Наугад

А вообще, конечно, Лишова, она меня деморализует. Я фонтанировал и искрил. О том, что нужно продумывать систему залогов. Может, женщин будем закладывать? Проничева требовала серьезности, а я ныл что уже практически уничтожен. Что в Москве жара, нелинейные пространства и победа добра над смыслом. А меня — туда. За что?!

А Ленка вычитала новое слово — сексист. И я с удивлением сообразил, что весь этот феминизм еще только начинается, и с удовольствием дразнил моих подельниц. Ни приевшийся набор аргументов, ни избитые стереотипы, еще не въелись в общественное сознание. И спорить с ними о роли женщин в жизни было весело. Но, когда я заявил, что лучше один раз родить, чем всю жизнь каждый день бриться, крыть им стало нечем. И нас с Викой выгнали. Наказав быть в понедельник.

Я собирался затащить ее домой, но у ее папаши не забалуешь. Машина ждала у ворот. Я не удивился и не расстроился. Был готов. Я ее украл ночью из дома и увез к себе. Как я и думал- фигня. Там не охрана, а видимость. И даже дырка в заборе. А утром вернул. Мы очень веселились.

От всех этих мыслей меня отвлек солдат, что принес пару шезлонгов. Расставил их, ушел, принес дров, и развел мангал. Поинтересовался, не нужно ли мне чего? Получив отрицательный ответ, ушел в недра строительства. Как ни странно, он не выглядел страдающим. Как человек отслуживший, я легко вижу тех, кому на службе жизнь не мила. Нет, этот, несмотря на пробежку, выглядел вполне довольным.

Делать соус меня научила бабушка. Ничего сложного. Берешь несколько зубчиков чеснока. Чистишь. Берешь кинзу. Мелко режешь. Потом растираешь чеснок и кинзу в ступке. Подсыпая соль, и немного сахару. Потом вываливаешь туда соус «Краснодарский». И майонез, в треть от соуса. Тщательно перемешиваешь. И ставишь в прохладное место настояться с часик.

Достал лук и принялся чистить. Порезал, сложил в миску. Достал шейку, порезал, сложил в миску, посолил, перемешал с луком. Засыпал приправами, что купил в «Березке» на Наличной, в Доме Дипломатов. Сенной рынок — это прекрасно, но с приправами там всеж не очень. Зира да тмин. Тоже отставил. Тут подошел Сурков.

— Что? Не нашел до чего докопаться? И страдаешь, никого не избив?

— Ха. В жизни, Дух, всегда есть место поводу. Но пока нецелесообразно. Я их во вторник отмудохаю. А сейчас они пока еще в тонусе.

— Разбегутся, и будут жаловаться на тебя в ментовку.

— Да куда им! Я в любой момент их сдам в часть, и возьму других. И пусть эти там ямы под котлован капают. Ты не понял. Это, у них, типа дембельского аккорда. Я договорился, что они в октябре уедут домой. Еще и денег я им заплачу прилично. Да и не поедут они никуда. Норик Арутюнян, вон- подружку здесь себе нашел. Думает здесь остаться. Они у меня по субботам на танцы ходят. Я ж не зверь какой. Дежурного оставляют, и вперед. А я и не против.

— И все равно что то химичат?

— Военный строитель-это в кровь впитывается, Дух. Не вытравить. Он, может, сам и не хочет. А потом приходит в сознание- а доски уже не только продал, но и бухла купил.

Тут за воротами раздался шум мотора, и пару раз пиликнул автосигнал. Из возводимого дома выскочил боец, и быстро скрылся за калиткой. Так же резво вернулся к нашему столу и доложил:

— Человек попросил передать, что его зовут Фред. Просит пустить на территорию.

— Пропустить — буркнул Сурков.

— Серега! Ты уже прям настоящий рабовладелец — засмеялся я, нанизывая шашлык на шампуры.

— Ты бы знал, как мне трудно было, особенно поначалу. Хотелось все самому делать. Теперь заставляю себя не суетиться. А то чуть только дай слабину, и сам не заметишь, как кладешь из кирпичей стену, а эти, блять, воины, бухают и приятно живут.

— Боже мой, Сурков, одни страдания у тебя.

Фред заехал в ворота, вылез из авто. Достал из багажника сумку и какие-то пакеты. Вручил встречающему его солдатику, и пошел к нам.

— Сурков! Я думал тут уже новоселье! — Фред пожал руку Сереге.

— Здорово, Андрюха! — сказал я, размешивая угли в мангале.

— Про новоселье мне понравилось, Фред. Я тебе еще припомню. — буркнул Сурков.

— Чего ты такой унылый? Пойдем, покажешь, что тут у тебя и как. Дух, постарайся, что бы мясо прожарилось. Не люблю сырой шашлык.

— Ты, Фред питайся теперь свежим воздухом. Будешь знать, как оскорблять гуру шашлыка и мастера стейка. А то и в вегетарианцы подайся. Сосновые иголки, они лечат, длинный язык то.

— Ну уж нет. Я однажды был вегетарианцем. Целых два часа. Это страшно, пацаны.

— Интересно, — оживился Сурков — как ее звали? Окупились ли страдания?

— Кто же тебе расскажет? — засмеялся Фред — пойдем, Сурков, посмотрим.

И они ушли в дом. Я перевернул шашлык и закурил. Минут через пять, два рабочих приволокли металлическую бочку и поставили поодаль. Набросали в нее дров и разожгли. Втянули носом запах шашлыка и испарились.

Пока они ходил по дому, вокруг, и на берегу залива, я успел сготовить не только шашлык, но и овощи, и даже картоху. Сложил это добро в миски, и уселся в шезлонг. Они вернулись оживленные.

— Готовься, Сурков. — заявил Фред- с десяток заказов я тебе гарантирую.

— Бггг… он, Фред, об этом и мечтал. И Политех наконец вздохнет спокойно.

— Не даст мне ОБХСС развернуться. — с сожалением сказал Серега. — а строить тебе, Фред, дом, или нет, я еще подумаю.

— Хорошо что напомнил- хлопнул себя по лбу Андрюха, и открыл сумку. Достал из нее большущую буханку каких то денег. И начал пачками швырять в бочку с горящими дровами.

— Это что? — и я и Сурков, мы как то растерялись. Деньги по виду были настоящие, только непонятной страны. — Фальшак?

— Да нет- засмеялся Андрюха- это Югославские динары. В мелких купюрах.

— Так вот что ты сжигать хотел! — почесал репу Сурков.

— Фред, а обменять? На рубли там, или доллары?

— Да эта вся куча- долларов тридцать. У них обед в ресторане стоит двести тысяч этих динаров. Да и вообще, я не деньги сжигаю, а борюсь да твою, Дух, свободу!

— Это как?

— Слушай, Коль, ты потом отсюда куда поедешь?

— В Питер, на электричке.

— Сурков, я машину оставлю?

— В чем суть?

— Выпить хочется. А Игорь завтра тачку заберет.

— А, ну если в этом смысле, то конечно.

Фред полез по пакетам, что лежали на лавке. На столе появилась бутылка Хенесси, пару бутылок Полюстровской. И шоколад таблерон. Я поставил перед ним тарелку с шашлыком, и овощами. Он налил, и мы выпили чтоб дом был на века.

— Толик Кочегар, которого вы поймали у меня для ментов- начал Фред закурив — проиграл сумасшедшие деньги. И носился по Питеру со своей бандой, грабя по первому подозрению в состоятельности. Так он ломанул квартиру некоего Грязнули. Известного среди фарцовщиков жулика. Этот Грязнуля придумал гениальную схему. Предлагал иностранцам обмен по восемь рублей за доллар. В то время как остальная фарца предлагала максимум четыре.