Найти то, не знаю что…

По коридору сновали нервные люди, не успевшие завершить толком свой утренний туалет.

Надо полагать, все они прочитали вчера вечером объявление на входной двери, и потому появление человека в униформе и в маске-респираторе никого не удивило.

«Народный эксперт» перехватил два-три мимолетных взгляда, но и в них отражалась разве что тень любопытства.

Вот и хорошо.

Но сколько же здесь комнат? Пятнадцать, а может, и все двадцать? А сколько жильцов?

Сначала Пережёгин прошел вдоль хозяйственного блока – туалета на три-четыре очка и ванной, где пропали часы Виноградова.

Затем показался уголок крайне тесноватой для такого Вавилона кухни. Виднелось окно, выходившее во внутренний двор, одна его створка была открыта.

Из кухни несло чем-то пригорелым, там переругивались одновременно несколько хозяек.

Пережёгин принялся совершать обход по периметру коридора, начав с левой стороны. Он останавливался у каждой двери и приближал к ней, не касаясь, однако, дерева, правую ладонь, а левой проводил по старому ремню, полученному от Виноградовой. Если поблизости вдруг оказывался кто-то из жильцов, Пережёгин ставил футляр на пол и производил некие манипуляции отходившим от того гибким шлангом с раструбом. Затем двигался дальше.

Возле четвертой по счету двери он остановился, прошептав: «Ага, теплее…»

Именно в этой комнате обитал неудачник Омельев, заваривший всю эту кашу. А заселился сюда, после его смерти, по направлению в порядке очереди, надо полагать, тот самый молодой человек, который встретился Петру Мефодьевичу в дверях. Что ж, в таком мегаполисе, как Питер, есть люди, и их немало, для которых обладание отдельным помещением даже в многонаселенной коммуналке – большая удача.

Двигаясь почти без задержки, владелец «Бюро находок» добрался до торца.

Глаза уже привыкли к полумраку, и Пережёгин свободно различал детали окружающей обстановки.

Тут самая дальняя по левой стороне дверь распахнулась, и на участке коридора сразу же стало светло от ярких солнечных лучей, бивших с улицы через окно комнаты.

Пережёгин мгновенно принялся манипулировать раструбом, проводя им по плинтусу.

Между тем, вышедшая из комнаты худощавая, воинственного вида старуха остановилась прямо перед ним, скрестив руки на груди и сурово глядя на «измерителя».

Так вот она какая, Елена Дмитриевна, тетка Виноградова!

Пережёгин вообще не планировал на сегодня навещать старую даму, но раз уж она нарисовалась сама…

– Ваш прибор не работает! – громко констатировала дама. – Он не жужжит! Вы из полиции? Опять что-то вынюхиваете?

– Нет, женщина, я не из полиции, – ответил Пережёгин, убрав с лица респиратор. – Я из технической службы. А прибор работает, но бесшумно. Принцип его действия основан на колебаниях сверхнизких частот, недоступных человеческому слуху. Понятно объяснил?

– Ладно, – смягчилась она, – тогда сделайте замер в моей комнате. Слышите, какой шум доносится сюда со двора? Автолюбители! А ведь когда-то ставить машины во дворе запрещалось категорически.

Он кивнул и вошел в жилище.

Комната была большая, не менее тридцати квадратов, разгороженная высокими ширмами на две неравные части.

Не считая плоского телевизора и компьютера, вся прочая обстановка хранила на себе следы ушедшей эпохи.

На вычурном трехногом столике стоял телефонный аппарат. Ага, стало быть, тетушка имеет свой персональный городской телефон, с которого, очевидно, и сделала тот самый звонок своему любимому племяннику. Вне сомнений, есть у нее и мобильник. Но люди ее поколения предпочитают пользоваться городским телефоном. Не только из соображений экономии, но, главным образом, по давней привычке.

Пережёгин пару раз провел раструбом по стене у плинтуса.

– Всё, замер произведен.

– Но вы ничего не записываете, – подозрительно сощурилась Елена Дмитриевна.

– В этом нет нужды. Прибор автоматически фиксирует все показания. Оператору остается лишь сделать распечатку.

– И всё-таки вы чего-то недоговариваете, – настырно продолжала хозяйка. – Я вчера весь вечер провела за компьютером, но так и не нашла в Интернете организации под названием БНПМП…

– Мы не афишируем своей деятельности, – ответил Пережёгин, не зная уже, как отвязаться от въедливой старушенции. – Если есть вопросы, обращайтесь в городскую администрацию, там знают.

– Назовите, по крайней мере, вашу фамилию!

– Сидоров. Техник Сидоров. Ладно, пора продолжать, у меня еще десять квартир в списке.

Он вновь приладил респиратор и вышел в коридор, двинувшись вдоль его правой стены.

Старая дама некоторое время наблюдала за его действиями, затем направилась в сторону кухни, что-то бормоча про себя.

Он продолжал обход, нигде надолго не задерживаясь, поскольку для этого не было причин.

Увы, пока ничего интересного…

Оставалось пройти всего четыре комнаты, когда «народный эксперт» вдруг замер, как вкопанный. Приблизил еще раз ладонь к двери, медленно провел второй ладонью по ремню.

Комната находилась как раз напротив той, что занимал когда-то Омельев.

Тепло, сказал себе Пережёгин. Впрочем, кой черт тепло – горячо!

Следом он буквально сорвал с себя опостылевший респиратор и сунул его в футляр вместе со шлангом.

Затем коротко постучал в дверь.

– Войдите! – донесся с той стороны вежливый, даже несколько манерный голос.

Глава 8. ПРОФЕССОР ХИМИИ

Комната была примерно на треть меньше той, которую занимала тетка Виноградова. Однако, несмотря на такую же по возрасту мебель, здесь царила иная атмосфера. Бросалась в глаза давным-давно вышедшая из обихода этажерка с резными опорами-столбиками. Толстенные тома, теснившиеся на ней, относились в своем большинстве к области химии. На верхней полке красовался бронзовый бюстик Менделеева. Далее громоздился книжный шкаф, старинный, но не антикварный, до отказа набитый справочниками и пособиями. Отдельные экземпляры обосновались сверху на плотных рядах фолиантов, аккуратно выстроившихся по ранжиру. В разных углах комнаты размещались три-четыре подвесных полки с литературой по той же химии.

Несколько раскрытых книг лежали на столе, за которым сидел благообразный старик годков за семьдесят. Его пытливые карие глаза и седоватая бородка клинышком наводили на мысль о вышедшем на покой представителе старой ленинградской научной школы.

Ответив на приветствие визитера, он любезно осведомился:

– Вы, полагаю, тот самый сотрудник организации, которая замеряет уровень шумов? Чем могу быть полезен?

Пережёгин уже успел снять с себя шапочку и куртку.

– Вы позволите? – кивнул он на свободный стул.

– Конечно, конечно…

«Народный эксперт» безо всякой раскачки взял, что называется, быка за рога.

– Собственно говоря, я не тот, за кого себя выдаю, – обескуражил он хозяина. – Я шеф «Бюро находок», и сейчас выполняю заказ своей клиентки по обнаружению некой пропажи. А всё это – камуфляж, понадобившийся мне, чтобы найти, руководствуясь моим методом, единственного обитателя этой коммуналки, у которого должны быть ответы на интересующие меня вопросы.

– Что-то я не пойму… – даже растерялся старичок. – Вы хотите сказать, что имеете какие-то вопросы персонально ко мне?