Найди меня, милая

Борис Иванович замолчал. Молчала и я, да и что тут было говорить. Я узнала, что Ритин муж действительно участвовал в раскопках. Что он и был организатором всего этого великого события. Я видела, что Борис Иванович действительно переживает из-за пропажи такой ценности. Но я так же понимала, что его волнует не стоимость мумии, а то, что исчезло единственное, чем он мог гордиться в своей такой серой жизни. Это так явно читалось на его лице, что мне стало его ужасно жалко. Хаемуас был последней ниточкой, связывающей того активиста-антрополога, верящего в силу разумного, с нынешним стариком в очках и с хлипкой бородкой, сидящим напротив меня. Я поспешно поднялась.

— Что ж, спасибо вам за содержательную беседу.

— Вы уходите? — он словно выплыл из тумана.

— Да, мне уже пора. Скоро начнется экскурсия в музее.

Он вдруг улыбнулся. И стал даже вполне симпатичным. Я почему-то подумала, что в молодости он, наверное, был очень даже ничего. Да и сейчас он еще совсем не старый. Мне стало его жаль.

— Хотите оставить снимок себе? — предложила я, глядя, как его руки нерешительно теребят ксерокопию из газеты.

— Был бы вам очень признателен.

Я кивнула и пошла к выходу.

— До свидания.

— Всего вам доброго.

Выйдя на улицу, я едва не поскользнулась на первых же ступеньках. Гололед явно мечтал, чтобы госпожа Брусникина перестала водить экскурсии и загремела в травматологию. Я с этим была крайне не согласна, поэтому стала очень осторожно двигаться, направляясь к остановке. Нужно было проехать всего ничего, летом я вполне могла бы пройти это расстояние пешком. Но только не в такую погоду. Заскочив в автобус, я плюхнулась на сидение. И снова мысленно вернулась к рассказу Бориса Ивановича. Самый важный факт- саркофаг весит прилично и одному с ним не справится. Каким же образом удалось вывезти мумию из музея, практически не издавая шума? Я ведь была там. Все было более, чем тихо. Шаги, которые я слышала, не в счет, да и если честно, я сама уже начала сомневаться, слышала ли я их в действительности.

После обеда меня ждала еще одна экскурсия, провела я ее успешно и с чистой совестью пошла выпить чаю в подсобку. Тут меня и настиг звонок мобильного.

— Кира, что ты делаешь завтра вечером? — мама обычно мне таких вопросов не задает. И голос у нее чуть ли не лилейный.

Я насторожилась.

— Пока ничего, а в чем дело?

На миг мамуля замолчала, а потом скороговоркой произнесла:

— У моей хорошей подруги есть сын, замечательный мальчик, такой умный, образованный, симпатичный, на машине …

— Мама!

— Дорогуша, если тебе плевать на свое будущее, то мне нет. Тебе двадцать семь, ты не молодеешь, твои подружки уже все замуж повыходили, детьми обзавелись…

— И совсем даже не все. — попыталась я возражать. — Вот Ритка, например, она…

— Уже дважды была замужем твоя Ритка! Вот я и говорю. Тебе надо пойти на свидание с Андрюшей, он замечательный мальчик.

— Мам, ты так о нем говоришь, словно он в детский сад ходит. — буркнула я, пытаясь придумать хоть какую-то отмазку.

— Ничего не желаю слышать. — отрезала родительница. — Хотя бы ради нас с отцом, сходи разок погуляй с ним.

— Могу пригласить его на экскурсию в наш музей.

— Кира, не зли меня, пожалуйста. Я дала ему твой телефон и адрес.

— Ма, я живу у Риты пока что.

— До сих пор?! У тебя что нет собственного дома? — возмутилась снова мамочка. — А может эта твоя Рита решила сменить пол и тебя втягивает в свои развратные замыслы?

— Мама, что ты несешь! — я расхохоталась. — Ритка — лесбиянка. Ну ты как скажешь!

— А что, в наше время, да после двух неудачных браков, я уже ничему не удивлюсь. Она не может удержать мужчину возле себя, вот они ее и бросают. Значит, с ней что-то не так.

Дальше спорить было бесполезно. Я лишь покачала головой, держа трубку подальше от уха, чтобы мамины излияния не слишком били по барабанным перепонкам. Вот оно последствие Даниного визита! Ну спасибо тебе, братец! Я скрежетала зубами, но делала это напрасно. Мне стало совершенно очевидно, что отвертеться от дурацкого свидания с мальчиком Андрюшей у меня не было абсолютно никаких шансов.

— Кира, ты что меня не слышишь?

— Конечно, слышу. Ты так кричишь.

— Ну хватит. Пойдешь на свидание с Андрюшей. И оденься поприличнее, чтобы мне за тебя не было стыдно.

— Да мама.

— И прическу сделай.

— Да мама.

— Все, дорогая, целуя тебя. Будь умницей.

— Пока, мам.

Я отключилась и уронила голову на сложенные на столе руки. Очень хотелось броситься с ближайшей крыши. Но я обещала быть умницей.

КИРИЛЛ

Купив бутылку красного вина и букет цветов, я приехал к Насте. После примирения она обычно бывала очень милой, но кто ее знает. Особого восторга от того, что мы все вроде бы прояснили я не заметил. Меня не покидало ощущение, что Макеева мне не доверят. Неприятное это чувство. Я взглянул на часы. Было уже около одиннадцати, но в ее окнах горит свет. Значит, ждала меня. Это радовало.

Едва я успел нажать на звонок, как дверь распахнулась. На пороге стояла Макеева в шортах, майке и накинутой на плечи длинной кофте.

— Привет. — я протянул ей цветы.

— Спасибо. Проходи. — она взяла букет и пустила в прихожую.

Она увернулась, когда я пытался ее поцеловать.

— Понятно. — я стал разуваться.

— Ты так поздно…

— Отчет писал для Махова. И со знакомым встречался, насчет мумии этой разговаривал. Он мне много интересного порассказал, кстати. А у вас что? Нашли свидетелей?

— Глухо. Никто ничего…

Я прошел в кухню, Настя как раз ставила цветы в вазу. Горел яркий свет, я на миг зажмурился. На плите стояла сковорода с жареной картошкой. Настя включила конфорку.

— Ужинать будешь?

— Давай сначала поговорим. — я поставил на стол бутылку вина.

Макеева достала два бокала из шкафчика и штопор. Села на соседний стул, смотрела, как я открываю вино. Разлив его по бокалам, я протянул один ей. Она взяла, сделала глоток и стала вертеть бокал в руках.

— Последнее время мы мало времени проводим вместе.

— Ты заметил? Странно. — отозвалась Макеева, подняв на меня глаза.

— Насть, ну перестань злиться.

— Я перестану, когда ты перестанешь глупостями заниматься и на чужих диванах ночи проводить.