Научная фантастика. Возрождение

— Жаль Алису. Большой души человек.

— Ты прав. Это заслуга только ее.

Он не уточнил, что Лейша хотела сказать; слова никогда не были средством общения для Дру.

— Мне будет ее ужасно недоставать. Я не был здесь много лет. — Он говорил без тени смущения — очевидно, пережил ту неловкую последнюю сцену между ним и Лейшей. — Но каждое воскресенье мы с Алисой часами разговаривали по интеркому.

Лейша почувствовала укол ревности:

— Она тебя любила, Дру. И упомянула в завещании.

— Да. — Лейшу приятно удивило, что Дру не проявил никакого интереса к наследству. Тот, маленький Дру все еще здесь. И все же Лейше следовало сказать о его карьере, не так ли? Это талант Дру.

— Я следила за тобой по голопрограммам. Мы гордимся твоими успехами.

В его глазах затеплился огонек.

— Ты смотрела выступление?

— Нет. Только рецензии, похвалы…

— Все в порядке, Лейша. Я знал, что ты не сможешь смотреть.

— Не захочу, — вырвалось у нее.

— Нет — не сможешь. Даже если ты никогда больше не позволишь мне снова погрузить тебя в светлое сновидение, ты будешь влиять на мою работу больше, чем все остальные.

Лейша открыла было рот, но Дру прибавил:

— Я кое-кого привез с собой.

— Кого?

— Кевина Бейкера.

Неловкость Лейши испарилась. Дру еще мог сбить ее с толку, но Кевина-то она знала уже шестьдесят лет — с тех времен, когда отца Дру еще на свете не было.

— Зачем он приехал?

— Спроси сама, — коротко ответил Дру, и Лейша поняла, что Дру каким-то образом наслышан обо всем, что произошло между ней и Кевином. Время прессуется, как пыль, подумала Лейша.

— Где он сейчас?

— В северном патио. — Когда она уходила, Дру бросил ей в спину: — Лейша, мое желание осталось прежним.

— Я тебя не понимаю, — она презирала себя за мелкую трусость.

Он сделал нетерпеливый жест:

— Неправда, Лейша. Я хочу того же, чего хотел всегда. Тебя и Убежище.

Все-таки он сумел застать ее врасплох. Убежище. Десять лет назад Дру последний раз упоминал о нем. Лейша считала, что детская мечта давно забылась. Дру сидел в своем кресле, крепкий мужчина, несмотря на искалеченные ноги, и когда их глаза встретились, его взгляд остался твердым.

Он все еще ребенок.

Она пошла в северный патио. Кевин стоял там в одиночестве, рассматривая камень, которому ветер пустыни придал удлиненную, закругленную на концах форму, напоминавшую слезу. Увидев его, Лейша осталась равнодушной; видимо, возраст иссушил ее сердце.

— Привет, Кевин.

Он быстро обернулся:

— Лейша! Спасибо, что пригласила меня.

Так, значит, Дру солгал ему. Впрочем, это не имеет значения.

— Добро пожаловать.

— Я хотел отдать последний долг Алисе. — Он неловко пожал плечами, потом печально улыбнулся. — У Неспящих неуклюже получаются соболезнования, правда? Мы не думаем о смерти.

— Я-то думаю, — возразила Лейша. — Хочешь сейчас пойти к Алисе?

— Подожди. Мне надо тебе кое-что рассказать, вдруг потом не будет возможности. Похороны через час?

— Кевин, послушай. Я ничего не хочу слушать о событиях сорокалетней давности.

— Я не собирался оправдываться, — ответил он напряженно, и Лейша вдруг вспомнила, как когда-то сказала Сьюзан Меллинг на крыше этого самого дома: «Кевин не понимает, за что его нужно прощать». — Я хотел поговорить совершенно о другом. Прости за бестактность. Ты знаешь, что я адвокат Дру?

— Я не знала, что вас связывают деловые отношения.

— Я веду все его дела, кроме контрактов на выступления-этим занимается одно агентство. Он…

— Мне казалось, что Дру не самый выгодный клиент.

— Так и есть, — Кевин нисколько не смутился, — но я стараюсь во имя нашей дружбы, Лейша. Дру настаивает на размещении своих денег исключительно в фондах или сделках, заключаемых с Убежищем.

— И что?

— Большую часть дел я все равно веду с Убежищем, но на их условиях. Участвую в переговорах на Земле, когда они не хотят посылать сюда своих людей, и обеспечиваю безопасность перевода их средств партнерам с Земли и наоборот. Еще хватает людей, которые ненавидят Неспящих, несмотря на благоприятный социальный климат, создаваемый средствами информации.

— Так о чем ты хочешь мне рассказать?

— С Убежищем что-то происходит. Особенно хорошо это видно благодаря скромным инвестициям Дру, потому что он хочет размещать средства как можно ближе к предприятиям самого Убежища. Они ликвидируют все, что могут, переводя вклады в оборудование и материальные ценности, такие, как золото, программное обеспечение, даже предметы искусства. Это моя сторожевая программа отметила в первую очередь — ведь раньше ни один Неспящий всерьез не увлекался искусством. Мы были равнодушны.

Лейша нахмурилась.

— Поэтому я продолжал копать даже в тех областях, которыми не занимаюсь. Их систему безопасности стало труднее преодолеть; должно быть, у них появились очень дельные молодые ребята. Уилл Сандалерос купил японский орбитальный спутник, «Кагуру», очень старый, со множеством внутренних повреждений, использовавшийся в основном для генетических экспериментов по выведению мясных пород скота для продажи роскошным ресторанам. Сандалерос действовал от имени компании Шарафи. Они распорядились «Кагуру» странно — всех жителей эвакуировали, но никакой информации о вывозе животных не поступало. Предположительно, они доставили туда собственных людей для ухода за животными, но я не смог разыскать ни одной официальной записи. А теперь они отзывают всех своих людей с Земли и незаметно отправляют в Убежище. Но все возвращаются обратно.

— Что все это значит?

— Не знаю. — Кевин положил голыш. — Я думал, ты догадаешься, потому что знала Дженнифер лучше, чем кто-либо из нас.

— Кев, я никого по-настоящему не знала в своей жизни, — вырвалось у Лейши.

Дру въехал в патио на своей каталке. Глаза у него покраснели.

— Лейша, ты нужна Стелле.

Мысли теснились в голове: Убежище, смерть Алисы, грабительские законы конгресса, инвестиции Дру, ее иррациональный страх перед искусством Дру… По-видимому, у нее уже не хватало энергии, чтобы, как в молодости, оставаться разумной. Невозможно думать о стольких вещах одновременно. Требовался другой способ мышления. Папа, почему ты не ввел это в генемоды. Лучший способ интеграции мышления.

Лейша натянуто улыбнулась. Бедный папа. Это даже забавно — перекладывать на него собственные неудачи. Спустя восемьдесят лет, возможно, это ее очень повеселит. Нужно только, чтобы достаточно скопилось этой пыли времен.

«Пепел — к пеплу, прах — к праху…»

Именно Джордан нашел эти прекрасные, полные боли, сентиментальные слова. Дру никогда раньше не слышал поминальной молитвы и не вполне понимал значение этих архаичных фраз, но, глядя на лица стоявших вокруг могилы Алисы Кэмден-Ватроуз, он был уверен, что их выбрал Джордан. Для Алисы этого было бы достаточно.