Найди меня в темноте

Сначала начинает работать радио. Бэт аж подпрыгивает на месте, когда среди помех вдруг прорывается голос. Мужской голос поет песню о ковбое Джо, судя по обрывкам фраз. Она только на миг отвлекается, чтобы выключить неожиданно запевшее радио, а когда возвращает взгляд на дорогу, то резко выворачивает руль, чтобы не сбить ходячую, вышедшую неожиданно из кустов обочины.

– Твою же мать!

Бэт проезжает при этом мимо грязного автомобиля, одиноко стоящего на обочине дороги. Окруженного десятком ходячих, которые так и лезут на него со всех сторон остервенело.

Значит, там живые! Внутри пикапа – живые!

Только успевает подумать об этом и начинает давить на тормоз после секундного раздумья, стоит ли вмешаться или ехать дальше, как вдруг чувствует, что машина вырывается из-под ее контроля. Бэт пытается удержать автомобиль на дороге, но ничего не выходит – та совсем непослушная ее рукам. Еще секунда, и автомобиль влетает со всего маху в дорожный столб. С резким хлопком раскрывается подушка безопасности, и Бэт проваливается в темноту после удара о натянутое полотно.

Это просто дурацкий день… Самый дурацкий из всех…

Это самая первая мысль после того, как постепенно проясняется сознание, и фокусируется взгляд. На подушке видны яркие капли крови, и Бэт обеспокоенно щупает голову, боясь, что могла получить серьезную травму при аварии. Смотрит в зеркало и замечает, что у нее разбит нос, и кровь заливает не только нижнюю часть лица, но и капает на футболку.

Черт! Черт! Черт!

А еще чертовски болят ребра, которыми она ударилась о руль при ударе, несмотря на подушку безопасности. Она задирает футболку и видит красные следы на белой коже. Будут синяки. Но это пустяк. Это можно пережить. Главное, чтобы были целы ребра.

В окно уже стучит ходячий, шлепая ладонями по стеклу и разевая рот с черными зубами. От вида его слюны, текущей по подбородку, к горлу Бэт подкатывает тошнота. Она вытаскивает нож и чуть приспускает стекло, чтобы ходячий просунул свой гнилой череп внутрь. И когда тот радостно суется в салон, быстро всаживает лезвие прямо в его голову. Потом Бэт внимательно осматривается по сторонам.

Пикап все еще осаждаем ходячими. Теперь их немного больше, чем прежде. А еще парочка идет к машине Бэт от них, словно желая взглянуть, что там есть в серебристой «Тойоте». Бэт, не раздумывая, подхватывает с сидения арбалет и выходит из машины. Расправиться с парочкой несложно. Гораздо труднее с теми, кто у пикапа.

– Давайте, красавчики… Ко мне идите… Сюда, - говорит им Бэт, чтобы хотя бы часть ходячих оставила свои попытки проникнуть в машину. Трое идут на ее зов, и она быстро снимает их стрелами. Потом так же доверчиво поворачиваются на ее тихий зов еще двое.

У машины остаются семеро. Двум Бэт проламывает череп камнем, что поднимает с обочины. Потом забирается с трудом на крышу пикапа и расправляется с остальными ножом, всаживая тот прямо в темечко тем, кто по-прежнему ломится в стекла окон машины.

Лежит устало на крыше некоторое время. Затем спрыгивает на землю и выдергивает стрелы из черепов ходячих. Вешает арбалет за спину и достает кольт из кобуры.

Против живых – только огнестрел. Уж слишком они шустрые в отличие от ходячих. Даже свежих ходячих…

Дверца машины распахивается прежде, чем она успевает подойти, и Бэт резко вскидывает пистолет, чувствуя его тяжесть каждой клеточкой руки сейчас.

Черт, Дэрил был прав. Все-таки кольт действительно очень тяжелая игрушка для ее рук.

– Спасибо… спасибо, - причитает женский голос со всхлипами. Бэт осторожно подходит ближе и видит зареванную темноволосую женщину. Та пытается вытереть слезы, но только размазывает по лицу грязь и засохшую кровь. Волосы висят грязными сосульками вдоль лица, и Бэт понимает, что видит перед собой странницу.

Которой была когда-то сама. Путь которой избрала, уйдя из Александрии.

– Прошу вас… помогите нам… помогите…

Женщина резко оборачивается к заднему сидению, и Бэт останавливает ее порыв, резким окликом:

– Ну-ка, замри! И выйди вообще из машины! Руки держи вверх. Чтобы я видела.

– Я не причиню вреда, - отвечает незнакомка, но все же подчиняется приказу. Выходит из машины, держа руки ладонями вверх. – У меня муж в машине. Он ранен. Пожалуйста, помогите ему. Мы ехали из Гейнсвила. Слышали, что есть зона. Безопасная зона. Недалеко от Вашингтона. Наше прежнее безопасное место… его больше нет… пожалуйста… помогите нам…

Бэт открывает заднюю пассажирскую дверцу и видит мужчину, лежащего на сидении. Он весь в крови. Ранен в грудь или в живот, она так и не может разобрать, потому что его рубашка залита кровью от шеи до пояса джинсов. Он смотрит на нее, с трудом удерживая голову прямо, и Бэт видит целую гамму эмоций в его взгляде.

Боль. Сожаление. Страх. Мольба.

Увы, Бэт ничем ему не может помочь сейчас. Потому что видит, как у него медленно синеют губы, и стекленеют глаза. Первые признаки того, что смерть уже простирает свои костлявые лапы, стремясь поскорее ухватить очередную добычу.

– В нас стреляли при подъезде к Клифтону, - объясняет сбивчиво женщина.
– Я с трудом вывезла Джона. Он был ранен… Я думала, что прорвалась… а тут… и все…

Бэт опускается на корточки и смотрит на спущенные шины передних колес их пикапа. Потом переводит взгляд на Тойоту и видит пробитое переднее колесо у своей машины.

Черт! Черт! Дурацкий день. Действительно, дурацкий день. Готова поспорить, что у «Тойоты» сейчас пробито больше, чем одно колесо. А запаска всего одна. И менять ее, твою мать, не умею!

– Прошу…. Про…шу…, - доносится из пикапа тем временем. И Бэт приходится наклониться к умирающему мужику в автомобиле. – Милли… по…мо… ги… Ми…лли…

По его подбородку с каждым хриплым звуком течет струйка крови, что вырывается с бульканьем изо рта. Он умоляет глазами сейчас Бэт защитить жену. Спасти, раз уже не сможет он.

Черт, мужик, мне сейчас совсем не до твоей жены… я не могу провести ее в Александрию, потому что мне туда вообще нет хода сейчас…

– Ми…лли, - хрипит он, поднимает слабую ладонь и пытается сжать из последних сил ее руку, которой она упирается в спинку сидения над ним. Бэт видит слезу, что вытекает из уголка его глаза, и прикусывает губу, пытаясь сдержать собственные слезы, которые наворачиваются на глаза.

– Хорошо, я помогу. Хорошо, - говорит она, сдаваясь при виде этой скупой мужской слезы. И только тогда он облегченно выдыхает. В последний раз.