Найди меня в темноте
Шрифт:
========== Глава 7 ==========
Так странно. Провести столько времени в лесу под открытым небом и увидеть красоту звезд в ночном небе только сейчас, лежа на крыше ската над крыльцом. Может потому, что нет верхушек деревьев над тобой, закрывающих небо. Или потому, что ты никогда не останавливаешься на ночь на широком открытом пространстве, опасаясь, что тебя заметят не только мертвые, но и живые?
А еще потому, что тебе просто не до красоты ночного неба. Тебе надо постоянно быть начеку. Каждую минуту… каждую секунду. Чтобы дожить до рассвета. А
Бэт закрывает глаза и с легкой дрожью внутри ощущает ласковое дуновение ветра на своем лице. Над Александрией стоит ночная тишина. Электричество уже отключили в целях экономии, и окна в домах светятся мягкими огоньками свечей. Как на Рождество, невольно приходит в голову Бэт, и она улыбается.
На крыльце одного из домов на противоположной стороне улицы кто-то закуривает. Она сразу же замечает эту красную точку, и напрягается.
Нет, это не может быть он. Дом Граймсов совсем на другой улице. Это совсем другой дом. Другое крыльцо. И другой человек.
Но заставить себя не думать о нем Бэт совсем не может.
Это было так естественно тогда – проснуться и увидеть его, сидящего на полу в спальне возле ее кровати. Словно первое, что она видела, каждый раз пробуждаясь от сна - это он.
Цепкий взгляд. Такой знакомый до боли прищур глаз из-под челки, падающей на лоб. И родинка у рта.
Он почти такой же, каким она запомнила его. В то лето, когда Губернатор атаковал тюрьму. И ей даже показалось на короткий миг, что ничего этого не было. Не было ни похищения Горманом на дороге у домика похоронщика, ни чертового госпиталя и этого выстрела, ни долгих полутора лет бесконечного пути сюда. Ничего этого не было.
Они наверху в одной из комнат того странного дома. Она заснула, положив ладонь под щеку, как ребенок, а он, как всегда, караулит их безопасность. И следит, чтобы с ее плеч не свалилась его куртка. Чтобы ей было тепло и комфортно на кровати с продавленным матрасом.
И она прежняя… Та прежняя Бэт.
Та, которая пела в тот день ему эту глупую дразнящую песенку. Чувствуя его взгляд спиной. До дрожи в пальцах боясь обернуться и понять, что ей все это только кажется. Что он вовсе не смотрит на нее, а спит, лежа в гробу, утомившись после всех бессонных ночей и длинных дневных переходов. Но почему-то ей все равно хочется думать, что он не спит. А слушает ее пение и думает о ней. Ей очень хочется представлять, что он думает именно о ней…
И Бэт жалеет сейчас, что уже не та. Она слушает, как бьется сердце, готовое выскочить из груди в эту минуту. Чувствует, как начинает шуметь в ушах от этого бешеного ритма. И идет кругом голова, грозя наступлением очередного приступа.
А потом все отступает, к ее удивлению. Быть может, потому что она ждет почему-то в ту минуту, чего угодно, только не одного-единственного слова. И взгляда. Этот взгляд словно касается ее кожи, от чего даже легкая дрожь бежит по спине вдоль позвоночника. Взгляд трогает ее. Ласкает.
Ей кажется, что он может обнять ее всего лишь одним вот таким взглядом. И она снова забывает обо всем под этим взглядом.
Господи, как же ей его не хватало…
– Привет…
– Привет…
Так
естественно. Так непринужденно. Наполняя ее удивительной легкостью до самых краев. А потом короткое, но такое нужное ей сейчас: «Ты в порядке?». Почему-то он единственный задал ей этот вопрос. Единственный из всех спросил, в порядке ли она.Такой до боли знакомый и такой важный вопрос, когда ты боишься кому-то показать, что это не так. Боишься и все-таки ждешь его…
Бэт вдруг вспоминает, как когда-то между ними уже звучал этот вопрос. В тесной камере, когда Дэрил принес ей весть о смерти Зака. Когда она обняла его и почувствовала, что ее глупое сердце заколотилось в груди вдруг совсем не так, как должно. А еще почувствовала, как удивительно бьется его. Ей тогда казалось, что оно заполняет у него всю грудную клетку, настолько громким и настойчивым под ее ухом был этот ритм. Отдаваясь в каждой клеточке ее тела. Пробуждая в ней нечто. Нечто странное, но такое чудесное…
Ты в порядке?
И она улыбается, вспоминая то самое чувство. Это невероятное ощущение легкости и безграничного счастья. Покоя и теплоты.
Ей с ним хорошо. Как ни с кем другим.
Несмотря на то, что внутри постоянно бились в то лето перепуганные бешеным ритмом сердца хрупкие бабочки. Они появились на веранде у домика самогонщика после того, как она выпила несколько глотков обжигающей горло прозрачной бурды. Прозрачной, как слезы. Как стекло счастья, которое тогда накрыло ее, словно колпаком. Никогда еще ей не было так хорошо, как в те несколько летних недель. Никогда…
И Дэрил улыбается ей робко, раздвигая губы в неловкой и непривычной для него улыбке. А она улыбается в ответ. Этой знакомой ей до боли, такой дорогой для нее неловкости. Этой нежности в его глазах. Этой теплоте, что разливается в ней от макушки до кончиков пальцев на ногах. Этому обнимающему взгляду.
И ей никогда не будет больше страшно или тревожно. Потому что он рядом…
Господи, как же ей хорошо с ним рядом! И как же хочется снова прижаться к его груди, чтобы ощутить, как бьется его сердце…
А потом вдруг вторгается осознание, что они вовсе не в домике похоронщика. Что между ними лежит целый отрезок длиной в полтора года, где они стоят у противоположных точек. Осколки ее бесхитростных детских иллюзий. Обрывки ее прежней наивности. Ее шрамы. Ее темнота.
Реальность вторгается голосом Мэгги, светом свечи и яркими клетками на его рубашке. Наполняя ее болью. Не привычной головной болью. Такое ощущение, что кто-то залез в ее грудную клетку и разорвал на две половины ее сердце. Как когда-то разрывалась на две половины ее голова. И она пытается укрыться от этой боли за щитом злости.
Он тоже бросил ее. Он. Бросил. Ее.
Но привычная злость не приходит. Только какое-то странное опустошение. И странная смесь из двух противоречивых желаний - сделать ему больно, так больно, чтобы было невозможно дышать. И в то же время укрыть от него все, что может его ранить. Причинить ему боль.
Бэт дожидалась только его, чтобы рассказать все. Чтобы взглянуть им обоим в глаза. Людям, от которых она так ждала этого. Ждала, что она станет для них чем-то таким… таким…