Найти крысу

– Дэйк, распорядитесь проверить Казематы Самозванцев. Любую камеру, где не очень сыро. Посмотрите, чтобы было поменьше крыс и, может быть, если есть скелеты, убрать.

Алан уже приступил к сладкому. Лимонные пирожные - любимое лакомство Джен. Внутри все сжалось. С чего бы это? Джен спит у себя, Дин обещала зайти утром и проследить, чтобы она выпила укрепляющую настойку... Все хорошо. Все хорошо! Он просто...не выспался.

Старший брат, Уилл, пренебрег этикетом и обнял всполошившуюся беременную жену. Его величество король, занеся руку над пирожным, уставился на младшего сына. Ее величество королева дышала спокойно и ровно, явно считая про себя.

А Эмма...

 Серебряная ложечка в ее руке превратилась в крошечное озерцо, и задумчиво плескалось над ладонью. Подумав, магиня стала тонкой струйкой лить металл и, остужая его в воздухе, выписывать замысловатые узоры.

Все лучше, чем ругаться.

 О том, что во дворце применить магию невозможно, и сам Алан Ярборро ставил защиту, Эмма просто не знала. Сопротивление места, дэми, конечно, заметила. Но ей это не помешало.

Глаза в прорезях маски внимательно следили за тем, как отблески факелов отражаются в жидком серебре. Минуту спустя женщина заметила, что привлекает к себе слишком много внимания. Король и королева смотрели на нее, как на расшалившегося ребенка, а Алан почему-то побледнел. Наверное, не выспался. Смутившись, Эмма вернула ложку на место и сделала вид, что продолжает есть пирожное.

Алан уговорил ее пойти на завтрак с родителями, не смотря на то, что она хотела остаться с дочкой. И вот теперь они...завтракают. Они завтракают, а она не знает, куда себя деть от странного беспокойства, жидким серебром переливающимся внутри: «Джен-ни, Джен-ни, Джен...».

– Могу я поинтересоваться, - первой в руки взяла себя королева, - кого ты собираешься отправлять в заточение?

– Одну из подружек Джен. Они наказаны все трое, но посадить их в карцер Академии втроем...Слишком просто! В общем, долго объяснять. Посидит в казематах нашего замка одну ночь, - Алан пожал плечами, и сделал знак слуге, чтобы в кубок подлили кисель.

– Не так давно я имела честь, - с каждым словом королевы в столовой гас один факел, - принимать в замке Ярборро герцогиню Шарль Регирра и Ивонну из Алояблонек, - огни гасли, выпуская на прощание жалобные струйки синего дыма.

 Стало темно и холодно. Уилл и Кристина встали. Пробормотав извинения, пожелав всем приятного дня, супруги поспешили удалиться.

Король сделал еле заметный жест рукой, приказывая слугам заново разжечь огонь. Пока Дэйк и Елла пытались справиться с инеем в рожках и наледью в камине, королева встала, и, медленно пройдясь по зале, продолжила:

– Я полагаю, речь идет о них?

– Именно, - Алан раздраженно вытер рот салфеткой.

– А могу я узнать, кого именно ты собрался держать всю ночь в Казематах Самозванцев, сынок?

Этот мамин тон он знал очень хорошо. Только бы не потеря контроля над силой! Джен в замке нет! И...стихии, да что такого он сказал, в конце-то концов?

– Это Шарль, мама. И почему ты...

– Молчи! Молчи и слушай!
– Дэйк вздохнул и выругался про себя. Ему почти удалось разжечь камин!
– Я - Аделаида Ярборро, и в моем замке знатной гостье, прибывшей с другого материка, равно как и не знатной девушке, что является другом моей единственной внучки, будет оказан теплый, радушный прием!

Как только прозвучали слова «теплый» и «радушный», огонь вспыхнул, и Елла, едва успев убрать чуть было не вспыхнувшие волосы, мысленно возблагодарила Стихии, попросив их хранить короля, королеву и принцессу Дженни.

– Мама! По правилам Академии...

– Это мой замок! Здесь другие правила! В Академии, Алан, - королева уже говорила тише, дождавшись, когда звон в ушах ее сына немного стихнет после того, как она произнесла две первые фразы, - повторюсь, в Академии, ты можешь делать все, что угодно. Но в моем замке гости НИКОГДА не будут пребывать в неподобающих условиях. Недопустимо!

– Действительно, сынок, - осторожно начал король, - мама права! Казематы Самозванцев - место проклятое. И кроме изменников там никого никогда не будет! Никого и никогда, - продолжал Вильям Ярборро, заботливо пододвигая супруге кресло поближе к камину, взглядом умоляя ее присесть.

– Есть вопросы дисциплины!
– не сдавался боевик, понимая, что уже проиграл, - А ваша внучка и ее подруги их постоянно нарушают! Они просто не желают понять...

– Алан! Еще несколько слов в подобном тоне, и в Казематы отправишься ты!
– теперь уже король повысил голос.

– Позавтракали...
– простонала королева.

– А почему меня в Казематы? Я - не изменник!

– Ты... ты бунтовщик!

– Я?!!!

Эмма не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть. Боль толстой иголкой воткнулась в сердце. И вертелась там, крутилась. Пыталась угнездиться. Женщина не могла даже позвать на помощь. Только губы складывались в беззвучное:

– Дженни... Доченька.

 Ярборро увлеклись своим семейным скандалом и больше ни на что, казалось, не обращали внимания, как вдруг Алан что-то почувствовал. Резко замолчал посреди фразы. Замер. Вслушался. Крылья носа затрепетали, лицо побелело:

– Дженни... она...сорвала защитный амулет!

Джен сорвала кулон в момент, когда почувствовала, что земля уходит из-под ног.

 Она успела...

Проваливаясь в пустоту, понимала - успела...

 Ее со всей силы бросило обо что-то твердое. Два тяжелых, глухих удара рядом - последнее, что осталось в памяти...

Ива...Шарль!

Медленно, нехотя вновь включилось сознание. Руки. Ноги. Чувствую. Все в порядке. Свет - значит, вижу! Ива. Шарль. Живы!

По браслетам рапи тонкой струйкой текла кровь и капала на каменный пол, тут же смешиваясь с пылью и превращаясь в черные шарики. Ткань на плече Ивы была порвана, рука, плотно прижимаясь к телу, пряталась в складках мантии. Поранилась?

Но больше всего ее удивило, что по лицам девушек ползли полоски синего света. Она попыталась встать, увидела такие же у себя на руках. Да что это та...

С ладоней Василены змеились плети, источая мертвенно-голубой свет. Вот что отражалось на лицах и ее руке! Чем бы это ни было, оно обвивало пространство вокруг них на расстоянии шага-двух, образуя что-то вроде клетки.

Стихии не отзывались, но Лорени, как мог, пел, предупреждая об опасности. Тихо, малыш, тихо...Я вижу. Вот только сделать ничего не могу. А ты? Магия рапи жива?

Тьма не отзывалась, но Джен ее чувствовала. Ива не убирала руки из-под мантии.

– Тетя, что происходит?

 Голос Ника. Хриплый. Слабый. Джен повернула голову и увидела Сирракву. Он пытался встать на ноги, цепляясь за каменные выступы.

Щупальца чародея не трогали, он был свободен! Вот только...чем это поможет им? Даже если бы в Нике неожиданно проснулись с невероятной силой все стихии разом - они молчат. Молчат из-за этих синих червей!

– Все в порядке, мой мальчик!
– обычно скрипучий и безжизненный, сейчас голос библиотекарши был сильным, звонким, даже ликующим.