, а мысли разбежались и обратно возвращаться не хотели.

Сколько прошло времени — пять минут или пять часов — в этом состоянии Сазонову трудно было определить, когда Морозова пошевелилась и тихонько прошептала:

— Вставай, пол холодный, простудишься.

Кирилл нехотя поднялся, потом подал руку Дарье.

— У тебя можно душ принять?

— Конечно.

Она снова закуталась в халат, но выглядела уже более раскованной.

— Свежее полотенце в шкафчике за зеркалом.

Когда Кирилл уходил, они почти не говорили. Да и незачем было. Слишком сильно сегодня по ним прошёлся ураган ощущений.

— На счёт тату ты всё же подумай, — Кирилл легонько поцеловал Дарью перед уходом. — Я помогу тебе найти хорошего мастера.

— Подумаю, — улыбнулась она в ответ.

Свежий ветер ударил в лицо, заставив сделать глубокий вдох. От кислорода кровь по венам побежала быстрее, и Сазонов, вставляя ключ зажигания, уже предвкушал, как разгонит мотоцикл, насладится скоростью. Нужно было проветрить голову.

Телефон завибрировал во внутреннем кармане куртки, когда Кирилл уже тронулся с места. Пришлось притормозить. Звонок был от Костика.

— Привет, Кирюх, занят?

— Относительно. Домой собираюсь ехать.

— Тёма и Тим в клуб зовут в город, ты что думаешь?

— Я — пас, Костик, покатаюсь немного и домой. Хочешь, давай погоняем на «Распиле».

Костя Левищев помолчал немного, видимо выбирая между небольшим драйвом на мотоцикле и тусовкой с близнецами, которая обычно проходит куда более драйвово.

— Ладно, бро, давай на «Распил», не особо мне и хотелось с ними идти, сам знаешь, чем обычно заканчиваются наши встречи, особенно в городе. Минут через пятнадцать?

— Да, давай, буду на месте ждать.

«Распилом» называли большой тренировочный картодром, который местный деревообрабатывающий завод построил к юбилею детской спортивной школы. Хорошие широкие трассы давали возможность погонять, не опасаясь влететь в чью-нибудь тачку или забор, или, не дай Бог, сбить кого-нибудь. Иногда там тусят компании, включив на всю музыку в салоне машины, но в основном по краям возле газонов. Туда Сазонов и направил своего железного коня.

66

На картодроме сегодня было тихо. За спуском на траве стояла белая девятка с выключенными фарами. Кирилл ухмыльнулся, предположив, что происходит за её тонированными окнами.

Вскоре послышался шум мотоцикла. Костик почти никогда не опаздывал. Мотоцикл сделал финт и затормозил прямо рядом с железным конём Сазонова.

— Привет, бро, — Левищев поднял шлем и растянулся в улыбке.

— Привет.

Парни привычно пожали руки и толкнулись плечами. Смешная привычка, но осталась ещё с детства, так что никто ничего менять не хотел в этом.

— Ты какой-то тихий, — Костик внимательно посмотрел на друга. — Всё нормально?

— Лучше некуда, — Кирилл поднял глаза на одногруппника. От Костяна сложно было скрыть что-либо. Да и не хотелось. Это же Левищев.

— Что-то ты не договариваешь. Никак, со своей новой девушкой поссорился? — Костя искоса посмотрел на Сазонов.

Кирилл усмехнулся. В кои то веки Костик не в десятку. Обычно он по лицу считывает его настроение.

— Не угадал.

— Кир, не темни. Я уже волноваться начал, — хмыкнул Левищев.

— Всё просто отлично, — Сазонов расплылся чеширским котом.

Костик выпучил глаза и едва не выронил сигарету.

— Не может быть! Ты… — он замялся, не подобрав слова, — кураторшу… уже! Быстро ты. Ну, для тебя это не слишком быстро, но это же преподша!

Костик ошеломлённо замолчал и выпустил струйку дыма.

— Слыш, Костян, вообще-то это моя девушка, побольше уважения, — и Сазонов шутливо стукнул Костика в плечо.

— Ты точно втрескался, Кир. Услышать от тебя такое… Никто точно мне не поверит.

Сазонов прекрасно понимал, что Костик и так будет молчать, но на всякий случай напомнил, заводя мотор мотоцикла:

— Ты только языком не трепи никому.

— Обижаешь, — Левищев нахлобучил шлем и тоже завёл мотор.

Кириллу сейчас хотелось скорости, хотелось почувствовать, как машина под ним будет послушна. Как Даша сегодня. Строгая и серьёзная преподавательница оказалась в постели нежной, но очень несмелой. Сазонов понял, сразу почувствовал, что секс для неё был просто ещё одним способом наказания, неприятной повинностью взрослого мира. Он видел, какой шок она испытала от оргазма. Своего первого настоящего оргазма. И Сазонов не собирается останавливаться на этом. Он научит её, обязательно научит получать удовольствие, любить себя и то, что может подарить собственное тело.