Найденыш

В дальнейшем Албазину пришлось пережить несколько нашествий цинских войск с территории Китая. Войны шли нешуточные, но всякий раз казакам удавалось отбить нашествие из-за Амура. Китайские войска никак не могли взять упорно обороняющийся острог. В начале лета 1685 года мощная цинская армия количеством от трех до пяти тысяч человек не считая конницы, на кораблях двинулись от Айгуна вверх по Амуру. Острожные послали гонцов в Нерчинск с просьбой о помощи, но получили лишь трех волхвов и два сотни казаков с одной пушкой.

Удивительно, но осада Албазина в тот год закончилась провалом. Волхвы, пришедшие с подкреплением, сумели сжечь почти всю флотилию, пустив по течению дымящиеся головешки. Однако «богдойские люди», как называли себя цинские войска, пошли на общий штурм. Они завалили крепостной ров хворостом, но русские волхвы не дали противнику пройти по нему к стенам острога, спалив пару тысяч бойцов вместе со стенами. Город отбил атаку, китайцы убрались восвояси.

Начальную историю города Погодькин писал скупо, словно не хотел повторять то, что официально вошло в историографию завоевания Сибири и Дальнего Востока. А вот дальше, уже с восемнадцатого века профессор очень основательно останавливается на бытующих среди горожан легендах, многие из которых напрямую указывают на подземные галереи и тайные ходы, часть из которых, якобы, принадлежит потайникам. Однако, не опровергая, но и не отрицая этого факта, Погодькин сначала давал подробную информацию о монашеских подземельях и ответвлениях от строящейся крепости. В первую очередь воевода Оболенский в начале 1700-х годов приказал усилить фортификационную составляющую острога. Ров увеличили, потом решили возводить каменные стены. В трех верстах от города начали ломать камень и возить его на строительство крепостных стен. За долгие годы добычи образовались штольни, ведущие на многие сотни метров вглубь гор. Помимо этого монахи рыли свои подземелья, а куда они выводили — осталось тайной даже для Погодькина. Он сам пытался разыскать ходы, но часть из них уже были замурованы по приказу градоначальника князя Коровина, а где находились другие — церковники хранили молчание. Город разрастался не только вдоль Амура, но и дальше, на север. Опасность нападения с китайской стороны маньчжурских банд и возможные конфликты с самим Китаем вынудили Генеральный штаб создать так называемую Даурскую линию, которую стали защищать забайкальские и амурские казаки. Она протянулась от озера Зун-Торей Забайкальской губернии до самого Благовещенска, охватывая маньчжурский выступ плотными пограничными заставами, ДОТами, рокадными дорогами. Однако актуальность подземных коммуникаций, ставших неким подобием спасительных укрытий для гражданского населения Албазина, оставалась даже в двадцатом веке. Профессор привел в своей книге несколько схем этих самых коммуникаций, часть из которых использовали в гражданских целях: прокладка телефонных кабелей, дождевые сливы. И все эти ходы были строго ориентированы с юга на север с небольшими радиальными ответвлениями.

Гришка почесал затылок, вглядываясь в одну из схем на плохенькой бумаге. Надписи были плохо пропечатаны, и пришлось подносить книгу к окну, чтобы при ярком свете солнца прочитать их. Удивительно, но на одной из карт, вклеенных в самом конце монографии, он нашел план города, составленный в 1920 году. И даже нашел улицу, на которой стоит особняк Барышева. Причем, если верить старым картам, он находился как раз на второй оборонительной линии города, призванной стать последней преградой врагу, если он прорвется через основную защитную стену.

Подростку пришла в голову мысль.

— Анна Федоровна! — окликнул он библиотекаршу. — А можно

Страница 4

сделать копии некоторых схем?

— Давай, только покажи, какие, — отложила в сторону вязание женщина. — Тебе на ламинате или на обычной бумаге? Если хочешь на ламинате — придется заплатить сорок копеек за каждый экземпляр. Бумага — бесплатно.

— У меня есть с собой деньги, — обрадовался Гришка, что не надо будет корпеть дома над калькированной бумагой и переносить на нее схемы.

Через десять минут, дрожа от нетерпения, он накрыл карту с домом Барышева гибкой и прозрачной схемой подземных коммуникаций. Пусть и слабо, но было видно, что вторая оборонительная линия пронизана ходами, и одна из пунктирных линий проходит почти рядом с особняком. Первая попытка Гришки и сестер понять, куда ведет ход из флигеля, закончилась неудачей. Как они выяснили, пройдя метров пятьдесят по подземному ходу, старый флигель имел доступ к подземельям, хотя мог быть случайно построен в этом месте. Начали копать подвал — провалились в подземный ход. Так и появилась таинственная дверь за гобеленом. Ход не стали замуровывать по причине возможного бегства от какой-нибудь опасности, а вот боковые ответвления были наглухо запечатаны кирпичной кладкой. Единственный путь, по которому постарались пройти ребята, мог вести в любую точку города, но и он оказался перекрыт массивной железной дверью, запечатанной рунами. И Григорий разумно не стал ломать защиту, отложив мероприятие до лучших времен. Девочки были разочарованы, но ему удалось их отговорить от необдуманных действий.

С тем и поднялись на поверхность, когда на востоке ночная темнота сменилась утренними сумерками.

Особняк Барышева

— Дядя Кондратий, а кто был прежним хозяином вашего дома? — спросил Гришка, ковыряясь в тарелке с бифштексом.

— А почему тебя это интересует? — Барышев подозрительно посмотрел на мальчишку, потом перевел взгляд на необычайно тихих сестер. Немного подумал, словно вспоминал, у кого же он купил особняк. — Хорошо, отвечу. Тридцать пять лет назад я приобрел эту усадьбу вместе с флигелем у некоего дворянина Спиридонова, к тому времени совсем обедневшего и искавшего, кто бы смог поднять его благосостояние. Я в то время был молодой, бесшабашный и с деньгами, искал тихое место подальше от суеты больших городов. Вообще-то я ехал в Хабаровск, но вот Албазин меня чем-то привлек. Дом понравился, я его купил. А флигель….

Барышев отпил из бокала минеральной воды, но видя, что ребята продолжают ждать его повествования, усмехнулся.

— Флигель уже стоял здесь давно, и господин Спиридонов поставил условие, чтобы я при перестройке основного здания не ломал этот хлам. Странное желание, но условия продажи были именно такие. Я не понимал, почему хозяин усадьбы, остро нуждающийся в деньгах, самолично отвергает руку помощи таким странным способом. Я ведь мог развернуться и уйти, не принимая данного варианта. Но вот что-то меня завело, и я дал согласие не трогать старую постройку. Сам дом я переделал значительно, достроил второй этаж, провел все нужные коммуникации. Благо, доход еще позволял. Это уже позже трудные времена настали….

Барышев кисло усмехнулся, но разинутые рты девчонок словно подталкивали его погрузиться в воспоминания.

— Занимаясь благоустройством своего нового жилья, я как-то забыл о флигеле. Не до него было. Потом для поддержания порядка в саду и в доме я нанял несколько работников, и мысль оборудовать заброшенное здание для их нужд и жилья, пришла в голову неожиданно. Зачем мне наемники в доме? Пусть днем выполняют свои обязанности, а ночью для них будет место, где переночевать. Весь флигель я не стало переоборудовать, решив, что пока трех комнат будет достаточно. Для этой цели выбрал правое крыло. В общем, вся наемная сила переселилась туда. И начались странные вещи. Чуть ли не каждый день мне стали жаловаться, что жить там не будут. Якобы их привидение пугает. Если первое время я их увещевал и высмеивал их страхи, то через месяц стало не до смеха именно мне. Люди прерывали контракт и уходили. Ладно бы это. Но они разносили слухи о потусторонних силах, обитающих в моей усадьбе. Это плохо сказывалось на репутации дома. Я даже не мог найти нужных работников. Мало кто соглашался идти ко мне. А если приходили — привидение их выгоняло.

— Можно подумать, в других местах их не было, — проворчал Гришка, принимаясь за компот. — Трусы….

— Гришка, помолчи! — прошипела Настя, завороженная рассказом дядюшки.

— Не знаю насчет других мест, но мне действительно пришлось поломать голову, — Кондратий Иванович улыбнулся. — Через наемные конторы я находил людей, готовых трудиться по временному контракту, и сплошь состоящих из жителей города. Так что после своих обязанностей они могли спокойно уходить на ночь домой. Нанял управляющего, тогда это был не Богдан, а другой человек. Он и взял на себя все организационные вопросы. Разобрался, что происходит, и предложил снести флигель, потом освятить место. Но я почему-то опять отказался. Старое здание так хорошо вписывалось в антураж особняка, да еще со старым садом. Я вообще хотел слыть в городе этаким неординарным человеком, чего и добился, живя уже столько лет с очаровательным потусторонним духом.

— Откуда вы знаете, что оно очаровательное? — удивленно буркнул Гришка. — Вы видели привидение?

— Приходилось, — пожал плечами Барышев. — Как же без этого? Нужно же было проверить, что все россказни работников — не наркотический бред. Да, видел. Несколько раз. Молодая женщина. Я даже стал рыться в архивах, чтобы выяснить историю усадьбы. И нашел. До Спиридонова ею владел некий дворянин Герасимов. Личность таинственная. Местные краеведы, с кем я общался в то время, говорили, что Герасимов являлся чуть ли не Стражем Амурского Тайного Двора, или одним из приближенных. Как-то так….

Гришка чуть не подавился сухофруктами, которые тщательно вылавливал из кружки и отправлял в рот. Натужно закашлялся, стараясь не выплюнуть на белую скатерть крошки разжеванных груш и яблок. Настя, сидевшая ближе всех к нему, со всей дури шлепнула его по спине.

— Спасибо, добрая девочка, — просипел Гришка, за что удостоился очередного тычка под ребра. Вот что она за человек? С виду такая милая и улыбчивая, а руки распускает по каждому поводу. Лишь бы ударить. Или она так заигрывает? Вроде не похоже. Опыта общения с девушками у подростка не было, и с ходу определить, где просто игра, а где завуалированный интерес. Григорий знал, что возле Насти крутится несколько парней старшего возраста. Как только она выходила за ворота, ее тут же окружала свита из пятерки великовозрастных идиотов, и вся толпа куда-то уходила. Ольга обижалась, и Гришке пришлось увлекать ее мелкими фокусами, а девочка показывала наработки по лекарскому искусству. Так и жили. Однажды ради интереса подросток вышел на улицу вместе с Настей и поразился реакции парней. Они его боялись. Слухи были такими, что Гришке хотелось и плакать, и смеяться одновременно. Оказывается, в молодежной среде он заработал титул настоящего отморозка, хотя кроме одной драки с купеческой шпаной не могли дать такой резонанс. Ладно бы это. Но кто проболтался, что он волхв? Ведь Григорий никому не говорил, что учится в гимназии Борисова. Но здесь ответ был ясен. Или сестренки не смогли удержать язык за зубами, или кто-то другой, хорошо знающий, какое учебное заведение он посещает, выложил информацию.