Найти тебя

— Салазар — женатый человек, — заметила Армель, рассеянно поглаживая свой шрам. — У него пятеро детей и хорошая, верная жена, у которой родственники — уважаемые в городе люди. И он не хотел бы, чтобы они узнали о его любовной связи с Розанной.

— Но как нам удастся убедить ее помочь нам? — спросила Селестрия.

— Да она ведь сестра Нуззо, — сказала Фредерика.

— А Нуззо об этом знает?

Фредерика утвердительно кивнула головой.

— Нуззо знает об этом, но главное — он влюблен в миссис Уэйнбридж и сделает для нее все что угодно. Он поделился своими чувствами с Луиджи, а жена Луиджи рассказала мне.

— Это просто сплетня, которую кто-то пустил по Марелатту, — произнесла Селестрия. Хорошо еще, что никто не рассказал небылиц про ее вчерашний поход в бар.

В эту минуту Луиджи вышел из кухни с серебряным подносом, неся Селестрии кофе с молоком. Женщины сидели молча, пока он ставил чашку на стол. Поинтересовавшись, не желают ли они еще чего-нибудь, он удалился.

— Так что же нам делать? — нетерпеливо спросила Селестрия.

— Нуззо поговорит сегодня со своей сестрой.

— А что, если она не согласится нам помочь?

— Тогда мы все вместе будем ее упрашивать, как женщины женщину, — сказала Армель.

— Мы, итальянцы, относимся к смерти очень серьезно, Селестрия, — без улыбки сказала Фредерика. — Если Салазар действительно приложил руку к самоубийству двух человек, Розанна не захочет прикрывать его.

Селестрия смущенно посмотрела на Армель.

— Бенедикт тоже наложил на себя руки? — Армель кивнула. — Вы не говорили об этом.

— Я не думала, что это так важно, — сказала она, пожав плечами.

— Поражает количество сходных обстоятельств, этого трудно не заметить. — Селестрия встряхнула головой. — Я никак не могу сложить эту мозаику воедино. Или это только я? Может, вы видите то, чего я не вижу?

Армель покачала головой.

— Только то, что оба человека были не из тех, кто добровольно бы расстался с жизнью. И я еще раз утверждаю, они были убиты!

— Я тоже придерживаюсь этого мнения, — горячо согласилась девушка.

— Давайте попробуем добраться до истины самостоятельно, — предложила Фредерика, энергично потирая руки. — Кроме того, мне никогда не нравился этот адвокат. Уж слишком он самодовольный.

Армель зажгла сигарету и выпустила струйку дыма в теплый воздух. Сощурив глаза, она торжественно произнесла:

— Если смерть моего мужа — дело рук Салазара, то я убью его.

— Есть и другие способы отомстить, не прибегая к насилию, — сказала с серьезным видом Фредерика. — Кроме того, смерть — слишком мягкое наказание за убийство, так как она избавляет человека от чувства вины.

И тут Селестрия подумала о Хэмише, понимая, насколько верно высказалась женщина. Как же часто он хотел уйти от реальности в небытие? И не потому ли он проводил столько времени в мавзолее своей жены, моля Господа о смерти, чтобы соединиться с ней там, на небесах и наконец избавиться от чувства вины? А может, именно смерть была тем светом, что пробивался из-за двери на картине?

Вечером, переодеваясь к ужину, Селестрия вдруг услышала грустные звуки фортепиано и безошибочно определила, что это играл Хэмиш. Она ни разу не встретила его в течение дня, хотя искала в каждой проходящей тени. Со все более нарастающим разочарованием она ощущала, как он отдаляется от нее. И это не было реакцией на их поцелуи, как она думала. В случае с Хэмишем было трудно предсказать, чего ждать от него дальше, и только интуиция поддерживала ее уверенность, что быть вместе им предначертано судьбой. Накинув бледно-голубое платье, она поспешила по коридору. Ее сердце было не на месте: она не успокоится, пока не узнает, хочет он ее или нет.

По мере ее приближения звуки становились все громче. Здесь, среди стопок книг и статуэток, которые коллекционировала Фредди, на маленьком стульчике за фортепиано сидел Хэмиш. Его длинные ноги с трудом умещались под инструментом. Она робко улыбнулась, не зная, какая с его стороны последует реакция, и он улыбнулся в ответ, как будто не было ничего странного в том, что он с утра не показывался ей на глаза.

— Где же ты был? — спросила она, облокотившись на крышку инструмента. Он продолжал играть.

— Мысленно с тобой… — ответил он, и она чуть было не подпрыгнула от радости. Он опустил глаза, его пальцы легко находили нужные клавиши, и неожиданно он стал серьезным, а все его тело задвигалось в такт музыке, ставшей более драматичной.

— Ты играешь такую печальную мелодию, — произнесла она.

— Но я чувствую себя счастливым. Ты права, музыка — это выброс эмоций. Она проникает в душу и избавляет ее от боли. Она наполняет меня изнутри и заставляет поверить, что все возможно. — Он закрыл глаза и продолжал играть еще какое-то время.

Но вдруг остановился, не доиграв.

— Пойдем, — сказал он, вставая из-за фортепиано и беря девушку за руку. Хэмиш повел ее по коридору к маленькой лестнице, а затем в мастерскую. В комнате пахло свежей краской. Теперь она поняла, где он пропадал весь день. Ей не терпелось посмотреть, что же он нарисовал, но мольберт был развернут к стене.

Закрыв дверь, он стал жадно целовать ее. Она обвила его руками, тая на его груди и уже не чувствуя никакого отчуждения. В мастерской, где окно было открыто навстречу мягкому вечернему солнцу и спокойному морю, не было ни одного темного уголка, куда бы он мог скрыться, не было ночи, которую можно было обвинить в его безрассудстве, не было луны, с помощью которой можно было построить волшебную тюрьму, где реальность отстранена. Он целовал ее искренне, открыто и без всякого раскаяния.

Селестрия больше не сравнивала его с другими мужчинами, которых она когда-то целовала: они не шли ни в какое сравнение. Он был совершенно особенным зверем, не вписывающимся ни в одну лондонскую иерархию животных. И здесь, в сочном, насыщенном соснами воздухе Италии, она чувствовала себя абсолютно отрезанной от всего того, что она оставила в прошлой жизни.

— Ты — ангел, Селестрия, который спустился с небес, чтобы спасти меня от себя самого. Я ошибался на твой счет и теперь это понял. — Он уткнулся лицом в ее волосы. — Ты мне нужна.

— И ты тоже мне нужен, — призналась она.

— Давай покончим с прошлым. Пришло время отпустить его с миром.

— Конечно, если ты этого хочешь!

— Именно этого я и хочу. Я хочу тебя и хочу начать все с чистого листа. Я хочу, чтобы ты забыла о том, что я когда-то накричал на тебя. И я хочу позабыть об этом тоже.

А Селестрии так хотелось спросить его о Наталии! Она желала знать, как та умерла и почему он винил себя в ее смерти. Но она не собиралась давить на него. Если он захочет рассказать, он обязательно сделает это, но всему свое время. В данный момент она была счастлива просто быть рядом с ним, хотя сейчас почему-то казалось, что там, в мавзолее через дорогу, ярче, чем обычно, горят две свечи, горят, как упрек их нежданному счастью, упорно желая, чтобы их свет заметили.