Навстречу возмездию

— Что ж, для начала этого достаточно, — сказал Бац-Бац.

Я с ним не согласился. Я думал, что этого было более чем достаточно!

— Для меня этого достаточно, чтобы продолжить поиск, — решительно произнесла графиня Крэк.

О Господи, какое счастье, что я находился в море!

Но подождите. Я не могу оставаться в море вечно. Я понимал, что в конце концов мне придется высадиться на берег.

Если графине Крэк предоставят свободу действий, она рано или поздно доберется до меня, неважно, где я буду находиться, и тогда со мной все кончено.

И это ее вина, что я нахожусь в открытом море.

И я до сих пор не убил ее.

Если я когда-нибудь выберусь из этой ситуации, то прикончу графиню Крэк наперекор прошлым неудачам.

Мне это было так же ясно, как и то, что у меня болели все кости.

И я, совершенно беспомощный, продолжал болтаться в открытом море.

Я взглянул на радио. Что ж, я мог бы воспользоваться им и отдать приказ Рату.

Но если я отдам неверный приказ и он оплошает, графиня убьет его, и тогда мое положение окажется и вправду безвыходным. Значит, приказывая Рату, я должен быть очень и очень осторожным.

И еще: какое-такое распоряжение я должен был отдать, чтобы его выполнение гарантировало смерть графини? Надо что-то придумать.

Глава 5

День шел за днем, а мы все путешествовали по спокойному и живописному морю. Конец апреля — тихое время года, и мы находились в самой спокойной части Атлантического океана. Вода была голубой, небо синим, облака белыми. Когда я сказал капитану Биттсу, что не видел ни одного корабля, он объяснил мне, что мы находимся в наименее посещаемой зоне океана. Здесь даже киты встречаются, и в подтверждение его слов на пятый день к восторгу Крошки нам повстречался огромный кит.

Но Крошка обрадовалась не только этому. В ближайшую ночь она засыпала меня вопросами о том, как киты занимаются любовью. Соответствует ли «инструмент» кита его размерам?

— Они откладывают яйца, — заявил я.

— Неправда, — возразила Крошка. — Они млекопитающие и занимаются этим так же, как мы.

— Отстань от меня, Крошка, — взмолился я. — Я устал. Иди в свою каюту и ложись спать. Что-нибудь одно: или ты, или тренер.

— Хорошо, — сказала она — Но я хочу разобраться с зоологией. Я нашла эту книгу в библиотеке, но в ней не показаны жизненно важные органы. По таким вопросам я специалист — ты же знаешь, это мой конек. Чтобы пополнить образование, я должна установить, где у китов соответствующие органы и какого они размера.

— О Господи! — воскликнул я. — Что тебе от меня надо? Пожалуйста, иди в постель и прекрати надоедать мне!

Она стояла посреди комнаты с линейкой в руках.

— Мне надо рассчитать твои пропорции, тогда я смогу разобраться с китами. И если ты дашь мне возможность измерить тебя, я честно обещаю отправиться в постель.

О Боже!

— Хорошо, — согласился я, — надеюсь, это не займет всю ночь. Вот (…).

Крошкин халат упал на пол.

— О, Инки! — воскликнула она. — Так я не смогу ничего измерить. Это было бы несправедливо по отношению к китам. Ты сейчас как тряпка.

Под потолком тускло светила лампа.

— Ладно, я выполню свою часть договора и пойду спать, — сказала она, — но и ты должен кое-что сделать для меня. Покури марихуану. Это гавайская. Она тебя взбодрит.

Облако марихуаны поднялось вверх. Линейка лежала на полу.

— Подожди! — попытался возразить я. — Подожди! Ты должна выполнять условия договора!

В открытое окно светили звезды.

— О-о-о-о-о! — дрожащим голосом стонала Крошка в облаке марихуаны.

Дым неподвижно висел в воздухе. Наконец я нашел в себе силы произнести:

— Ты меня обманула. Иди спать! Линейка по-прежнему валялась на полу.

— Да нет, я измеряю, — сказала Крошка, протянула руку и подняла ее.

Ваза с фруктами в серебряной подставке сияла в свете ночника.

— О черт, Инки. Ты мне совсем не помогаешь! Ты как спущенный баллон.

Моя рука свесилась вниз.

— Крошка, пожалуйста, иди спать.

Бхонг стоял на столе. Она поднесла к нему зажженную спичку.

— Еще одну или две затяжки, Инки, и тогда я закончу и отправлюсь спать.

За кормой яхты бурлила вода.

— О Инки, а-а-а-а-а! — стонала Крошка. Наконец она отправилась в ванную комнату и стала причесываться перед зеркалом.

— Правда, все эти дни я была хорошей девочкой, Инки? Я даже не расцарапала тебе лицо, как обычно. — Она полюбовалась собой в зеркале. — И немного поправилась, потому что больше не употребляю кокаин. — Она стянула волосы резинкой. — И даже не наставила тебе синяков. Ты должен ценить меня, Инки.

Я подпрыгнул под самый потолок:

— Ты (…)! Отправляйся в постель!

Ваза с фруктами мерцала в тусклом свете.

— Ах, Инки, — укоризненно произнесла Крошка. — Ты такой глупый.

Бхонг стоял на боковом столике. Одной рукой она придерживала его, а другой искала спичку.

— Но я тебя вылечу! Еще несколько затяжек, Инки, и я смогу воспользоваться линейкой, а потом пойду в постель…

Солнечные лучи били мне прямо в глаза. Я проснулся.

Часы показывали семь утра.

Голова Крошки неподвижно лежала на подушке. Девчонка спала на своей половине, отвернувшись от меня, и улыбалась во сне.

Я потряс ее за плечо:

— Просыпайся! Ты, (…).

Она повернула ко мне голову. Губы ее растянулись в хищной улыбке.

— Ах, ты (…)! — закричал я.

Солнце поднималось над горизонтом, заливая все вокруг нестерпимым блеском. Ваза с фруктами разбилась. Крошка подняла с пола халат и линейку.

— Инки, как девочка может выполнить договор, когда ты бросаешься на нее? — Она взъерошила волосы. — Я бы закончила измерения и отправилась в постель, если бы ты дал мне шанс. — С этими словами она взялась за дверную ручку. — Теперь я уже никогда не узнаю, какого размера это у китов. — Дверь за Крошкой захлопнулась.

— Как спалось? — спросил стюард несколькими минутами позже, войдя и проветривая каюту.

Я принял ванну, позавтракал и в хорошем расположении духа поднялся на палубу. Мэдисон был на корте и лупил по мячу на резинке, который то и дело возвращался к нему. Это зрелище мгновенно испортило мне настроение.

Тренер, мой мучитель, еще не появился. Я подкрался к Мэдисону.

Он выглядел свежим, интересным и очень колоритным мужчиной — девчонки должны вздыхать по нему и визжать от восторга. Крошка, лгунья по натуре, очевидно, оклеветала его.