Найденная рукопись, повествующая о домовых, потерявших свой дом

– Но может…. И простые действия в определённой последовательности могут ведь привести к тому, что появится человек!

– Надо попробовать, – откликнулся Туч. Ему понравилась эта идея.

Кроша ещё колебался, но, в конце концов, согласился, что попробовать надо. Тогда домовята стали повторять всё в точности, что делал Кроша.

Повторили несколько раз и вместе, и только один Кроша, – пытаясь максимально точно воспроизвести всё то, что он делал, когда появился человек. Потратив не один час, пробуя разные вариации, друзья сдались, а Кроша и вовсе казался очень расстроенным. Туч сел на камень, под небольшим, из-за постоянных ветров, гуляющих на утёсах, деревом с жиденькой листвой и тонкими ветвями.

– Может это работает только утром? – неуверенно предположила Иголка.

Туч и Кроша лишь молча кивнули.

– Надо попробовать завтра, обязательно. Ведь, да? Кроша?

Но Кроша ответить не успел, как его опередил Тучка:

– Смотрите, как много туч скопилось у тех гор!

Домовята посмотрели, куда показывал хмурый Тучка. И действительно, в противоположной океану стороне, там, куда никогда ни один из домовых не доходил – виднелась длинная горная цепь (именно в неё упирался лес, начинавшейся сразу за самым последним холмом далеко впереди), среди которых возвышалась одна большая. В ясный день, вершина её, полностью скрытая белоснежными снегами, упиралась в голубую твердь небесного свода. Ни одно облако не могло проплыть мимо той горы, врезаясь прямо в неё и оставаясь на ней, в виде подушки для великана или парохода севшего на мель. Только небесные корабли, проплывающие именно в ту сторону, как струи пара огибали гору или поднимались на такую высоту, чтобы преодолеть высокое препятствие и скрыться за ним в безвестной дали.

Теперь же, домовята видели, как на гору надвигается грозовой туман, озаряемый вспышками молний, бушующих внутри неспокойных, разбухших от иссиней черноты туч.

– Какие чёрные! – поёжившись отозвался Кроша.

– Раньше столько не было, как думаешь, из-за чего?

– Не знаю, но я не хотел бы там оказаться. Буря какая бушует!

– Ты что, – скривился Кроша, – бурь не бывает здесь.

– Как и людей, до сегодня…

От последовавшего за этими словами беззвучного разряда молнии, как заблудшее привидение на миг ворвавшегося в этот сказочный мир, Кроша поёжился и подвинулся ближе к Иголке и Тучу.

Домовята сидели рядом друг с другом и ещё долго смотрели на ставшую мрачной громаду гор, каждый раз вздрагивая, когда разряд молнии сверкающими кривыми прорывал чёрную завесу. Они чувствовали, как уют и теплота, окружающие их здесь, в городе, в домах – где-то там, ещё далеко, но уже различимо отсюда – пропали. От этих мрачных мыслей домовята ещё сильнее прижались друг к другу.

Незаметно для них, солнце на этой части небосклона, по-прежнему чистого, обретшего вечерние, блекло-голубые цвета, так близко приблизилось к краю горизонта, что домовятам оставалось совсем мало времени, чтобы поспеть домой к самому ужину, вновь пропустив приготовления.

– Ой! Поздно уже как, надо бежать! – спохватилась Иголка, оторвав взгляд от мрачной картины впереди и увидав золотистый диск, готовящейся к завершению своего сегодняшнего путешествия.

Домовята подскочили и синхронно повернулись в сторону опускающегося за холмы солнца, грозившегося вот-вот коснуться горизонта. И тут произошло то, что перевернуло не только весь день, но неожиданно стало началом приключений домовых на пути домой.

Иголка громко ойкнула, Туч пробурчал что-то невнятное, а Кроша ахнул так звонко, что у домовят заложило уши.

– Смотрите! Смотрите! – кричал он.

Со стороны океана, над самыми водами, сильно коптя чёрным дымом, едва удерживаясь на высоте, погружённый в косые лучи заходящего солнца так, что казалось, будто красно-золотое пламя охватило весь его корпус – летел небесный корабль.

Небесный корабль

Действительно, корабль оказался раньше, чем думалось Тучке: не следующим утром – на рассвете, когда солнце поднимается из-за океана, словно после утренней ванны, но вечером – на закате, когда заходящее за холмы светило окрашивает небо в целое пиршество красок.

Писарь же не ошибся, когда говорил о скором появлении и именно тогда, когда никто и ждать не будет. Только ошибся он в том, что домовята увидели лишь один корабль, вместо целого каравана скользящего в золотых волнах, прежде заполняющего собой практически всё небо.

Первым пришёл в себя Туч:

– Смотрите, да он ведь сейчас разобьётся об наш утёс!

– Ой, – только и смогла воскликнуть Иголка, закрыв лицо руками. Кроша прижался к ней, и сильно зажмурился, но буквально каждую секунду открывал глаза, но тут же опять зажмуривался.

Корабль же, из последних сил державшейся в воздухе, коптя чёрным, тяжёлым дымом, медленно приближался к каменной скале – утёсу, на котором находились домовята, и высоты его полёта было явно недостаточно, чтобы преодолеть препятствие – так низко над океаном он был. Формами своими он напоминал большую ладью с низкими, расширяющимися бортами, высоким носом и кормой, и белоснежным квадратным парусом.

Туч бросился к краю так резво, что едва успел остановиться перед самым обрывом. Он хотел, размахивая руками, подать знаки, предупредить того, кто управляет кораблём, чтобы он облетел утёс стороной. Когда же маленький домовёнок добежал до границы, где твёрдый камень обрывается вниз, он случайно посмотрел себе под ноги и увидел, как океан теряет своё спокойствие и с рокочущим шумом разбивается об острые скалы где-то там, далеко под ним. Вид бурлящей пены, с высоты, подействовал на Тучку очень болезненно. Он зашатался.

– Осторожно! – выдохнули одновременно Кроша и Иголка, и кинулись к Тучу, опасно наклонившемуся в сторону обрыва, точно его тянула туда неведомая сила.

Иголка знала, как Тучка боится высоты, ведь на мельнице, в тот единственный раз, когда они забрались на самую её крышу, у него так закружилась голова, что ей пришлось схватить его крепко, чтобы он не упал вниз. Сама же она не боялась, хоть Туч и не верил ей, считая, что она просто храбрится (действительно, очень редкие домовые не боялись высоты, ведь они вышли из земли и одно дело забираться на высокие антресоли, убирая самые дальние углы с пылью, а другое – подняться на крышу высокого здания и посмотреть вниз).

Иголка с Крошем подбежали как раз вовремя, чтобы ухватить Туча за руки и ноги и не дать ему упасть и разбиться об скалы внизу.

– Закрой глаза и не вставай, пока что, – заботливо проговорила Иголка, поудобнее укладывая побледневшего друга на землю в стороне от обрыва.

– Спасибо, точно бы ухнул вниз, – тяжело дыша, пробурчал Туч. Голова его кружилась, быстрее самой быстрой карусели и он не решался открыть глаза, хотя чувствовал, что лежит теперь на твёрдой земле, лишённой коварных иллюзий пропасти.

Убедившись, что Туч удобно лежит, Иголка бросилась к краю и начала изо всех сил, вместе с Крошем, размахивать руками, прыгать и кричать, что есть мочи, предупреждая капитана корабля отвернуться от неминуемого удара.

– Неужели он не видит! – с отчаянием воскликнул Кроша.

Туч же, слыша крики своих друзей, не смог лежать спокойно. Он приподнялся на локти, ещё чувствуя предательскую слабость, тоже начал кричать, лишь бы корабль – первый небесный корабль за тридцать пять дней! – не разбился о скалы.