Наводящие ужас

– Достаточно, капитан, - раздался негромкий, властный голос у меня за спиной.
– С женщинами здесь не воюют.

Мимо прошагал человек в штатской одежде. Он пособил Глории подняться на ноги. Алеман почтительно посторонился и спрятал уже взятый наизготовку десантный нож.

– Командир...

– Вы свободны, капитан.

– Слушаю, сеньор!

Оскорбленный до глубин душевных Луис Алеман покинул палатку.

– Меня зовут El Cacique, - сообщил пришелец.
– На вашем языке, Вождь. А вы, наверное, миссис Коди?

– Правильно.

– А это, надо полагать, мистер Коди?
– с добродушной насмешкой спросил El Cacique.

И посмотрел на меня.

И я узнал этого человека.

Мы уже встречались по долгу служебному здесь же, в Мексике. Немало лет миновало, и загримирован я был, но Рамон Солана-Руис обладал цепкой зрительной памятью. И отлично понял: я представляюсь Буффом Коди неспроста.

Вот уж, поистине, комедия с переодеваниями!

Глава 13

– Как приятно встретиться вновь, мистер Коди!
– улыбнулся мексиканец.
– Сигарету? Ах, да, этот мистер Коди не курит, я совсем забыл... Кстати, почему настоящего Горация Госмера Коди прозвали Буффало Биллом?

Солана-Руис и я обосновались в одном из автомобилей. Двигатель работал на холостых оборотах, и два воздушных кондиционера трудились вовсю, делая температуру внутри кабины более-менее сносной.

– Буффало Билл, - разъяснил я, - был пограничным лазутчиком на Диком Западе. Впоследствии сделался цирковым артистом, а еще позже превратился в легенду, в своего рода сказочный персонаж, известный по приключенческим романам и дурацким кинофильмам. Звали его по-настоящему Биллом Коди, однофамилец Горация. Наш приятель-миллионер был, наверное, большим сорванцом и терпеть не мог изысканного имени, которым его наградили родители. Гораций! Правда, сомневаюсь, чтобы Коди разбирался в классической литературе, [15] но сверстники, должно быть, задразнили его, и парень предпочел звучное, мужественное прозвище. Оно и пристало прочно...

15

Квинт Гораций Флакк: великий древнеримский поэт.

– Понимаю, - сказал Рамон.
– А если сам закурю, не будешь возражать?

– В нашем деле, - ухмыльнулся я, - помирают вовсе не от последствий пассивного курения.

– И даже не в итоге активного, - засмеялся Рамон.
– Я люблю курить: табак способствует ясности мыслей. Да и, как выражаются янки, не собрался же ты жить вечно!

Рамон был низкорослым, крепко сбитым человеком. Смуглая кожа, черные блестящие волосы. Пожалуй, в его жилах текло немало индейской крови, но я никогда не спрашивал об этом. Учитывая дурацкие национальные предрассудки, тяжело угадать - обидится собеседник такому вопросу, или нет.

Щегольской деловой костюм Рамона был очень легким, в мелкую полоску; белая рубаха казалась безукоризненно свежей. Наличествовал также шелковый галстук в блекло-зеленых разводах. Я припомнил: Рамон всегда старался облачаться щегольски, по крайности, весьма опрятно и строго. На его плечах городская одежка отнюдь не выглядела неуместной среди мексиканских лесов и гор. Любопытно, как удается Рамону сохранять ботинки надраенными до зеркального блеска?

– Не сочти за бестактность, - молвил я, - но какого лешего ты позабыл в этих буераках, зачем шныряешь в обществе коммандос? И чем они, собственно, занимаются?

Рамон улыбнулся.

– Наверное, отвечу. Но сперва скажи, что ты сам вытворяешь в Мексике под именем субъекта, который ныне числится весьма нежелательной персоной?

Здесь возникала заковыка. Сколько правды можно изложить Рамону? Официальных предупреждений на этот счет я не получал. Солана-Руис был хорошим парнем; даже приятелями когда-то числились, но разливаться соловьем в его присутствии я не собирался.

– Прежде чем начну тебе врать, - ухмыльнулся я, - разреши, все-таки, выяснить несколько вещей. Хорошо?

– Хорошо.

Помолчав немного, я осведомился:

– Во-первых, что известно о человеке, зовущем себя сеньором Сабадо?

Рамон поглядел с недоумением.

– Как ты помнишь, по-испански sabadoзначит "суббота"...

– Кроме этого, - сказал я, - о господине Сабадо ничего определенного пока не выяснено.

– А чем он знаменит?

– Просто имя, но мне велели держать ухо востро и прислушиваться - не упомянет ли кто-нибудь сеньора Сабадо? Также предупредили: коль скоро с этим человеком приключится несчастье, мексиканское правительство не объявит общенародного траура.

– Правильно, - улыбнулся Рамон.
– Тогда слушай. М-м-м... Личность сеньора Сабадо не установлена, однако упомянутый господин связан с некоторыми делами... скажем, с очень сомнительными предприятиями. Ты совершенно прав: если его постигнет внезапный разрыв сердца или шальная пуля отыщет, национального траура не объявят. Скорее, наоборот...

Смертные приговоры отнюдь не всегда выносятся в столь безупречно деликатной форме; но Рамон прямо подтвердил сказанное Маком в Эль-Пасо: мексиканцы не только не станут препятствовать моему хитроумному заданию, но еще и помогут. В разумной степени, конечно...

– Теперь поясни, отчего лейтенант Баррага назвал меня мистером Коди. И откуда вы знаете о Коди.

– О, мы весьма интересуемся пропавшим оружием, равно как и любым субъектом, способным привести к нему. Прознав о намерении Горация Коди провести медовый месяц в Мексике - осведомители есть не только у твоих начальников, а горничные и официанты часто слышат массу любопытных вещей, - мы решили обезопасить его от участи, постигшей ранее Вилла Пирса.

– Хорошенькая безопасность!
– брякнул я. Рамон хохотнул.

– Мои люди, наблюдавшие за вами исподволь, сообщили командиру: пожилой миллионер вовсе не так безобиден, как можно ждать от человека, разменявшего седьмой десяток. Впрочем, я мог бы заподозрить истину и чуть пораньше, увидав приготовленную для тебя машину. Чересчур уж отдавало профессиональной работой.

– Э-э-э, - возразил я, - мне доводилось встречать людей, разменявших восьмой десяток, и способных любого из нас двоих в землю вколотить! Настоящий Коди, между прочим, очень крепким орешком оказаться мог бы. И японским вездеходом запастись - тоже.

Рамон пожал плечами. Я гадал, что еще умудрились подсмотреть кравшиеся по нашим пятам индейские лазутчики в пятнистых комбинезонах.

– Насчет безопасности, - продолжил Солана-Руис: - Хотя здесь и не отель, но все-таки гораздо приятнее, чем в обществе генерала Мондрагона и его ублюдков. Допрос, которому подвергли Пирса и его даму, был, судя по всему, не из мягких.

– Если старались, то предполагали, что Пирсу известно об оружии?

– Да. По-видимому, Пирс предпринял частное расследование противозаконных действий своего партнера. И, смею думать, совершил здесь, в Мексике, неожиданное открытие, за которым последовали нападение, пытки, смерть. По крайней мере, палачи были крепко уверены: Пирсу известно все. И просчитались, так же, как немного ранее просчитались, истязая Хорхе Медину.