Наваждение Монгола
Шрифт:
– Марина Анатольевна, он позвал сестру. Сказал совершенно четко – Яся…
Мачеха поднимает взгляд на меня, бледная до невозможности, сейчас она, кажется, равняется цветом с мелом.
Смотрит на наши с Мотей переплетенные пальцы, затем заглядывает мне в лицо.
Не знаю, о чем в этот момент думает мачеха, по большому счету мне плевать. Но шок в ее глазах неподдельный, он сменяется растерянностью, смятением и еще каким-то больным, едва уловимым чувством, напоминающим отчаяние.
– Ярослава, – словно хочет сказать что-то, но глаза у мачехи закатываются, и Марина падает. Только
Глава 30
– Я позвоню в клинику. Кирилл Альбертович говорил, что подвижки могут быть, но чтобы вот так скоро… Это невероятно. Все благодаря западному препарату. Если бы не фонд…
Цепляюсь за последнее слово.
– Папа, что за фонд?
Отец улыбается, глаза светятся счастьем.
– Ты ведь знаешь, мы пробовали связываться с врачами за рубежом. Так вот, – немного жмется, – мы были заняты твоими поисками. Говорят, беда не приходит одна и это было именно так. С одной стороны, у Матвея не оставалось времени, с другой, тебя похитили. Мы все были вне себя от тревог, но спустя некоторое время совершенно неожиданно мне позвонили и сказали, что наша заявка на рассмотрении.
– Вот так вот просто? – прищуриваюсь. – После стольких отказов и мыканья по закрытым дверям?!
Отец улыбается ошалело, окрыленный надеждой.
– Сам был в полнейшем шоке. Позвонили от крупной благотворительной организации. Сказали, что помогают в подобных случаях, как у нас. Необходимая сумма на лечение была собрана в кратчайшие сроки. Больше того, нам и ехать не пришлось. Оказалось, что действует что-то наподобие полевой лаборатории, выездной.
По мере того, как отец рассказывает удивительную, практически нереальную историю нашего маленького чуда, в душу закрадываются сомнения, просыпаются страхи, и я задаю вопрос чуть хрипловатым голосом:
– Папа, тебе что, все-таки Айдаров помог?
Отмахивается, мотает отрицательно головой.
– Нет, что ты?! Он после твоего похищения обезумел просто… вопил несуразицы… Проклинал выродка.
Значит, не Мурат. Странно было ожидать от монстра милосердия и сострадания. Матвей для него был инструментом давления на меня, чтобы ломать и прогибать под себя, заставляя быть послушной женой.
Сейчас, когда этот ужас позади, я вот начинаю сомневаться, что он бы вообще помог Матвею. Не тот это человек.
В душе все отчетливее скребутся сомнения. Отец окрылен внезапным счастьем. Возможностью, которая открылась перед нами спустя столько страданий и поиска средств.
Цепляюсь за информацию о фонде. Напрягает что-то, и я не отстаю от отца, который уже набирает номер, чтобы связаться с клиникой.
– Папа, а когда тебе позвонили от этой организации?
Смотрит на меня удивленно, задумывается.
– Не скажу точно, дочь, я был как в трансе, но это произошло спустя несколько недель, как ты пропала.
Задумываюсь. Совпадение. Но…
– А как называется эта благотворительная организация?
Отец смотрит на дисплей телефона, до меня доходит звук соединения, и просьба оператора повисеть на линии.
– Яся… дочка, давай потом! Это все неважно! Главное Матвей… У него появляются шансы, есть надежда, дочка,
есть…– Пап, название…
Опять повторяю, пытаюсь вытащить необходимую информацию, пока он не ушел на переговоры.
– «Второй шанс». Дочь.
– Здравствуйте, это отец Матвея Голицына… – отец выходит, краем уха слышу, как он радостно рассказывает о результате, а я смотрю ему вслед и почему-то в сердце поднимается буря.
Неужели в этой жизни все еще случаются чудеса?
«Второй шанс»…
Почему мне кажется, что я уже слышала название этой организации, или же просто совпадение?
Одно на миллион.
Время летит. Жизнь заворачивается в привычный темп.
– Слава, ты на пары сегодня пойдешь, нет?!
Получаю тычок в бок от подруги, которая всовывает мне в руки пластиковый стаканчик с кофе.
– Давай, соня, пей и шуруй побыстрее. Мы у Филатова. Мужик – зверь.
Тащит меня в сторону лекторской, и я иду, вскользь замечая, как за окном зарядил дождь.
– Ты приготовила доклад?
– Да. Все готово, – отвечаю вяло, пока мы вливаемся в поток спешащих студентов.
Захожу в аудиторию и привычно шлепаю сумку на пол, сажусь и делаю глоток не самого вкусного кофе.
– Слушай, так почему свадьба твоя сорвалась? Мне-то хоть ты можешь сказать? Подруги как-никак.
Варвара заглядывает мне в глаза. Задает один и тот же вопрос в сотый раз, а я не отвечаю.
Мое похищение осталось тайной. Друзья и многие гости должны были прийти на празднование в ресторан, так решил Айдаров.
Традиционный выход невесты к жениху происходил только в кругу семьи, так что скандал с мои похищением Мурат замял, но вот то, что он сейчас под следствием, ушло в газеты.
– Это связано с его арестом, да?
Смотрю в веснушчатое лицо своей сокурсницы. Варвара в принципе бойкая, веселая. Дочь обеспеченных родителей. Что в голове, то и на языке. Я не обижаюсь на ее чрезмерную активность в выпытывании у меня информации.
Она вечно рассказывает мне о семейных неурядицах и о своих не самых удачных свиданиях.
Не знаю, почему мы дружим. Как-то сели на первом курсе за одну парту и понеслось. Она болтушка-хохотушка, я прилежная тихоня.
Так-то она девчонка неплохая, но дико любопытная. А мне просто не хочется даже вспоминать о Мурате, о чем и говорю:
– Варь, мы обязательно поговорим на тему моей неудавшейся свадьбы, когда я буду готова, хорошо?
Пытаюсь ответить как можно мягче, на что получаю еще один провокационный вопрос в лоб:
– Говорят, что Айдарову грозит серьезный срок, если вину докажут. Ждать будешь?
Ага. До конца дней своих!
– Ты задаешь слишком много вопросов, Варь, у меня сейчас ответов нет.
– Да ладно тебе, чего сложного, надо сказать: да по фиг, я себе нового олигарха отхвачу, или наоборот – люблю, не могу! Ждать буду. Ну или как вариант. Да или нет. Что сложного-то, Голицына?!
Закатывает глаза, и я не выдерживаю, бурчу в сердцах:
– Варька, отстань, я не хочу говорить об этом! Ты понимаешь? Я уже не знаю, как тебе объяснить, чтобы не посылать!
Обижается на мой выпад, надувает губки, но как пулемет меняет тему: