Навстречу судьбе

— Ален!

Звать его было вовсе незачем — Ален подхватил Дженну прежде, чем его имя успело слететь с ее губ.

— Вам плохо? — Атен обнял Дженну, и она слегка покраснела, чувствуя, что оказалась в нелепом положе­нии.

— Нет, совсем нет. Вероятно, просто после светлой комнаты здесь слишком темно.

— Тогда я пойду вперед. — Голос Алена звучал раздраженно, и Дженна прикусила губу, беспокойно глядя на него.

— Я, кажется, чем-то обидела вас, — начала она, — но я вовсе не хотела. Представляю себе, сколь­ко хлопот я вам доставила, и если бы я…

Апен обернулся, застыв на ступеньке. Даже в по­лумраке его глаза казались блестящими и пронизыва­ющими.

— Пустяки. Вы все время нарывались на драку и в конце концов насквозь вымочили мне рубашку, но я не в обиде.

Дженна не осмелилась поднять глаза и уставилась на широкую грудь Алена, на влажное пятно на белой рубашке.

— Простите… Надеюсь, она скоро высохнет.

— Вы думаете? — Ален вдруг взял ее руку и при­ложил туда, где она лежала прежде, — себе на грудь, с левой стороны, где ощущалось биение сердца. — Как по-вашему, сколько времени на это понадобится? Дженна побледнела, когда Ален крепко прижал к себе ее ладонь. Жар его тела был подобен магниту, и Дженна поняла, что не сможет убрать руку, даже если Ален отпустит ее. Ее пальцы зашевелились, Дженна следила за ними словно под гипнозом. Его кожа была теплой, прикосновение жестких волос сквозь шелк ру­башки вызывало возбуждение. Теперь Дженна дей­ствительно была близка к обмороку, но совсем по дру­гой причине, и еще сильнее прикусила губу. Осмелив­шись поднять голову, она обнаружила, что смотрит прямо в горящие темные глаза. Она была не в состо­янии отвернуться, и Ален привлек ее ближе, обнял обеими руками и прижал к себе со всей силой.

— Не мучайте меня, — прошептала Дженна, ут­кнувшись губами в его шею. Ален высвободил одну руку, запустил пальцы в ее волосы и заставил Дженну поднять голову.

— Значит, только вам позволено мучить меня? — хрипло спросил он. — И у меня нет никаких прав?

— Ален! — Дженна в отчаянии успела только про­шептать его имя, прежде чем Ален закрыл ей рот гу­бами, затвердевшими в требовательном порыве, против которого Дженна не могла устоять.

У нее закружилась голова от прикосновения этих настойчивых губ. Дженна ослабела в его объятиях, ед­ва его руки начали порывисто ласкать ее. Ален прика­сался к ее ушам, гладил кончиками пальцев ее заты­лок, а Дженна приникала все ближе, чувствуя, как его руки скользят по ее спине к бедрам и сжимают их. Он сказал ей, что той ночью хотел ее, но сейчас слова были ни к чему — Дженну словно опалило пламя, она обвила руками шею Алена и прижалась к его настой­чивому, крепкому телу.

Никогда не испытывала Дженна таких ощущений, но приняла их без протеста, вовсе не собираясь оттал­кивать его. Его руки удерживали ее, их тела двигались вместе, и это движение не допускало посторонних мыслей.

Внезапно Ален подхватил ее на руки, и его сдав­ленное дыхание стало единственным звуком в сумрач­ном амбаре. Вместо того чтобы спуститься по лестни­це со своей ношей, Ален повернулся и опустил Джен­ну на сено, пухлой кучей лежащее на полу. Прежде чем он вновь привлек ее к себе, их глаза на секунду встретились, и Дженна увидела в этом взгляде неудер­жимое желание.

— Вы хотите утешить меня? — потрясенно спроси­ла она, чувствуя, что ее сердце вот-вот выскочит из груди.

— Эго не утешение, cherie, — хрипло пробормотал он, — пока еще нет. Сейчас это почти пытка.

Прежде чем она смогла ответить, он снова прижал ее к себе, и возбуждение вытеснило из головы Дженны все слова. Казалось, ее наполняет боль, но к этой ранее неведомой боли она отчаянно стремилась. Ален приник к ней всем телом и прижался губами к губам, лаская ладонями ее лицо и шею, с усиливающимся пылом гладил ее кожу, пока с глухим стоном не при­двинулся еще ближе, вдавив Дженну в их колючее ло­же.

— Скажи, что хочешь меня, — потребовал он, на секунду оторвавшись от ее губ. — Признайся, что хо­тела с первой встречи. Скажи, что жаждешь ощутить мои руки!

Но Дженна, утратившая чувство реальности, не смогла ответить ему, и когда Ален расстегнул пугови­цы ее блузки и нашел острые, затвердевшие кончики ее грудей, она в возбуждении стала поворачивать голову из стороны в сторону, ощущая прикосновение его губ. Когда губы Алена снова приблизились к ее губам, Дженна была расслабленной и покорной, неспособной к отпору. Он перекатился на спину, притянув за собой Дженну и зажимая в ладонях ее горящее лицо.

— Поедем со мной в Париж, cherie, — настойчиво проговорил он. — Не пытайся скрывать своих чувств. Утром я должен вернуться, и ты поедешь вместе со мной.

— Утром? — Ее голос и взгляд сказали Алену, как Дженне не хочется расставаться с ним, и его объятия сжались, когда он вновь прикоснулся к ее губам.

— В эти выходные я должен работать. Приезжает делегация, и мне надо быть на месте. Вот почему я приехал сегодня. Времени у меня в обрез, но мне не терпелось увидеться с тобой. Поедем в Париж. Я не хочу уезжать без тебя.

— Я… мне пора возвращаться в Англию. — Дженна понятия не имела, что ответить, но слова Алена вы­звали у нее дрожь.

— Но сперва мы побудем вместе в Париже. Я хочу тебя и не намерен ждать.

— Я не могу оставить в одиночестве твою мать. — Дженна поняла, что эти слова невольно слетели у нее с языка. В голове лихорадочно крутились мысли. Зна­чит, Ален ждет, что она останется с ним в Париже? Будет спать с ним? А затем преспокойно вернется в Англию, к Глину?

Дженна пошевелилась, и Ален сразу отпустил ее, порывисто поднимаясь и помогая ей встать.

— Мама побудет с нами, пока я не найду ей под­ходящую компаньонку.

— Вы считаете, что со мной приличнее переспать в Париже, чем в этом доме? — оскорбленно спросила Дженна.

— Дженна! — Его лицо потемнело, но Дженна ук­лонилась от его рук и сломя голову бросилась вниз по лестнице, остановившись только на секунду, чтобы стряхнуть солому с брюк и трясущимися пальцами за­стегнуть блузку. Ален нагнал ее, когда она вышла из амбара, и схватил за руку. — Дженна, подожди!

Машина въехала во двор прежде, чем Ален успел что-нибудь добавить, и оба обернулись: Ален с нетер­пеливым выражением на лице, а Дженна — с потря­сенным и несчастным.

Во дворе остановился «лендровер», и, увидев за ру­лем Клодину Рабье, Дженна испытала окончательное унижение.

— Ален, cheri! Ты не предупредил, что приедешь сегодня!

Клодина выбралась из машины и в порыве своей неукротимой энергии бросилась к Алену, крепко об­няв его.

— Я приехал всего на одну ночь. — Ален не сделал попытки спастись от настойчивых объятий и усмех­нулся в запрокинутое лицо девушки. — Завтра утром я должен вернуться в Париж. — Он поборол гнев, но Дженна еще видела его отблески в глазах Алена.

Казалось, Клодина внезапно заметила раздражен­ный взгляд Дженны, хотя Ален держался так холодно, словно между ними и не было пылких объятий и по­целуев.

— Вы оба в соломе, cheri, — проговорила Клодина, бросая в сторону Дженны злобный взгляд. Она начала стряхивать колючие соломинки с одежды Алена. — Надо отряхнуть тебя, иначе Маргарита будет потрясена и сделает неверные выводы.

— Вряд ли, — язвительно возразил Ален. — Ты приехала навестить маму?

— Да, завернула по дороге. Я хотела поближе по­знакомиться с вашей гостьей из Англии. Мари расска­зывала мне о ней. Можно мне остаться на обед?