Найти и вспомнить

Кот хотел что-то сказать, но не смог - в зубах он держал огромный кусок ветчины, а лапами сооружал нечто вроде бутерброда, положив сыр между двумя кусками нежного рыбного филе.

Охотник, аккуратно разрезавший ножом хлеб, усмехнулся:

–  Еще бы, господин мастер! Марина и есть истинная королева.

Марине очень хотелось поправить его - истинная королева это Ирина, но промолчала. Ей не хотелось говорить о своей надежде. Это было бы пока неправильно, правда?

–  Слава королеве, - тихо сказал повар и смахнул с глаз выкатившуюся слезинку. Наверное, он подумал, что все увидят в этом лишь то, как распаренный у плиты господин мастер просто утирает пот, попавший в глаза, но Марина знала, что это не так.

– Хорошо, что вы вернулись, ваше величество.

Слава богу, Марина уже доела свой кусок, не замаслив губы! Она встала и поцеловала повара в мокрый лоб:

–  Спасибо, милые повара! Все так вкусно, что мы еще посидим здесь, хорошо?

Восторженный гул был ей ответом. Прожевавший наконец-то ветчину Кот немедленно встал и чинно поклонился. К удивлению Марины встал и Охотник. Он приложил руку к сердцу и склонил голову в знак благодарности.

–  Не часто я бываю в замке, - сказал он, - но всегда вспоминаю о том, как здесь готовят самые вкусные блюда в мире. Спасибо!

Где-то неподалеку раздался дружный Великий Ор и вся банда пушистиков вместе с Алиной влетела на кухню. Увидев главного повара, банда тут же присмирела. Алина бросилась к Марине и обняла ее. К господину Коту она относилась, как к взрослому родственнику - если и ворчит, то только понарошку!
– а Охотника всегда стеснялась. Зато пушистики сразу же полезли к нему на колени - соскучились, давно не заходил. Несколько самых маленьких пушистиков тотчас устроились у Кота на плече.

–  Можно нам пирогов?
– пропищала Алина, когда шумные приветствия и взаимные традиционные "обнимашки" закончились.
– С этими… которые с этими… еж-ж-жевиками!

–  Никто в коптильню для рыбы вилки и ложки кидать не будет?
– спросил повар.

Вся банда дружно потупилась. Видимо, дело было не так уж давно и оставило след в истории кухни. Алина покаянно помотала головой. У одной косички опять расплелась розовая капроновая лента.

–  Нет, никто, - горько прошептала она. Пушистики закивали.

–  Ну, тогда ладно!
– сказал повар.

–  Ой, как здорово!
– закричала Алина.
– Мариночка, ты еще про шоколадное мороженое попроси!

Укладывая Алину спать, Марина долго колебалась, но все-таки задала мучивший ее вопрос:

–  Алинка, а помнишь, как мы с Ириной тебя с пушистиками знакомили?

–  Торт был!
– сонно сказала набегавшаяся за день Алина. Пушистики уже дружно сопели носиками, устроившись на кроватях.
– Ирина мне кукол показывала.

–  Алиночка, а как мы в замок шли?

Алина совсем уже спала. Не дождавшись ответа, Марина собралась тихонько уйти, но Алинка вдруг улыбнулась во сне и пробормотала:

–  Было холодно-холодно, а потом ты меня на руках несла… и тоже перестала плакать.

Полная луна глядела сквозь окна детской. Мохнатый домовой в ночном колпаке укоризненно качал головой - воля ваша, госпожа королева, но детям спать пора! В ночном воздухе реяли маленькие ночные эльфы, настраивая свои крохотные скрипочки. Ночь властвовала над Королевством и где-то уже сонно тушили свет. Сторожевые алмасты темными горбатыми силуэтами вырисовывались на зубчатых замковых стенах. Кот шепотом отдавал последние распоряжения страже. Охотник, присевший на террасе, курил, стараясь выдувать дым в сторону, подальше от раскрытых окон.

Марина поцеловала Алину, поправила сползшее на пол одеяло и ушла, стараясь не стучать каблуками и не звякать ножнами меча.

"Было холодно-холодно…"

И было стекло, впивающееся в босые ноги.

Часть 4

Глава 22. О том, как тяжело читать книгу о напрасно умерших, об Охотнике и освобождении Духа, и о том, как Кот мечтает о рябчиках со сметанным соусом

Чтение книги о Городе Напрасно Умерших - занятие неприятное. Если когда-нибудь вам, уважаемый читатель, выпадет такая тягостная необходимость, то выражаем вам свое самое искреннее сочувствие. Нет, правда, надо быть железным или каменным, чтобы вытерпеть такое чтение! Марина охотно выкинула бы книгу в болото, где ей было самое место, а еще лучше сожгла где-нибудь в чистом поле, чтобы дым от нее не осквернял каминные трубы.

Китайцы называют это место Ван-Сы-Чен. Старики на Востоке рассказывают, что мудрый Циньчуан-ван когда-то лично побывал в этом проклятом Городе. Он вернулся дряхлым и старым, потерявшим здоровье и радость. Но упрямый ученый сохранил удивительное юношеское благородство, написав свою книгу о запредельных местах обитания человеческих душ. Особо он подчеркнул, что попавшие в Город души самоубийц никогда уже больше не возродятся на земле.

–  Ученый видел только самоубийц и общался только с ними, - сказала Марина. Вместе с Охотником они сидели на полукруглой террасе, выходящей на закатное небо и сливающееся с алым горизонтом море, где вечерний прилив медленно скрывал выступающие из воды морщинистые скалы.
– Он сам же пишет, что именно души самоубийц постоянно преследуют живых в надежде как-то занять место чужой души. И вредят в бессильной тоске, вырастающей в черную злобу.

–  Мне кажется или ты действительно говоришь о вампирах?

–  Да, действительно, очень похоже. Я тоже думала об этом. Но Циньчуан-ван пишет о самоубийцах, а вампиры - это не то. Конечно, если мать отдает свою кровь ребенку, чтобы тот пил ее, а потом сама становится вампиром - это почти тоже, что и самоубийство…

–  Думаю, что живые мертвецы - это не то, что души умерших, - спокойно прервал ее Охотник.
– Не думай о вампирах, ведь книга совсем не о них.

Вышедший на террасу Кот со скрипом придвинул к ним свое кресло. Ножки проскрежетали по каменному полу так противно, что Кот весь сморщился.

–  Ну и звук!

–  Ничего, переживем, - сказал Охотник.
– Да хватит тебе его крутить - садись спокойно!

–  Знаете, друзья, а ведь совсем мне тошно читать эту книгу!
– задумчиво произнесла Марина, невидящим взглядом уставившись на нежные розовые облака.
– Еще много осталось, а уже с души воротит. Вам ничего рассказывать не буду. Нет пока никаких мало-мальски ценных сведений.

Кот вздохнул, потупившись. Он переживал за свою принцессу и не находил себе места, когда Марина сидела у камина, разложив разбухший том на столе. Ни Охотник, ни Кот, да вообще никто во всем Королевстве не мог прочитать в книге ни одной связной строчки. Получалось, как если бы вы читали книгу во сне. Слова путались, появившийся на мгновение смысл исчезал, буквы разъезжались. И ни одно слово не оставалось тем же самым при повторном взгляде, ни одна буква не стояла спокойно, трансформируясь, расплываясь, сползая на другие строки. Все, кто пытался читать эту чертову книгу оставляли это занятие от головной боли, захлопывая ее со слезящимися от раздражения глазами.

–  Принцесса, может, вы все-таки будете читать нам вслух?
– уныло спросил Кот. Уже не в первый раз.

–  Нет, господин Кот, нет. Нечего там пока читать вслух. Тянутся бесконечные истории тех, кто погиб по случайности, по странному стечению обстоятельств, по простому совпадению невероятных событий. Подломившаяся доска; ни с того, ни с сего оборвавшаяся веревка; остановившееся, но абсолютно здоровое, сердце… в общем, все тянется в таком давящем, безысходном духе. Наверное, это любимая книга Грызмага. Список его жертв.