Найди меня в темноте

Как долбанные хомячки, твою мать. В долбанном колесе судьбы. Херов бег по кругу…

Они останавливаются на время в каком-то заброшенном складе, отойдя от фермы миль на семь, не больше. Залезают на плоскую крышу один за другим и падают бессильно, не чувствуя ног и рук после такого забега через лес. Сил ни на что не остается. Только облегчение, что они все живы, что группа цела. А потом начинает горько и с надрывом плакать Мэгги в тишине наступающего утра, и на Дэрила наваливается тяжесть потери…

Нет, она жива… Она. Жива.

Немного веры вовсе не убьет тебя!

Он уходит сначала один. И натыкается сразу же при выходе из леса на стадо, которое почему-то не пошло по их следу через лес, а замерло у фермы. Ходячие толпятся на полях, в саду, где когда-то копали могилу, между амбаров и на крыльце дома. Их столько, что со стороны кажется, что проходит долбанный фестиваль под открытым небом.

Что, если бы он тогда сразу додумался своей тупой башкой до того, что можно убрать это стадо, растянувшееся на долгие мили? Вышли бы они на дорогу, когда она еще была в машине?

Но Дэрил не сразу понимает, что можно сдвинуть стадо с пути. Он пытается найти путь к той лесной дороге, обойдя стадо с одной стороны, но натыкается на болота. Это занимает у него ровно полтора дня.

– Надо заставить их уйти, - говорит он после Рику. – Надо просто как-то заставить их уйти отсюда. Тут самый короткий путь. Мы теряем долбанное время!

Рик слушает его внимательно, а после долго смотрит на карту Розиты – на которой нет этих долбанных болот! Его палец указывает на крест близ обозначенного на карте городка в десяти милях от фермы.

– Колокола? Сейчас, мне кажется, никто не звонит в колокола, Рик, - скептически принимает его идею Розита, склонившаяся над картой вместе со всеми. – И позволь заметить, это чистой воды самоубийство.

– Везде электроника, - подтверждает Гленн. – И боюсь, что работает только от электричества. А это значит, что… если только не батареи…

– Так даже лучше. Надо спросить у святоши, - сплевывает Дэрил соломинку. – Он должен знать. Как работает, как включить и всякую другую херню.

Отец Габриэль не может объяснить, как и что нужно включать. Говорит, что может разобраться только на месте, и это решает его судьбу. Но идти в городок тоже не желает. Пока Дэрил не объясняет ему доходчиво - а он определенно это умеет!
– что святоше туда пойти просто необходимо. Вместе с ним, Гленном и Риком. Дойти до городка – на удивление пустого: ни живых, ни ходячих мертвецов – и выставить сигнал. Это занимает еще чуть больше дня.

Только вечером в наступающей темноте они слышат с облегчением, что сигнал, который они подключили, все-таки сработал, когда до них долетает приглушенный расстоянием звук записи колокольного звона. Когда-то собирающего паству на службу, а теперь, как надеются они, тот, что сдвинет стадо с места, освобождая путь.

Тупое стадо уходит полностью лишь через полтора дня, растягиваясь в тонкие ручейки. Оставшихся ходячих они добивают вручную, прорываясь через поле у фермы к дороге. На лесную дорогу группа выходит только через пять дней после того, как стадо заблокировало на ней автомобиль.

Пять херовых дней в мире, когда от секунды зависит так много!

Интересно, кто из них шел тогда к машине впереди группы быстрее всех? Словно какое-то долбанное соревнование по бегу, твою мать…

Мэгги, Гленн, он сам, Рик, Мишонн, даже Ноа. Последние метры оставшиеся до автомобиля они буквально неслись наперегонки. А потом остановились так же резко, как сорвались с места. Когда увидели распахнутую дверцу автомобиля… следы стада… кровь…

Он все-таки тогда цепляется в горло пальцами. Но не в горло Рика, а Ноа. Именно из-за Ноа она получила пулю в голову. Именно из-за Ноа… Забывая, что именно Ноа и помог ее найти. Выплескивая всю ярость, в которую превратилась в один миг надежда, гнавшая его без устали эти пять дней вперед.

– Сучонок, ты не закрыл дверь! Ты не закрыл дверь!

Рик и Абрахам повисают на его руках, отрывают его от паренька под всеобщий ор. На дороге стоит такой гвалт, что подойди к ним ходячие, они не сразу бы заметили их. Мэгги орет на Рика, Гленн и Тара пытаются ее успокоить и оттащить от него. Скулит протяжно Ноа, упавший на дорогу у машины, едва его отпустил Дэрил. Абрахам что-то орет прямо Дэрилу в ухо, и тогда он бросается на рыжего под очередной всеобщий крик. Плачет проснувшаяся от этого гвалта перепуганная Джудит.

Именно плач Джудит возвращает Дэрила из темноты, в которую его почти полностью засосало в тот момент. Он поворачивает голову, сплевывая кровь из разбитого кулаками Аба рта, и смотрит на ребенка в руках Карла, но видит почему-то не его ладони на спинке малышки.

Другие руки. Изящные, с тонкими длинными пальцами. А потом видит ее. Не Карла. Она стоит, прижимая к себе ребенка, и смотрит на него с укором и болью в глазах. Ей больно. Потому что он забыл обо всем, что она когда-то сказала ему, тогда на веранде домика самогонщика…

Бэт… Бэт…

Боль в ее глазах отражается тут же в нем самом, на короткий миг этим острым приступом вынуждая закрыть глаза. Когда он открывает их, то уже не видит ее. Зато видит кое-что другое. И понимает, что это может значить.

Дэрил поднимается с земли, стараясь не обращать на боль в груди от одного из ударов Аба, хватает Рика за плечо, пытаясь отвлечь его внимание от Мэгги и заставить посмотреть на него.

– Двери! Ты сказал, что запер двери. Все? Сам?

– Сам. Я уходил самым последним, я сам нажал на замки, - отвечает Рик, глядя ему в глаза. А потом, когда замечает странное выражение в глазах Дэрила, не дает ему отойти, задерживает за руку. – Что такое?

– Ходячие не умеют открывать запертых дверей. Окна все целые

– Думаешь, здесь кто-то был? Кто-то вытащил ее из машины? – спрашивает с надеждой Мэгги, затихшая при словах Дэрила в руках мужа. – Кто-то спас ее?

Копы! Мысль обжигает огнем. Они снова были здесь и снова забрали с собой Бэт.