Найди меня в темноте

– Прости меня, - вдруг произносит Мэгги глухо. – Прости, что не была в этой машине. Я должна была быть там.

– Нет, Мэгги. Я еще раз тебе повторю то, что сказала тогда… когда мы говорили наверху, помнишь? Ты бы погибла, пытаясь вытащить меня. И я уверена, что возможности унести меня от стада не было. Я многое передумала сегодня и вчера. И… я хочу верить, что это был единственный выход. Потому что иначе мы бы погибли обе. Ты и я. А так… мы обе живы.

Бэт слезает со стула и обходит стол, чтобы обнять сестру, которая приникает к ней с готовностью, пряча лицо у нее на плече. И Бэт чувствует, как немного отпускает внутри – ослабляются кольца, держащие в плену крепкой хваткой ее сердце. А потом добавляет тихо.

– И то же самое… то же самое я хочу, чтобы ты сказала Дэрилу. Хочу, чтобы он тоже это знал. Так было суждено. Чтобы мы выжили. Он и я… И только так мы могли выжить.

– Почему не ты? – настораживается сразу же Мэгги. Напрягается в ее руках и поднимает взгляд на нее лицо.

– Только не закрывайся от него сейчас, Бэт! Не стоит сейчас пугаться того, что ты сделала и вычеркивать его из своей жизни из опасения снова причинить вред. Что бы ни случилось между вами – Дэрил всегда простит тебе. Всегда поймет. Я не должна тебе говорить. Он просил не говорить. Но просто я думаю, что тебе нужно это знать сейчас…. Он… хотел, чтобы у вас был отдельный дом. Мы выбрали с ним дом для вас на новой улицы Александрии. Удивительный дом! Тебе понравится он. Из темного кирпича с белыми ставнями. Два этажа. Три спальни, большая кухня и гостиная. И качели на цепях позади домика… Он так хотел, чтобы у тебя было здесь только самое лучшее… Чтобы у тебя была здесь нормальная жизнь. С ним. Чтобы ты была счастлива. Чтобы у вас был ребенок. Он никогда не говорил этого… но он так любит тебя, Бэтти. Только не отвергай его сейчас… не надо… не закрывайся… прошу тебя.

Теперь настает очередь Бэт прятать заплаканное лицо в объятиях сестры. Услышанное снова разрывает ее сердце на сотни маленьких кусков. Понимать, насколько было близко то, о чем она начала мечтать в домике у озера, снова позволяя себе представлять возможное будущее. И что только она сама виновата, что этого уже никогда не будет. Никогда!

Она все испортила. Все испортила. И не только собственную жизнь. Если она позволит им всем шагнуть за ворота вместе с ней, она отнимет у них возможность иметь нормальную жизнь. Совсем как раньше. В безопасности. В достатке. Без голода и холода.

А еще она не может быть той самой причиной, которая расколет их семью на две половины. Потому что Рик никогда не оставит Сэм, а у той здесь останется отец и могилы мужа, сына и матери. У Кэрол же здесь единственная возможность ощутить снова все радости материнства. Потому что за воротами Том никогда не сможет выправиться, а здесь у него определенно есть шанс стать нормальным ребенком, не боящимся резких звуков и темноты.

Она не позволит семье разделиться. Только не из-за нее… Они всегда были вместе. Столько лет… столько испытаний… она просто не может этого позволить. Никогда. И не позволит.

И есть еще одна причина, по которой ни Гленну, ни Дэрилу нет дороги за ворота сейчас. Гроуди. Она до сих пор помнит свой страх, который захватил душу на дороге к Александрии. Когда лежали в машине вдвоем с Дэрилом, пережидая, пока те проедут.

Дэрил… Дэрил… Дэрил… словно в подражании сердечного ритма бьется внутри нее его имя.

Как обычно. Как было всегда.

Поэтому Бэт только улыбается в ответ Мэгги и целует ее в лоб, поправляя волосы, упавшие на лицо. И шепчет в ответ, зная, что этого никогда не случится:

– Я обязательно поговорю с ним. Просто потому, что он, скорее всего, уже обвинил себя во всем. А я бы не хотела, чтобы он винил себя… Это моя темнота… только моя…

– Мы справимся со всем вместе, - улыбается в ответ сестра. И Бэт кивает ей, обнимает крепко-крепко, стараясь не заплакать.

– Я очень люблю тебя, Мэгги. Очень-очень.

– Я тоже люблю тебя, Бэт.

Они расстаются в узком коридоре второго этажа, поднявшись по лестнице рука об руку. Бэт все никак не может выпустить сестру из своих объятий, понимая, что видит ее в последний раз. Хорошо, что на этот раз им подарили эту возможность. Проститься. Она ненавидит прощания за неловкость, которой те вечно сопровождаются. Когда не можешь подобрать слова. Или смотреть в глаза смело. Или не плакать, вызывая только очередной виток боли и горечи перед расставанием. А теперь еще и страха перед будущим. Поэтому Бэт даже рада, что сейчас у них вот такое прощание. Когда она знает, что это все, это конец, а Мэгги еще нет. Когда в ней нет той боли, что разрывает в эту минуту сердце Бэт. А еще Бэт рада, что у нее останется в памяти именно это объятие и эти слова, которые произнесла Мэгс в кухне.

Они улыбаются друг другу, закрывая двери комнат. И Бэт плачет беззвучно, прислонившись лбом к двери, когда та затворилась. Потому что ей так хотелось в последний раз тронуть маленькие пальчики Патти и вдохнуть ее запах. Но теперь, когда она знает, что Мэгс не спит, это невозможно. Очередное несостоявшееся прощание. Как с Дэрилом… Может быть, это к лучшему. Это должно быть к лучшему. Потому что сейчас ей так сложно решиться перекинуть, наконец, ногу через раму окна и выползти на крышу, чтобы потом спрыгнуть вниз.

Бэт вовремя замечает огонек от сигареты на крыльце одного из соседних домов и замирает на крыше, выжидая, пока тот погаснет. Ей не нужны сейчас лишние свидетели. Ни к чему. Вдали снова полыхает зарево молний. Только уже ближе. К Александрии идет ненастье. Скорее всего, уже через два дня, не больше, оно развернется над зоной. И это тоже к лучшему для нее. Дождь смоет все следы, которые она может оставить нечаянно. И ей бы хотелось, чтобы этот дождь смыл любое напоминание, что она когда-либо вообще была здесь…

Она вообще не должна была сюда приходить. Тогда, в лесу близ Александрии, она поддалась голосу сердца, а не разума, шепчущего, что с ее темнотой не должно быть хода сюда. И ошиблась…

Огонек сигареты гаснет. Спустя некоторое время Бэт прыгает с крыши, предварительно сбросив вниз рюкзак и арбалет. Стараясь попасть в кусты, чтобы смягчить звук падения. Потом прыгает сама. В этот раз удачно приземляется, поднимает свои вещи и быстро натягивает лямки на плечи. Несмотря на то, что достать запасов в дорогу так и не удалось, рюкзак тяжеловат – так и давит на плечи. И это не нравится Бэт. Но она нашла только большую пластиковую бутылку в ванной комнате, а без воды ей никак нельзя по жаре, что стоит сейчас.

Бежит аккуратно по улочкам зоны, прячась в тени домов. С трудом сдерживая себя, чтобы не завернуть к дому Граймсов. Мысль, что она не может увидеть его, убедиться, что он в порядке, причиняет невероятную боль. И все равно не видеть его - только к лучшему. Иначе она вряд ли сможет уйти. Даже понимая, что это долбанный конец всему. Что другого им просто не дано.

Не в этой жизни.

Но пройти дома Мишонн и Кэрол ей приходится, следуя выбранному пути по Александрии. И она не может не поглядеть в окна, приложив ладонь к стеклу в знак прощания, когда отступает от этих аккуратных домиков. От частичек ее большой семьи.

Кэрол сидит на диване и расчесывает мокрые волосы Тома, одетого в пижаму с Железным человеком. Он прижимает к груди игрушечную фигурку и что-то рассказывает ей, а та кивает головой, улыбаясь уголками губ. Ее глаза блестят от радости. Она счастлива.

Она жива здесь, в Александрии. Впервые, что помнит ее Бэт с момента потери Софи, Кэрол сияет. Именно сияет, потому что ее глаза светятся. И она не может позволить, чтобы из-за нее Кэрол потеряла все это. Снова…

А вот в доме Мишонн не все так гладко. Бэт видит через стекло, как ходит по гостиной Мишонн, споря с Морганом яростно. Интересно, разгадала ли она, что Морган мог уйти из Александрии с ней? Или он все-таки сказал ей? Морган только стоит напротив, сложив руки ладонями вместе, и смотрит внимательно на то, как Мишонн горячится. Пристально. Спокойно. Без тени эмоции на лице.