Найти себя. Трилогия

В бывших портовых складских помещениях на берегу реки разместился местный Голливуд и здесь вовсю кипела работа. Строились студии, возводились декорации и одновременно на съемочной площадке шла репетиция и снимались дубли нового фильма. Сценарием для фильма служила книга одного модного Маркатанского писателя. История в книге была так себе, но режиссеру Иле Саннис она приглянулась, а Виктор не возражал. Неприхотливый зритель пока принимал на ура любую, даже самую низкопробную продукцию, появляющуюся на экранах телевидения. Впрочем, модный писатель уже получил аванс на несколько новых сценариев, сюжет которых был продиктован лично графом Сангиным.

Сомов присел рядом с Илой и скептически понаблюдал за игрой актеров, занятых в съемке.

– Нравится? – не без гордости спросила баронесса.

– Нет. Сцена конфликта между героем и злодеем неправдоподобна. Кроме того, слишком заметно, что актер дает не настоящую пощечину, а просто так, для виду, рукой по воздуху машет. Хуже только в индийских фильмах.

– В каких?!

– В плохих!

– Тебе никогда не угодишь, – всплеснула руками баронесса, – Ну, говори, что и как нужно исправить?

– Давай лучше сделаем перерыв и немного перекусим. Ты что будешь есть? – Виктор достал телефон, – Карс, привет, отправь мне с посыльным легких закусок и выпить чего-нибудь без алкоголя на пару человек. Только быстро. Я на съемочной площадке. Да, в бывших доках. И погоди еще, – он обратился к одному из актеров, – Крит, ты любишь Зловонный сыр?

– Терпеть не могу, господин граф.

– И порцию Зловонного сыра, – добавил в телефон Сомов, – самого вонючего, какой только есть.

– Кажется я уже догадываюсь, что сейчас будет, – тихонько засмеялась баронесса Саннис.

Доставленный сыр Виктор начал распихивать по карманам актера, играющего главного злодея, и негромко ему сообщил:

– Я договорился с Критом, и он согласился потерпеть, если в конце диалога ты ударишь его по-настоящему. Так что дай ему по морде от души!

Спустя минуту точно такую же фразу он произнес и Криту.

– Все готовы? Начали! – скомандовал Сомов и довольный своей выходкой снова устроился рядом с Илой, – Нет, ты только посмотри. Какое неподдельное отвращение испытывает главный герой к злодею. Вот это игра! Я всегда считал Крита гениальным актером. Смотри, смотри, он уже еле сдерживается, того и гляди кинется в драку. Ого! Что я говорил!

– Ой! – испуганно воскликнула Саннис, – Перестаньте! Да остановите их кто-нибудь! Господа, вы что, с ума сошли?! А причем здесь граф? Что он вам сказал? Что-о-о?! Вик, и как это понимать? Нет у нас никакой драки в сценарии.

– Ну, значит вставьте ее туда. Финальный мордобой в этой сцене буквально напрашивается. И потом, ты только взгляни, какие отличные получились кадры! Вот это реализм! Вот это я понимаю!

Тут у Сомова зазвонил личный телефон, который был связан только с несколькими самыми близкими ему людьми. Виктор поспешно достал аппарат в надежде, что звонит Алель, но это оказался всего лишь начальник тайной стражи.

– На связи, – не скрывая раздражения, сквозь зубы процедил Сомов, – Нет, я не успеваю на заседание правительства. Занят на съемочной площадке. И что мне сделать – разорваться на две части?! Послушайте, герцог, да мне уже пофиг где быть! Выбирайте сами – ехать мне на заседание или оставаться на съемках.

Было слышно, как герцог долго и недовольно сопит в трубку.

– Хорошо, – согласился он наконец, – оставайся. Без тебя как-нибудь справимся.

Сомов лукавил. Ему было не все равно, где находится. Здесь, в киностудии, была интересная работа и увлеченные делом люди, можно сказать даже друзья, а в министерстве заседали чужие и надменные аристократы, которые большую часть времени просто просиживали штаны и пересказывали друг другу дворцовые сплетни. Более того, самого графа в правительстве недолюбливали и не считали человеком своего круга. В байку о незаконнорожденном сыне императора Марка мало кто верил. Слишком уж принц выделялся своим раскованным, а порой и неподобающим для дворянина поведением, а также своими независимыми суждениями, в которых он не признавал никаких авторитетов. Вместе с тем, графа не только не любили, но и откровенно боялись. Перейди ему дорогу и можно было с легкостью угодить в солнечную башню на разговор по душам с герцогом Гроссом или напороться внезапно на шпагу бретера Ригоса или вообще потерять все свое состояние и разориться едва ли не в считанные дни. Всякие уже бывали прецеденты.

Закончив дела в киностудии, Сомов направился к автомобилю. И тут он заметил, как с противоположной стороны улицы к нему решительный шагом движется военный моряк в пыльных ботфортах, с обветренным и перекошенным от злобы лицом. Офицеры из охраны быстро среагировали на опасность и перехватили пришельца еще на подходе. Виктор подошел поближе к, сопящему и молча вырывающемуся из рук охраны, моряку.

– Креон, вы же обещали вести себя сдержано, – укоризненно произнес граф и приказал: – Отпустите его. Но предупреждаю, капитан, если позволите себе лишнего, я вам ненароком что-нибудь сломаю.

Сомов угрожающе покачал кулаком и кивнул на паромобиль:

– Садитесь, поедем решать вашу проблему.

– Вы… Вы… – прохрипел Креон, зажатый между двумя офицерами на заднем сидении, – Вы обесчестили мою семью.

– Господи, слова-то какие подобрал, – покачал головой Виктор, следя за дорогой и одновременно поглядывая в зеркало заднего вида на багрового моряка, – Молчали бы лучше. Через час же извиняться будете.

– Извиняться?! За то что вы выставили мою дочь в постыдном свете?! За то что заставляете ее петь распутные песни?! Да теперь ни один приличный человек не захочет связать с ней свою судьбу. Вы навсегда опозорили мою бедную девочку.

– Да замолчите вы уже наконец! Тоже мне, нашел бедную.

Чтобы не слушать причитания капитана, Сомов включил магическое радио – побочный продукт научной лаборатории. Радио принимало звуковые каналы телевидения и один из этих каналов с некоторого времени непрерывно транслировал только музыку специально для радиоприемников. В салон ворвались два звонких девичьих голоса:

Я сошла с ума,

Я сошла с ума…

Сзади бешено зарычал Креон и Виктор, чертыхнувшись, выключил приемник.

– Вылезайте, несчастный отец, приехали.

Они остановились у здания городского театра, пестревшего красочными афишами возле билетных касс, к которым тянулись длинные очереди. Сегодня у Обоста был юбилей, и люди торопились купить последние оставшиеся билеты. Внутри театра был полный аврал – все готовились к вечернему бенефису гениального скрипача. Не вмешиваясь в репетиционную суету музыкантов и уклоняясь от носящихся с декорациями рабочих сцены, Виктор сразу повел капитана Креона в одну из гримерок.

– Папочка! – взвизгнула Лана, увидев в отражении зеркала, перед которым сидела, своего отца и радостно бросилась в его объятия, – Ты когда вернулся? Мама уже знает?

– Нет еще, – улыбаясь дочери нижней частью лица и насуплено поглядывая верхней частью на Сомова, пробормотал моряк, – Я с корабля прямо сюда. Собирайся, мы уезжаем из этого гадюшника.

– Еще чего! – девушка резко отпрянула от отца, – Ты что это?! Тоже, как мама? Она уже месяц со мной не разговаривает. Знаешь, что папочка, я, конечно, была рада тебя видеть и все такое, но езжай-ка ты домой к маме. Вот там друг другу и читайте нравоучения. А меня, пожалуйста, оставьте в покое!