Назад дороги нет

– Посмотрим, – буркнул Тео. Он так просто не сдастся.

Воспитатель привёл Тео в большую залу, где вдоль стен в ряд стояли старенькие деревянные кровати. Со стороны казалось, что, если ты только сядешь на одну из них, так она сразу развалится, не выдержав массы тела. Кровати были заправлены грязным постельным бельем, которое в былые времена возможно и было белоснежным, но сейчас выглядело застиранным и серым. Дышать в этом зале было просто невозможно. Тео сразу же ударил в нос резкий запах затхлой мебели, смешанный с удушающим запахом пота, старых, не стираных носков, мочи и других мерзких запахов.

Мальчик брезгливо поморщился, с трудом сдерживаясь, чтобы не зажать рукой нос, только бы не чувствовать этот запах. К горлу подступил резкий приступ рвоты, и Тео на мгновение задержал дыхание, приказывая себе успокоиться. Он ведь не неженка какая-нибудь, чтобы его всего лишь от неприятных запахов тянуло блевать.

Мальчик медленно осмотрелся. В зале двое ребят драили грязный пол, правда без особого результата. Грязь была настолько давней, что не смывалась, а от действий мальчишек оставались только грязные разводы. Взгляд Тео почти сразу же привлек третий мальчик. И при его виде он ощутил резкий приступ жалости. Он лежал на кровати, вытянув ноги и руки, покрытые фиолетовыми синяками, по швам и тихонько постанывал. Лицо мальчика было опухшим, сломанный нос посинел, в уголках рта запеклась кровь, а глаза настолько сильно заплыли, что казалось, они и вовсе отсутствуют на этом несчастном лице. Никогда еще в своей жизни Тео не видел настолько сильно избитого человека и не мог определиться чего ему хочется больше: сбежать чтобы больше никогда не видеть его побитое изможденное лицо или узнать кто это сделал и за что. У Тео, впрочем, подозреваемый уже был. Избитый мальчик выглядел даже младше Габби, и Тео был уверен, случись подобное с его сестрой, он, не задумываясь, был бы готов совершить убийство.

Двое других мальчишек, заметив вошедших в зал Тео и воспитателя, тут же прекратили свое занятие. Не скрывая своего любопытства, они уставились на новенького. Особенно тот, что был пониже. Он имел смешной курносый нос и плохо расчесанные русые волосы, топорщившиеся на затылке. Толстяк аж рот раскрыл и выронил швабру, во все глаза рассматривая Тео. Глаза его чуть расширились, когда он, видимо, понял, что пятна на пижаме – это следы засохшей крови.

Тео мрачно взглянул на толстого мальчишку, подавляя внутри себя желание дать ему крепкий подзатыльник, чтоб только престал пялиться. Он не мог передать словами, как же сильно его бесили взгляды, которые кидали на него в этом месте, слово с нетерпением желали залезть внутрь его головы, узнать что-нибудь интересное и поскорее растрепать другим. «Да пошли все нахуй, – раздраженно подумал Тео, – пусть даже не пытаются».

Второй пацан, словно прочитав его мысли, пихнул толстяка в бок и что-то ему прошептал, после чего тот резко отвернулся и принялся поднимать швабру. С превеликим интересом, будто видит что-то необычное, он начал ее рассматривать, а его слегка оттопыренные уши густо покраснели.

– Чего застыли, уроды? – гаркнул Сэм, заметив, что они больше не драят пол, а вместо этого пялятся на Тео. Сэм сощурил глаза, окинув обоих мальчишек раздраженным взглядом, сжал крупную ладонь в кулак и угрожающе замахнулся. Мальчишки, испуганно вздрогнув, тут же судорожно принялись за свою работу, но при этом оба успели еще раз заинтересованно взглянуть на Тео. Он подозревал, что как только этот громила уйдет, они накинутся на него со своими дурацкими вопросами.

– Занимай свободную кровать, – рявкнул Сэм, посмотрев Тео, – и жди меня здесь, я принесу тебе какое-нибудь тряпье.

Он развернулся. На миг взгляд его остановился на избитом мальчике, который, кажется, впал в беспамятство: лоб его покрылся испариной, голова слегка дергалась на подушке, и он что-то неразборчиво шептал. Кажется, звал маму. Сэм брезгливо поморщился, покачал головой и, принявшись что-то насвистывать, вразвалочку вышел из зала.

– Жирная тварь, – еле слышно сказал Тео, провожая его ненавистным взглядом. Он все бы отдал, чтобы вместо неизвестного мальчишки на кровати, корчась от боли, мучался Сэм.

Тео занял самую дальнюю пустующую кровать. Он кое-как ее застелил, наконец, избавившись от груза, который тащил, и присел на самый краешек, разминая ноющее запястье. Костяшки его пальцев покраснели от столкновения с челюстью ублюдочного пацана. На него тут же налетели мальчишки, побросав швабры на пол. Как он и подозревал, наперебой они начали задавать кучу вопросов: «Кто он такой? Почему он в пижаме? Почему она вся в крови? Кто тот странный человек, что привез его сюда?».

Тео, слушая их вполуха и стараясь не морщиться от их настырности и надоедливости, отвечал следуя легенде придуманной Тайлером, надеясь, что после его рассказа, умерив свое любопытство, они от него отстанут. По лицу толстяка было видно, что он слегка разочаровался: после такого эффектного появления в столовой, он явно ждал грандиозной истории. Второму же мальчишке, видимо, было все равно. Он протянул маленькую ладонь для рукопожатия и, улыбнувшись по девчачьи, звонким голосом громко представился:

– Я Оливер, а это Ник, – кивком головы указал на толстяка, и тот неуверенно помахал пухлой рукой.

Тео хмуро молчал, не спеша пожимать протянутую ему руку. Он убрал упавшие на глаза волосы и впервые внимательно посмотрел на второго мальчишку. На вид он был ровесником Тео, может чуть младше. Он сразу создавал впечатление, одного из тех, кого всегда выбирают на роль груши для битья: долговязый, худенький, с тонкими, даже каким-то изящными руками, которые следовало бы иметь хорошенькой пианистке, и острыми коленками, покрытыми синяками и царапинами. Внешне он очень напоминал недоедающую смазливую девчонку: аккуратное миловидное бледное лицо с веснушками на маленьком носу, большие любопытные глаза и волосы пшеничного цвета, густой челкой падающие на глаза. Протянутую ладонь он так и не убрал, совсем не задетый неприветливостью Тео, только слегка наклонил голову, выжидающе на него смотря.

Тео неуютно поежился, поймав вдруг себя на мысли, что отчего-то этот неизвестный мальчишка вызвал у него слабый прилив симпатии. Наверняка, все из-за того, что он никак не смутился мрачного настроя Тео, и уверенно продолжал настаивать на своем.

– Я Генри, – немного помедлив, представился наконец Тео еще непривычным для себя именем. Пожал протянутую руку, слегка ее встряхнул, и быстро, словно боясь обжечься, выпустил.

Оливер одарил его еще одной широкой улыбкой, а Тео, сам того не желая, снова взглянул на избитого мальчишку. Он больше не бормотал, просто тяжело прерывисто дышал и тихонько постанывал, явно нуждаясь в хорошем докторе и нормальном больничном уходе.

– За что его так? – спросил Тео, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Недержание. Его побили шестерки Тома, а потом он упал с лестницы. Правда, не думаю, что случайно, – ответил Оливер, нахмурившись, сжимая ладони в кулаки. На его лице появилось злобное выражение, светлые брови сошлись на переносице.

– Том? – Тео посмотрел на мальчишку, от чего-то отмечая, что злобное выражение на его лице выглядело забавно. – Это такой здоровый придурок? У него ещё шрам на щеке, да?

Он вспомнил как врезал по лицу тому ублюдку, и почувствовал некоторое удовлетворение, и вместе с тем ему захотелось снова его ударить. Выбить из него всю дурь, выпустить наружу свою ярость.

– Ты уже успел с ним познакомиться? – вопросительно воскликнул Ник, вклинившись в диалог. Он смотрел на Тео с настороженностью, словно до конца еще не определился, как к нему относиться.

– Я заехал ему по лицу и он, по-моему, сказал, что уничтожит меня, – равнодушно произнес Тео, дернув плечами.

С неким удивлением он заметил, как сильно вытянулись лица Оливера и Ника при его словах. Они быстро переглянулись и во все глаза уставились на Тео, словно увидели перед собой сумасшедшего. Их лица выражали крайнее удивление, и недоверие, смешанное с испугом. И даже капельку восхищения.