Наваждение

– Он просто варвар! Он был здесь сегодня и спорил по поводу границ. – Она не стала входить в подробности и упоминать их первую встречу на пристани. Уж слишком это скандально. Деламара она видела словно сквозь какую-то дымку и гадала про себя, то ли это от выпитого за обедом вина, то ли у нее ухудшилось зрение. Застланный белоснежной скатертью стол казался сияющим островком в море тьмы, прорезаемой лишь огоньками свечей в канделябрах. Она снова вспомнила горящие зеленые глаза, смотревшие на нее в упор. И ей с неожиданной силой захотелось, чтобы сейчас подле нее оказался Адриен, рыцарь в сияющих доспехах, готовый защитить ее.

– Почему вы не предоставили мне самому с ним разобраться? Похоже, он нуждается в паре уроков хорошего тона, – фыркнул Седрик, щелкнув пальцами лакею, который тут же наполнил его чашку кофе.

– Это также совершенно ни к чему. – Деламар улыбался, покачивая бокал с бренди, зажатый двумя пальцами его крупной сильной руки. – В качестве вашего агента именно я обязан улаживать подобные проблемы.

– Но никого не было в тот час. Во всяком случае, можно считать, что я получила наглядный урок. Мне надо учиться самой справляться с любой ситуацией.

– Какой ужас, Кэтрин! Я должна была быть с тобою, – прошептала Элиза, чье лицо едва освещалось свечами. – Я чувствую себя виноватой, правда? Почему ты не позвонила мне?

– Я разобью ему нос, если он снова сунется к вам! – грохнул кулаком по столу Уоррен, отчего зазвенели стоявшие на нем приборы китайского кофейного сервиза. – Только скажите мне слово, и он получит по заслугам!

– Успокойся, мой сладкий. – Элиза положила руку брату на плечо и посмотрела с тем особенным выражением, которое было предназначено ему одному. – Буря в стакане воды – и больше ничего. Полковник прекрасно справится сам. У нас есть намного более приятные вещи для обсуждения. К примеру, приглашение на вечер к мадам Ладур. – И она обратилась к Кэтрин: – Во что мы нарядимся? Надо сначала съездить на Мэгэзин-стрит к мадам Дюлак и посоветоваться. И пригласить на целый день Поля Сореля. Я совсем растрепана, да и твои волосы требуют, чтобы их привели в порядок.

– Тратить деньги! Ты только об этом и можешь думать, – поддразнил ее Уоррен.

«Склоки, склоки. Отчего они не могут жить в мире?»– Голова Кэтрин пульсировала от боли. Когда с нею Уоррен с Элизой, болтовня не умолкает ни на секунду, они словно плетут словесную паутину, в которой путаются ее мысли. Они словно циркачи, размахивающие волшебными палочками и жонглирующие словами, словно блестящими шариками, – мастера фокусничать. Они являются сюда и заговаривают ее чуть не до смерти – конечно, они чудесные компаньоны и вообще самая славная пара на свете, но как же она от них устает. «Мне надо хорошо подумать, я чувствую, я уверена: что-то крайне важное кроется в деле с Уокером».

– Я хочу посоветоваться с мистером Пейром. Вы могли бы это устроить, полковник?

– Безусловно, мэм. – И он приветственно приподнял бокал, глядя на нее.

– Я тоже, пожалуй, поеду с вами, – предложил Седрик, чувствуя себя виноватым за то, что прохлаждался в заведении мадам Фени в тот момент, когда Кэтрин выдерживала натиск этого алчного наглого соседа.

Была чарующая ночь, огромная яркая луна плыла в небесах, и Элиза допоздна засиделась у Кэтрин, болтая обо всем на свете. Покуривая сигареты, попивая коктейль из рома с холодным лимонадом, который пришлось отведать и ее подруге, Элиза чувствовала себя превосходно.

– Расскажи мне об этом загадочном и грубом мистере Уокере. Мне кажется, это просто очаровательный мерзавец, – попросила она, раскинувшись в шезлонге так, что низко вырезанный лиф и накидка почти не скрывали ее грудей. В лунном сиянии в ее шевелюре то и дело вспыхивали золотистые искры.

– Он вовсе не очарователен. И он опасен.

– Ну и что же, я уверена, что хотела бы с ним познакомиться. Опасные мерзавцы могут быть превосходными любовниками, жестокими и неумолимыми, а это иногда забавляет. Он был небрит? С выпяченным, покрытым щетиной подбородком? Это восхитительно щекочет, особенно в самых нежных, чувствительных местах – затылок и плечи, к примеру. – Элиза совсем по-кошачьи потянулась в шезлонге и глянула на Кэтрин уклончивым кошачьим взглядом.

– Ты скучаешь по своему мужу? – По мнению Кэтрин, это могло быть единственной причиной таких фривольных рассуждений. – Я думала, что ты его ненавидишь.

Элиза машинально пригубила из своего бокала, а потом вышвырнула окурок одним ловким щелчком унизанных бриллиантами пальцев и развеяла рукой облачко дыма.

– Я ненавижу его, но это не значит, что я ненавижу всех остальных мужчин. Однажды вкусив этот плод, уже нельзя не пытаться вкусить его еще раз.

– Как это? – Кэтрин часто ставили в тупик отвлеченные замечания Элизы.

– Ты знаешь все об интимной жизни, как я понимаю?

– Да. По крайней мере, я так считаю, хотя и не имею опыта.

– Да уж наверное нет, мисс Энсон! – лукаво улыбнулась Элиза. – Ты еще нетронутая девочка! Но и я была такой же, когда обзавелась первым любовником.

– Раулем?

– Нет, конечно, глупая гусыня! Задолго до Рауля.

– А, понятно. – На самом деле Кэтрин снова ничего не поняла, но не хотела выглядеть наивной.

– Ничего ты не поняла. Откуда? Тебе не понять те порывы, что порою приводят женщину в объятия самых отъявленных негодяев или неподходящих людей. И как правило, эти неподходящие оказываются самыми лучшими. По крайней мере, со мною было именно так. Мой первый мужчина был абсолютно неподходящим.

– Ты можешь сказать хотя бы, кем он был?

– Нет. Ты ни за что мне не поверишь, даже если я и скажу. – В низком, охрипшем голосе Элизы прозвучало нечто странное, отчего по телу Кэтрин побежали мурашки.

– Я не буду уговаривать, – прошептала она.

– Как и я в отношении Адриена и того человека, Деклана Уокера. – Элиза уже опять улыбалась. – Ты сама не понимаешь, насколько ты красива, Кэтрин. Ты неотразимо очаровательна, поверь мне. В тебе есть тот тип женской холодности, который потащит наших мужчин к Дуэльным Дубам.

– Ты наверняка преувеличиваешь. – Кэтрин почувствовала, что краснеет и от этого разговора, и от бесстыдного дезабилье Элизы, развалившейся в шезлонге. – Я бы не хотела, чтобы мужчины дрались из-за меня.

– Ты бы не хотела? Честно? Да любая девица только и мечтает об этом – если она не монашенка. И кто же в здравом уме и твердой памяти добровольно откажется от мужского поклонения? Больше всего на свете ненавижу ханжество. Меня достаточно долго продержали за стенами монастыря сестер-урсулинок на Чартрз-стрит – мне этого хватило на всю жизнь! – Глаза Элизы возбужденно блестели, и она, позабыв про недопитый бокал, налила себе новую порцию коктейля.

– Это сделало бы жизнь намного проще. – И в мозгу Кэтрин пронеслось видение одинокого шпиля церкви в Риллингтоне, такой далекой от этого сумасшедшего Нового Орлеана.

– И совершенно пустой. – Взгляд Элизы опустился на красно-бурую жидкость в бокале. – Мужчины! Все эти мышцы, вся мощь… обожаю их! – произнесла она в нос. – Нет ничего лучше, чем внушить кому-то обожание, неважно, мужчина это или нет. Ты понимаешь, о чем я толкую?

Кэтрин лишь покачала головой, надеясь, что Элиза кончит эту болтовню, и в то же время сильно желая, чтобы она договаривала все до конца. Она еще ни разу не говорила так откровенно, но по обрывкам предыдущих бесед могла прийти к выводу, что Элиза всякий раз ужасно возбуждается в присутствии противоположного пола. Даже ее брат, кажется, действует на нее точно так же, и она флиртует с ним, как и с остальными мужчинами.