Научиться не тонуть

«Я пошла на боковую,» заявила она. «Тебе, скорей, не хочется ждать его, Клэр дорогая.»

«Еще чуть-чуть –» начала я.

«Клэр.» Бабушка вновь села рядом со мной. «Я провела много ночей на диване в ожидании твоего дедушки. Твой брат будет бороться в этими алкогольными демонами. Может, он вернется трезвым. Может, после того как он сделает что-нибудь, о чем он вечно будет жалеть. А может и не будет. Но одно я могу точно сказать: Сидеть на диване и ждать, это пустая трата время.»

«Бабушка?» Я открыла рот от удивления. «Я не знала, что Дедушка…»

«Об этом не стоит говорить. Но когда ты родилась, он уже покончил с этим. Черт, я даже ничего не готовила с вином целых тридцать лет.» Она похлопала меня по колену, потом воспользовалась подлокотником, чтобы подняться. «Теперь иди в кровать. Если будешь смотреть на дверь, это не приведет его быстрей домой.»

На нижней ступеньке лестницы я вздохнула, задержала дыхание на пару секунд, прежде чем выдохнуть. Это глупо. Я знаю, что это глупо. Но все же, поднимаясь по лестнице, я почувствовала, как по коже пробежались мурашки. Я трусливый лев. Я верю в приведений. Хотела бы я, чтобы я могла как по волшебству появиться в спальне. Но я не могу, так что я задержала мое дыхание и пробежала по лестнице так быстро, насколько могли мои ноги.

Я не спала допоздна, лежа в кровати, притворяясь, что читаю, и слушая, слушая, слушая. Бабушка была права. Если я буду беспокоиться, это не приведет Люка домой быстрее. Я думала о ней и, может, даже о Маме, которые вместе сидели на диване, притворяясь, что они играли в Китайские шашки, но на самом деле ждали, пока Дедушка вернется из бара. Я попыталась представить, какой он был, когда он пил. Злой? Безразличный? Неразумный? Испуганный? Невольная дрожь заставила меня натянуть одеяло на голову, когда я подумала о том, как Бабушка сказала, «Может, он вернется трезвым. Может, после того как он сделает что-нибудь, о чем он вечно будет жалеть.»

Я не хочу думать о Дедушке каким-либо другим образом, как я думала о нем раньше. Его низкий голос, который мямли старые молитвы, когда он собирал старое железо и плавил его, чтобы сделать что-то новое. Его жесткие руки, которые водили щеткой по спине коровы. Его тело, такое плотное и высокое, что трактор казался маленьким. А поздно вечером, он, сидящий на переднем крыльце, курящий сигарету и смотрящий на звезды, называя мне созвездия. Я не могу думать о нем по-другому. Точно так же, как я хотела помнить только о хороших вещах, которые делал Люк.

Люк. Это частично и моя вина. Если бы я не сказала ему, что нам нужны были бакалейные изделия, может, он был бы сейчас в кровати.

Позже ночью у проснулась, услышав, как грузовик громко съехал с проезжей части. Из окна второго этажа я увидела, как Люк вывалился с места водителя, в руках пакет с сахаром. Он споткнулся на трех ступеньках, которые вели к задней двери. Держа ключи от дома, его руки дергались вверх и вниз, из стороны в сторону кругами. После нескольких попыток, ключ скользнул в замок. Он чертовски пьян. Я хотела побежать вниз и накричать на него. Но кадры с разбитым окном и каплями крови остановили меня. Я включила мой ночник и взяла мою книгу, позволяя словам оттолкнуть мои мысли. Когда я уже настолько устала, что не могла прочитать ни сточки, я легла на спину, сосредоточив взгляд на двери.

Он не поднимался в комнату. Каким-то образом, я все таки уснула.

Утром я нашла Люка, развалившегося на диване. Все еще одетого, с ботинками и всем. Громко храпящего. Запах мочи, пива и чего-то прокисшего наполнял гостиную.

Пакет сахара лежал на тумбочке на кухне. Вместе с одним долларом сдачи. Все лишь одним долларом. И никакой курицы. Проверив грузовик, я успокоилась, что хотя бы бак полон. Когда я вернулась в гостиную, Мама, Бабушка и Скелет стояли рядом с диваном, смотря с опаской, как кто-нибудь смотрел бы на обрыв.

Бабушка сказала, «Нам стоит молиться за него.»

Скелет толкнул Люка.

«Стоит ли разбудить его?» Я хотела помочь. Я дала ему взять деньги. Я даже дала их ему. Мне стоило послать его в сарай работать, сказать, что нам ничего не нужно. Но. Я хотела верить ему. Я хотела, чтобы он вернулся с полным баком газа, и сахаром, и курицей, и сдачей, и со всем этим до ужина. Я хотела, чтобы он показал мне, что он вновь не опустится.

«Не надо,» предупредила Мама. «Дай ему выспаться.»

Ему надо вставать. Чтобы доказать, что он не повторит этого вновь. Не поступит больше с нами так. Я наклонилась, чтобы потрясти его за плече.

Мама поймала меня за руку. Круто сказала, «Клэр. Люк опьянен. Не буди его. Это опасно.» Потом она сменила тему. «Мы хорошо поработали здесь, заботясь о Бабушке, но мне понадобится сегодня твоя помощь в покраске сарая.»

Краска ложилась, плотная как мед, но однородная как масло. Люк хорошо поработал, хорошо отшлифовав дерево. Работая против солнца, мы покрасили сторону в тени, переходя к другой, когда на той становилось слишком солнечно, с запада на восток.

Бабушка сделала сэндвичи и принесла их нам, когда церковные колокола прозвонили полдень. Мы тихо жевали в тени, сидя на траве и игнорируя тварь, спящую на диване, как мы его и оставили этим утром.

В конце дня, я собрала мусор, чтобы добавит его к куче. Мама легла, солнечные лучи на ее спине, освещающие окружающие поля. Она зажгла кучу в одном угле, ее руки, к удивлению, дрожали.

«Весь мусор,» она прошептала. «Мой отец использовал каждую маленькую вещь, пока она не испортится или не сломается… и даже потом он не избавлялся от нее, потому что он верил, что может сделать из нее еще что-то.» Ее маленькое пламя переходило от газет к деревянным доскам, быстро охватывая всю кучу.

Пара рук легли на мои плечи. Руки Люка.

Мама тихо посмотрела на него, ее челюсти были сжаты, глаза наполнены истощением.

«Мам, Птенчик. Бабушка и я закончили готовить ужин. Идите в дом есть. Я присмотрю за огнем.»

Мама всего лишь кивнула и направилась к задней двери, ее шаги были медленными и твердыми.

«Люк, мы можем поговорить?» Я ждала объяснений. Извинения.

«О чем, Птенчик?» О чем? Будто он не знает.

«Мы все волновались за тебя этим утром,» начала я.

«Ох, да. Это. Извини. Я увлекся вчера. Я был в магазине и встретился в одним из парней из бара, и он пригласил меня на вечеринку. Я просто сошел с пути, это все.» Люк обнял меня рукой и сжал. «Не волнуйся за меня.»

«Но я ничего не могу с этим поделать. То, как ты спал, будто ты и не проснешься.» Мой разум представил кому, вызванную наркотиками. Как его рвет и он захлебывается этим.

«Я в порядке, Клэр. Не волнуйся за меня.» Он сложил руки на груди.

«Но я волнуюсь.»