Навстречу приливу

Я потянулась за ноутбуком и проверила почту. Среди писем было одно от Джозефа Шнайдера — человека, у которого я стажировалась в Чикаго и который в конце лета предложил мне постоянную должность. Он уточнял, всё ли остаётся в силе на 1 сентября, а также сообщил, что мне предлагают немного другую позицию: теперь у меня будет команда, и я буду её возглавлять. Ему нужен был свежий взгляд, человек с новым подходом прямо после учёбы.

Эта мысль заставила мой желудок сжаться. По сути, я становилась финансовым менеджером, а это означало составление отчётов и прогнозов, рекомендации по инвестициям, анализ рыночных тенденций и участие в финансовых решениях компании. Изначально я думала, что буду больше аналитиком. А это — более высокая должность с большей ответственностью, которая отлично смотрелась бы в моём резюме.

Зарплата оставила меня с открытым ртом. Она позволила бы мне быстро оплатить программу для отца. Я ответила, что в восторге от такой возможности и с нетерпением жду начала работы. Это было не совсем правдой. Я не была готова возвращаться и снова загонять себя. Мне нравилось быть дома, не чувствовать постоянную усталость и стресс. Возвращение в Чикаго означало, что всё начнётся заново. Это работа на двенадцать-тринадцать часов в день, а корпоративный мир может быть беспощадным и крайне конкурентным. Снова доказывать, что я чего-то стою, снова бежать, не останавливаясь ни на секунду. И именно поэтому я ценила это время, когда могла передохнуть.

Джозеф сам окончил Северо-Западный университет и в своё время бегал там кросс, так что он очень поддерживал меня, когда я пришла работать в True Solutions. Мне было приятно, что он считал меня готовой к такой должности.

Я закрыла ноутбук, потянулась за блокнотом и добавила ещё одну строчку:

Передохни. Наслаждайся мелочами.

В этом и был смысл сегодняшнего дня. Пробежка. Поход в бухту, чтобы провести время с друзьями. Выпечка печенья среди бела дня просто потому, что у тебя есть время. Семейный ужин у Рейнолдсов. Я не собиралась воспринимать такие дни как должное, потому что они не будут длиться вечно.

?

Я была расслаблена и согрета солнцем, когда Хью вошёл в дом. Я как раз закончила складывать свежеиспечённое печенье в большой пластиковый контейнер.

— Чёрт, как же тут пахнет, — протянул он, лениво направляясь ко мне и потянувшись за овсяным печеньем с шоколадной крошкой. Я быстро захлопнула крышку, но не успела.

Он закрыл глаза и застонал, доедая последние крошки. Я сжала бёдра. Как он вообще умудрялся делать поедание печенья таким чертовски сексуальным?

— Лучшее печенье в мире, Снежка. Поехали.

— Тебе не нужно было возвращаться за мной.

— У тебя ведь нет машины, верно? — Он поднял бровь, и по его лицу было ясно, что эта тема его до сих пор раздражает.

— Я собиралась дойти пешком.

— С контейнером печенья? После того, что случилось вчера? И уж точно не в этом платье, — он снова поднял бровь и выхватил у меня контейнер.

Я взглянула вниз на своё жёлтое летнее платье в стиле «бэби-долл». Оно действительно немного глубже вырезано спереди, чем обычно, но его точно нельзя было назвать откровенным. Я надела к нему белые кеды, а волосы собрала в хвост. Это был идеальный вариант для семейного ужина.

Я последовала за ним к грузовику и шлёпнула его по руке, когда он попытался пристегнуть мне ремень.

— Это платье не сексуальное. И мне не нужен твой ремень безопасности. Я взрослая женщина, — зашипела я. — Думаю, ты должен был это запомнить, учитывая, как я голая терлась о тебя. Не думаю, что тебе это так уж понравилось бы, если бы я была ребёнком.

Его глаза расширились, и он с силой захлопнул дверцу, прежде чем залез на водительское место. Всю дорогу до его родителей мы молчали, и меня это устраивало. Эти противоречивые сигналы уже сводили меня с ума.

Я выскочила из машины раньше, чем он успел обойти её и открыть дверь. Мне не нужна была его помощь. Как он и мой брат забыли, я последние четыре года жила одна. Я направилась к дому и достала телефон, чтобы проверить сообщения. Отец написал, что уже в пути.

— Эй, — раздалось у меня за спиной, и я резко обернулась.

— Что?

— Прости. Я не делаю это, потому что думаю, что ты сама не справишься.

Он пожал плечами, и в его взгляде мелькнула обида. Моё сердце болезненно сжалось.

— Тогда зачем ты это делаешь?

Он огляделся, убедившись, что мы одни.

— Потому что мне нравится быть рядом с тобой.

— Мне тоже нравится, Медведь. Но я этого не боюсь. А ты боишься. Так что тебе придётся решить — хочешь ли ты что-то с этим делать или нет. Иначе перестань помогать мне так часто, потому что это сбивает меня с толку.

Я развернулась и направилась к двери.

Это нужно было сказать. Мы не могли так продолжать. Проводить вместе целые дни, а потом он сидит у ванной, пока я купаюсь, и ночует в моей постели.

Нет. Это не было нормально.

Хью шагнул вперёд и открыл дверь, а из дома тут же вылетела Грейси.

— Дядя Хьюи! Папа сегодня принимал щенков у их мамы!

Хью подхватил её на руки, поставив контейнер с печеньем на тумбу у входа, и усмехнулся.

— Щенки, да? Вот это здорово.

Она протянула ко мне руки.

— Обнимашки, Лайла!

Я подхватила её и закружила в воздухе.

— Привет, моя сладкая Грейси. Я тоже очень рада тебя видеть.

Хью снова взял контейнер, и я последовала за ним на кухню, где уже вовсю шли разговоры.

К нам тут же подбежали кузен Хью, Дилан, и Джорджия. Я опустила Грейси на пол, и они по очереди обняли нас с Хью.

— Ты же помнишь моего жениха, Вульфа? — спросил Дилан, протягивая мне руку.

— Конечно, очень рада вас видеть, — ответила я.

Он держал Джорджию за талию, и по тому, как он на неё смотрел, мне вдруг захотелось того же.

Той самой любви, когда очевидно, что без этого человека ты просто не можешь жить.

Я обошла кухню, поприветствовав всех. Бринкли и Финна сегодня не было, но всё равно было шумно и оживлённо.

— Спасибо за печенье, — сказала Алана, обнимая меня. Затем она огляделась и наклонилась чуть ближе. — Напиши мне завтра, и я запишу тебя на этой неделе. Жду с нетерпением.

Я совсем забыла, что обещала записаться, но, видимо, Хью не забыл.

— Спасибо тебе огромное, что делаешь это, — искренне ответила я.

— Ты шутишь? У меня никогда не бывает времени наедине с тобой, так что наконец-то сможем поболтать. Я так рада, что ты здесь, — сказала она, и у меня сжалось в груди.

Я всегда любила и уважала Алану, и мысль о том, чтобы вывалить на неё все свои проблемы, связанные с отцом, вызывала у меня тревогу. Но если уж и рассказывать кому-то, то, пожалуй, именно ей. С ней легко было говорить, и она, наверное, самый некритичный человек из всех, кого я знала.