Найди меня Шерхан

— Успел, Леша, иначе она бы прыгнула. Я чуть не поседел. Совсем безбашенная, — Арсен трет лицо, а потом говорит глухо, обращаясь ко мне: — Значит так. Сейчас ты едешь со мной. Ждем две недели, делаем анализ по крови, черт с тобой. Если ребенок Тагира, просто уйдешь. Если мой, — пауза, он сглатывает, со свистом втягивает воздух сквозь зубы, — останешься жить в моем доме. Родишь ребенка и уберешься нахер, поняла? Леша, в машину ее. Да, и еще. У нее на правом плече татуировка. Татуировку убрать.

Снова сглатывает, шумно выдыхает и уходит, засунув руки глубоко в карманы. А я так и лежу, свернувшись клубком и прикрывая руками живот. Пускай Леша как хочет, так и сгружает меня в машину, теперь мне нет никакого дела до мужских проблем. У меня своя забота — выносить ребенка и сбежать от его отца.

Глава 13

Мы въезжаем на территорию, огороженную трехметровым забором, и сначала я думаю, что мы приехали в зону отдыха. Вдали виднеется здание отеля в виде богатого особняка, вокруг ухоженный парк с аллеями и газонами. На заднем дворе бассейн.

Оказывается, это и есть особняк, а не отель. Особняк Ямпольского, его загородное имение, иначе все это назвать не поворачивается язык. Меня снова укачало, Леша помогает выйти из машины, я даже проникаюсь к нему симпатией. Все лучше, чем звериный взгляд его босса.

Входим в особняк, навстречу по лестнице спускается светловолосая женщина. Она старше меня, но выглядит превосходно. Не то, что я — измученная тошнотой и зареванная.

— Арсен, ты не отвечаешь на звонки, что… — она осекается и недоуменно смотрит то на Арсена, то на меня. — Кто эта девушка?

— Прости, Ирма, не мог ответить, — Арсен чмокает ее куда-то между лбом и виском, и до меня доходит.

Это его женщина, она живет в этом доме, и он сюда же привез меня. Хочется развернуться и уйти пешком обратно в город, но сзади высится Алексей с еще двумя охранниками. Никто не позволит мне даже из дома выйти. А Арсен тем временем продолжает:

— Ирма, это Агата. Она будет жить здесь. Она беременная, возможно от меня, ей нужен уход и хорошее питание, так сказал доктор. Надеюсь, ты мне поможешь.

Единственное, что утешает — Арсену плевать не только на мои чувства. Белобрысая Ирма беспомощно хватает ртом воздух, но Ямпольский уже приобнимает ее за плечи и уводит вглубь дома.

— Пойдем, я тебе все объясню. Это не то, что ты подумала. Леша, распорядись, пусть Агате покажут ее комнату, — машет он Алексею и уходит вместе с белобрысой мымрой. Идите, идите, скатертью дорога…

Мымра несколько раз оборачивается, и меня вновь так и подмывает показать ей средний палец. Останавливает Алексей, почему-то не хочется перед ним играть в стерву.

— Агата, пойдемте в вашу комнату, — осторожно притрагивается к моему локтю Алексей, и я плетусь за ним следом.

Он приводит меня в спальню, тут же прибегает девушка, по форме горничная, и начинает суетиться, показывая, где что лежит и куда какие двери ведут. Из спальни выход в гардеробную, которая разделена на две части, дальше сквозная дверь, пробую открыть, и меня мягко останавливают.

— Там спальня Арсена Павловича и Ирмы Игнатовны.

Он совсем уже сбрендил, этот Ямпольский? Дергаю из рук Алексея блокнот, в котором он вел мой допрос, и пишу так яростно, что рву ручкой бумагу.

«Я не буду жить в этой комнате, так и передайте своему боссу».

Алексей читает и хмурится.

— Сожалею, Агата, в этом доме вам придется делать то, что скажет Арсен Павлович.

Бросаю блокнот на тумбочку. Это мы еще посмотрим. Осматриваюсь — хочется принять душ, но мне даже не во что переодеться. Хотя как это не во что? В соседней гардеробной у хозяина дома полно подходящих футболок, как раз мне они сойдут за короткие платья, я точно вдвое худее Арсена.

И пусть только попробует что-то сказать. Выбираю белую и свободную, судя по бирке она стоит как мое самое шикарное выходное платье. Зато я в ней как в ночнушке. С удовольствием встаю под теплые струи — хочется смыть с себя все то мерзкое, что налипло за день. Жаль, нельзя так же промыть мозги.

Смены белья нет, но после белобрысой белье я точно не надену, а в трусы Арсена влезет две меня. Значит, придется надевать свой комплект обратно.

Обед мне приносят в комнату, принюхиваюсь — в последнее время меня раздражают запахи. Пока ничего такого, медленно жую и вроде все идет нормально. Клонит в сон, ложусь прямо на заправленную постель и мгновенно засыпаю.

***

Меня будят голоса, поднимаю голову — в комнате хозяйничает неизвестный молодой парень в белом халате и перчатках. На туалетном столике стоит белый прибор обтекаемой формы, и я догадываюсь, что это. Лазерный аппарат для выведения татуировок. В углу молчаливой статуей возвышается Алексей.

— Я не хотел вас будить, простите, — говорит парень, — но меня вызвали срочно, а у меня запись… Где татуировка, которую нужно удалить?

Приветливо улыбаюсь парню, игнорирую Алексея, подхожу к прибору и опрокидываю его на пол. Парнишка в ужасе вращает глазами, а потом начинает орать.

— Это дорогое оборудование! Вы в своем уме?

Отрицательно качаю головой, и может мне так хочется, но в глазах Алексея мелькает одобрение. Распахивается дверь, врывается Арсен. Если припрется его белобрысая, не поленюсь, еще раз брошу прибор в нее.

— Что здесь происходит? — рявкает Арсен.

— Она разбила лазер! — чуть не плачет тату-мастер, мне его очень жаль, конечно, но, надеюсь, Ямпольский не зажмет купить парню новый аппарат со своих миллиардов.

Арсен подходит и нависает надо мной, широко расставив ноги. Его глаза мечут молнии, но я не смотрю на него, смотрю на отвалившийся экран лазерного аппарата.

— Решила упираться? Я же все равно уберу эту татуировку. Будешь выделываться, срежу.

Поднимаю голову, смотрю ему в глаза и киваю.

— Хорошо, сама напросилась, — свирепо цедит, — Леша, дай нож.

— Арсен Павлович… — обеспокоенно говорит тот, но Арсен рычит:

— Дай нож, Алексей.

В его руке сверкает лезвие, второй рукой он хватает меня за шею, но мне не страшно. Даже интересно, до какой степени безумия может дойти человек, которого я, оказывается, совсем не знаю.

Стягиваю футболку, отбрасываю в сторону и поворачиваюсь спиной к Арсену. Отвожу с плеча волосы. Жду. Изо всех сил стараюсь не думать, как рука, что вновь сомкнулась на моей шее, раньше по-другому ее касалась…