Наулака - История о Западе и Востоке

И опять Умр-Сингх прошептал что-то своему товарищу и перекинул ногу через бортик коляски.

– Он сказал, что поедет, сидя в седле перед вами, как я в тот раз, перевел Тарвину принц.
– Гурдит Сингх, слезай с лошади.

Всадник, не проронив ни слова, соскочил на землю и встал рядом. Тарвин ничего не сказал, лишь улыбнулся при мысли о том, как случай покровительствует его замыслу, вскочил в седло, выхватил из коляски Умр-Сингха и осторожно посадил его перед собой.

– То-то бы занервничала Ситабхаи, если бы увидела меня сейчас, пробормотал Тарвин, обнимая одной рукой маленькое тельце.
– Не думаю, что мне угрожает какая-нибудь опасность в лице очередного Джуггута Сингха, когда передо мной сидит этот молодой человек.

Когда они проезжали мимо цыганского табора, цыгане простирались ниц на песке и кричали:

– Джаи! Джунгл да бадшах джаи!
– и лица всадников, сопровождавших принца, потемнели и омрачились.

– Это значит, - вскричал махараджа Кунвар, - "Победа королю пустыни". У меня нет с собой денег, и я не могу ничего дать им. А у вас есть деньги, сахиб Тарвин?

Тарвин был так рад, что может спокойно, без приключений, доехать до Кейт, что мог бы сейчас швырнуть толпе все, что имел, - пожалуй, даже и саму Наулаку. Он раздал цыганам целую горсть меди и серебра, и снова поднялся шум и крик, к которому, однако, примешивался едкий смех; цыгане о чем-то перекрикивались, словно издеваясь над кем-то. И тут лицо махараджи Кунвара стало пунцовым. Он склонился вперед, прислушиваясь к крикам, а потом воскликнул:

– Клянусь Индрой, это они о нем кричали! А ну, чтобы духу их здесь не было!

По мановению его руки свита бросилась вперед, смешалась с цыганами и разбросала их костры, подняв пепел к небу; своими саблями они плашмя, наотмашь били ослов, пока те не обратились в бегство; а тупыми концами копий поддели легкие коричневые шатры кочевого народа и унесли их с собой.

Тарвин с удовольствием взирал на погром табора, который непременно помешал бы ему добраться до Кейт, если бы он был сейчас один.

Умр-Сингх закусил губу. Потом, повернувшись к махарадже Кунвару, улыбнулся и в знак преданности законному властелину выдвинул из ножен свою саблю.

– Это справедливо, брат мой, - сказал он на местном наречии.
– Но не твоем месте, - голос его окреп и зазвучал громче, - я бы не стал прогонять цыган слишком далеко. Они всегда возвращаются.

– Да, - подхватил чей-то голос из толпы, мрачно взиравшей на гибель табора, и добавил значительно: - Цыгане всегда возвращаются, мой король.

– Совсем как собаки, - процедил сквозь зубы махараджа.
– И те, и другие получают пинки. Поехали!

Столб пыли приблизился, наконец, к дому Эстесов, а в середине этого облака в полной безопасности приехал Тарвин.

Он велел мальчикам, чтобы они поиграли пока вдвоем, а сам, перепрыгивая через две ступеньки, вбежал в дом. Кейт сидела в темном углу гостиной с шитьем в руках. Когда она подняла голову, он увидел, что она плачет.

– Ник!
– прошептала она почти беззвучно.
– Ник!

Он в нерешительности остановился на пороге; она бросила работу и встала, задыхаясь от волнения.

– Вы вернулись! Это вы! Вы живы!

Тарвин улыбнулся и протянул к ней руки.

– Живой - можете убедиться в этом сами!

Она сделала шаг вперед.

– Ах, я так боялась...

– Ну идите же сюда!

Она несколько неуверенно приблизилась к нему. Он привлек ее к себе и обнял. И целую долгую минуту ее голова покоилась на его груди. Потом она посмотрела на него.

– Я совсем не то имела в виду...
– запротестовала она.

– Ох, только не надо оправдываться!
– поспешно произнес Тарвин.

– Она пыталась отравить меня. Я ничего не знала о вас и была уверена, что она вас убила. Я представляла себе всякие ужасы!

– Бедная девочка! И в больнице у вас плохи дела. Трудненько вам пришлось в последнее время. Но мы все это переменим. Мы должны уехать как можно скорее. Я подкоротил ей коготки, но ненадолго. У меня в руках заложник. Но долго мы на этом не продержимся. Нам надо побыстрее убраться отсюда!

– Нам!
– повторила она слабым голосом.

– А что, вы хотите уехать одна, без меня?

Она улыбнулась, освобождаясь из его объятий.

– Но я хочу, чтобы вы уехали.

– А вы?

– Не надо думать обо мне - я того не стою. Я проиграла битву. Все, что я хотела сделать здесь, провалилось. У меня в душе все словно выгорело, Ник! Выгорело!

– Ну и хорошо! Мы затеем новое дело и пустим вас в новое плавание! Я именно этого-то и добиваюсь. И ничто не напомнит вам о том, что вы когда-то были в Раторе, моя дорогая.

– Это была ошибка, - сказала она.

– О чем вы?

– Все-все было ошибкой. Мой приезд сюда. И то, что я думала, что смогу осилить это дело. Это работа не для девушки. Может быть, это мое призвание, но эта работа мне не по силам. Я сдаюсь, Ник. Отвезите меня домой.

Тарвин издал совершенно неприличный крик радости и снова заключил ее в свои объятия. Он сказал ей, что они должны немедленно обвенчаться и отправиться сегодня же ночью, если она успеет собраться, и Кейт в ужасе от того, что грозило ему, колеблясь, согласилась. Она заговорила о сборах в дорогу, но Тарвин отвечал, что они начнут думать об этом после того, как дело будет сделано. Они смогут купить все, что нужно, в Бомбее пожалуйста, целые торы вещей. Он не давал ей опомниться, буквально забрасывая ее своими родившимися экспромтом планами и идеями, когда вдруг она перебила его:

– А что же будет с плотиной, Ник? Нельзя же бросить ее.

– Ерунда!
– закричал Тарвин взволнованно.
– И вы могли подумать, что в этой речушке есть золото?

Она вырвалась из его объятий и уставилась на него взглядом, исполненным порицания.

– Вы что, Ник, хотите сказать, что вы всегда знали, что там нет золота?
– спросила она.

Тарвин быстро нашелся с ответом, и все же не настолько быстро, чтобы она не успела прочесть правду в его глазах.

– Я вижу, вы знали это, - сказала она холодно.

Тарвин понял размеры бедствия, которое грянуло, как гром среди ясного неба, и сразу же изменил линию поведения: он взглянул на Кейт с улыбкой.

– Конечно, знал, - сказал он.
– Но мне нужны были эти работы в качестве прикрытия.

– Прикрытия?
– переспросила она.
– Что же вам надо было прикрывать?

– Вас.

– Что вы имеете в виду?
– спросила она, и от ее взгляда у него мурашки побежали по коже.

– Индийское правительство не позволяет никому из иностранных граждан проживать в этом государстве без определенной цели. Не мог же я сказать полковнику Нолану, что я приехал сюда, чтобы ухаживать за вами!