Назад в СССР 2

В следующую секунду Циля, решив следовать народной мудрости про желудок мужчины и его сердце, сунула мне под нос тарелку блинов.

— Вот, покушайте. Для вас готовила.

— Циля! Где твоя мама?! Говорю же, дело срочное! — Рявкнул я на хозяйскую дочку.

Хотя, скажу честно, блины оценил. Просто как явление. Потому что это, на секундочку, совсем не национальное блюдо для особы по имени Циля, дед которой был Соломоном. Девица явно старалась ради моей персоны.

— Ну што вы нервничаете, Денис Сергеевич. Разве ж можно так? Вон, папа нервничали и все. Нет таки папы. А мама пошла до Зинаиды Марковны, там што-то случилось. Но вы вот кушайте, Денис Сергеевич. Половину дня готовила.

С трудом отбившись от настырной Цили и ее блинов, я рванул на поиски неведомой Зинаиды Марковны. Адрес предварительно выдрал шантажом у хозяйской дочки. Пообещал по возвращению съесть все блины.

К счастью, тратить время на бестолковые метания не пришлось, потому как Мира Соломоновна уже двигалась домой и мы столкнулись с ней нос к носу недалеко от рынка.

— Денис Сергеевич? — Удивилась хозяйка, когда я подбежал к ней, схватил ее за руку а потом очень эмоционально сообщил, как сильно она мне нужна.

— Да, Мира Соломоновна, я. Мне срочно нужно с вами поговорить, но там, где нас никто не услышит. А еще лучше, если и не увидят.

— Давненько я не получала таких предложений от мужчин… Ну што ж… Если вам надо, то я, конечно, скажу таки, да. Тем более, мы без пяти минут родственники. Ви кушали те блины, шо приготовила Циля? Она же ж с вечера жила с мыслью за те блины…

Я ответил, что блинов не ел, но с первого взгляда заметил, насколько они хороши. При этом слова хозяйки про скорое родство пропустил мимо ушей. Переживать за Цилю, возомнившую себя моей будущей женой, буду потом. Если вообще доживу. А с такими темпами развития событий, ой, не факт… Лёник Ван Гог утром тоже, наверное, верил в лучшее. Интересно… Нашли его или еще нет?

— Ну… Идемте вон, в кафе. Там есть летняя веранда. Ви знаете, што это за кафе? Сам Лёня Вайсбейн тут пел свои куплеты, когда был юным и малознаменитым. — Мира Соломоновна махнула рукой в сторону упомянутого заведения. — Кстати, ви слышали новость? Говорят, он собирается приехать и дать концерт. Вспомнил, наконец. И таки да, стоять посреди улицы — не очень хорошая идея. Даже если нас никто не услышит, поверьте, найдутся желаюсчие исправить это досадное недоразумение.

Я был согласен на все. Хоть кафе, хоть пельменная, хоть разливуха. Лишь бы спокойно сесть и задать нужные вопросы.

С кандидатурой тети Миры в роли местной энциклопедии я не ошибся. Разговор у нас и правда выдался содержательный. Не скажу, что приятный по итогу, даже скорее наоборот, но некоторые ответы я получил.

Как только мы уселись за один из столиков, расположенных на открытой веранде, она заказала себе чай и пирожное, а я… тоже чай. Покрепче отложим на попозже. Сейчас нужно быстренько выяснить насущные вопросы, а потом, честное слово, напьюсь. Мне в любом случае вечером топать в этот чертов трактир. Хотя… Я уж и не знаю, стоит ли. Может пора делать ноги, наплевав на все меры предосторожности, отходные пути и сомнения.

— Денис Сергеевич, имейте в виду, ни один рэсторан не идёт ни в какое сравнение с тем, как готовит моя Циля! — Сразу заявила Мира Соломоновна, едва нам принесли чашки, заварник с чаем и пирожные на тарелочке.

Такое ощущение, будто поход в заведение общепита и с ее, и с моей стороны — предательство домашней кухни вообще и Цили в частности.

— Совершенно не сомневаюсь. Уверен, готовка Цили несомненно лучше ресторанной? — Согласился я, а затем подвинул стул ближе к тебе Мире. Так, чтоб мы могли говорить в полголоса.

— И это тоже. — Кивнула Мира Соломоновна. — Но ее таки намного дешевле… Денис Сергеевич, я вся во внимании. Што ви хотели спросить у тети Миры? Говорите.

— Эм… Ну… Смотрите… Я тут недавно… То есть только сегодня узнал об одном человеке, который представляет для меня интерес. Но желательно, чтоб об этом интересе теперь знал только я. Яша Ювелир. Вам говорит это о чем-то?

Мира Соломоновна молча смотрела на меня несколько секунд. Потом осторожно взяла чашку, налила из заварника чая, сделала глоточек, зажмурилась.

Мгновения тянулись как вечность. Я даже подумал, не пошлет ли меня хозяйка апартаментов.

Просто имя Ювелира она знала наверняка. Это сразу стало понятно. И еще наверняка она знала, что обсуждать данное имя лучше не надо. С чего я сделал такие выводы? Потому что Мира Соломоновна, смакуя ароматный чай, на самом деле прикидывала все «за» и «против». А значит, разговоры о Яше Ювелире могут иметь последствия. Иначе тетя Мира уже трындела бы без остановки.

— Ви знаете, жизнь — таки интересная паскуда… Вот ви сидите напротив и спрашиваете меня за Яшу… И я не хочу знать, откуда взялся этот интерес. Но расскажу вам кое-что… Ви знаете, мене бы не хотелось, штоб Циля стала вдовой до свадьбы. — Начала вдруг Мира Соломоновна. — Яша… Когда-то давно он числился студентом академии изящных искусств Яковом Михельсоном. Хороший был мальчик. Пока не увлекся одной дамочкой. Во всех Яшиных бедах виновата именно она. По крайней мере, так считает Яша и так считала его мама. К счастью, мамы уже нет в живых, а вот Яша, к несчастью, есть. Так вот… С той особой познакомил их мой покойный супруг, представьте себе. Давненько это было… Познакомил на своем дне рождения. Яша накушался винища как последний биндюжник. Так накушался, што его бесчувственный организм, дышащий скорбью и сивухой, пришлось тащить на второй этаж. А скорбел Яша по внезапно пронзившей его сердце любви. Особа, хочу сказать, была в то время удивительно хороша. Молодая, наивная, мечтала стать медицинской сестрой. М-да…

Тетя Мира, усмехнувшись, покачала головой. Честно говоря, я начал подозревать, что особа, о которой идёт речь, — это сама Мира Соломоновна и есть. Слишком много горечи было в ее словах про молодость и про мечты о медицинской сестре. Все-таки между белым халатом и репутацией бандерши — огромная пропасть.

— Все ушли, а дурная особа осталась.– Продолжала тем временем тетя Мира. — Сказала, што будет ухаживать за ним. Она — сестра милосердия, хоть и будущая, выходить больного — её обязанность. На самом деле, понятно, што девица хотела остаться с этим жалким красавцем… тогда ещё красавцем…наедине. Ви же понимаете, мечта любой девицы — поцелуем разбудить принца. А вот дальше началось стремительное падение Яши в любовь и уголовщину. Ну и понятное дело. Девица стоила того. Вот Яша уже ходит в чистом, воротнички свежие, побрит, пахнет не кислой капустой, а французской водой. До того ему эта особа закружила курчавую башку, што он не просто с ней под ручку ходил, а и целовал ее даже. И вот явился он на ейные курсы. Собирался проводить до дома. Зашёл в лекторию, а там всяческие бинты да повязки, ланцеты да щипцы, ножички да пилочки. А потом Яше на глаза попался микроскоп. Впервые Яша узнал, што существует такое чудо. Што с его помощью можно разглядеть очень мелкие вещи. Если бы ви знали, што испытал Яша, глядя в окуляр. Трудно представить и еще труднее передать. Потому как его покойный дедушка давно рисовал деньги, и всё они у него не получались как надо, выходило хорошо, да не хорошо. Слишком явно была для него видна фальшивка. Яша тоже пробовал, у него получалось гораздо лучше, зрение было острее, но все равно не то. Не хватало изящества и мелких деталей. И вот, глядя в окуляр, Яша увидел…Ви, наверное, подумали, што Яша увидел четкие линии чеканки и крупные буквы? А может он увидел мелкие песчинки и зазубринки? Нет. Он увидел перспективу. Рыдая, Яша достал ассигнацию и положил под объектив микроскопа. А там — в мельчайших деталях волоски и полоски, буковки и рисуночки, знаки и завитушки. Особа, до которой явился Яша, конечно, ждала эффекта, но, прямо скажем, не такого. Через три дня два микроскопа бесследно исчезли из медицинского лектория. И Яша исчез. Нет. Не то што бы он исчез совсем, но пропал для приличного обсчества. Два месяца он не появлялся из своей комнаты. Оброс, прекратил ходить в свое изящное искусство, похудел. Он не только перестал пускать на порог даму сердца, но и всех, понимаете? Всех. А потом его увидели на вокзале с большим чемоданом. И всё. Яша исчез совсем, как снег в апреле. Утёк. Прошло два года, даже забыли про него. Особа та замуж собралась. И вы думаете за кого? Правильно! За моего покойного супруга. И тут появляется этот поц в белом шарфе и черном котелке, пахнет — как Елисейские поля с утра, ни нос, ни глаз не оторвать. И чемодан в руках. Так в нашем городе за три месяца до Революции появилась огромная куча фальшивых денег. Их было так много, што они стали национальной валютой. С ними перестали бороться, потому как на выявленных десять купюр, завтра появлялся чемодан фальшивок. Тайная полиция упорно искала возможность повесить Яшу перед рассветом на фонаре на Приморском Бульваре. Но как-то всё не складывалось. А потом совсем закрутилось… Приехала одна известная актриса снимать киноленту, попить в Бристоле чаю и привезла новость: в Петрограде — Революция, вся власть у комиссаров. Ну, Яша новой власти был не нужен совсем. Как он от ЧК выкрутился я не знаю, и он никогда не рассказывал, единственное — может, Мишку Япончика сдал, такое бы ему даже комиссары зачли… Ах, да… Яша ведь был знаком с Мишей Япончиком. И весь город знал за то знакомство. Так у Яши появилась репутация. В обсчем, новая власть отправила Яшу в новую жизнь. Он принялся строить светлое будущее. Но за то время, што Яша был дружен с Япончиком, у него скопилось не только много фальшивых денег, но и много занятного барахла. Броши, цепочки, карманные часы с именной надписью. Ну… Ви понимаете. И што ви думаете? Яша вдруг резко заделался серьёзным человеком. Даже лавка у него появилась антикварная. А Ювелир… Это прозвисче со старых времен осталось. Ювелир, он же ж со всякими мелкими деталями умеет работать. Так те Яшины купюры были бриллиантами среди фальшивок. Так оно и пошло. Но старое свое увлечение Яша не забыл. Только умения рисовать деньги и два микроскопа передал племяннику Хороший мальчик. Лёник. Талант, что говорится, не пропал. Рисует просто божественно. Нынче, конечно, с фальшивыми деньгами толку нет связи иметь. Проблем больше. Но вот…

Мира Соломоновна замолчала, поступивая пальчиком по краю чашки.

— Мы с вами почти што родственники, Денис Сергеевич. И я вам таки скажу. Мой вам совет, забудьте сразу, што услышите. Яша, не смотря на возраст, своих талантов не утратил и остроту глаза не потерял. Пока у нас тут были окупанты, он… тоже рисовал. Документики всякие. Ему за то щедро платили. Штоб ви понимали, Яша мог сделать бумаги, што ви — майор НКВД. И никто, ни одна живая душа не усомнилась бы в тех документах. Ви же понимаете, старая любовь не ржавеет. Так вот, когда Яша услышал, што та самая особа стала вдовой… Он таки сделал предложение руки, сердца и даже собственного кармана. Вот только особа уже сестрой милосердия не была. И зачем ей эта головная боль? Но я вам сейчас за што говорю…Про Яшины художества, которые оккупанты оплачивали… За то никто не знает. Кроме меня и теперь вас. Ви имейте в виду, што Яша известности не хочет. Он и мне то о документах рассказал, потому што горы золотые обещал. Хвалился, мол, вон какие у него возможности. А ви… Ви лучше прямо сейчас выпейте чаю, скушайте пирожное и забудьте все. И за мой рассказ, и за Яшу Ювелира. Не знаю, откуда у вас взялся интерес, но лучше штоб его не было.

Глава 17

В общем-то, ситуация получается аховая. В жир ногами, говорите? Да нет. Тут сразу по маковку.

Мои самые поганые подозрения начали обретать черты вовсе не подозрений. Разговор с тетей Мирой если не поставил все точки, то большое количество многоточий сократил.

Во-первых, выходило, что Лёник, это племянник того самого Яши Ювелира, а соответственно, сей факт объяснял, почему именно одноухому бывший фальшивомонетчик, а ныне, если верить словам Миры Соломоновны, уважаемый антиквар, доверил нарисовать портрет Волкова.