Назад в СССР: Демон бокса 3

— Тбилиси… Хорошо. Мы с Ольгой не были в Грузии. Лететь сколько? Как Ванечка выдержит?

Пацан прекрасно перенёс поезд. А если начнёт вопить в самолёте, это будет проблема пассажиров, летящих рядом, нас не заставят сойти, рейс беспосадочный.

Я поднял трубку и набрал хорошо знакомый номер.

— Гамарджоба, генацвале! Сижу в Ленинграде в гостинице «Астория», тут по радио передали: у украинцев атомная станция взорвалась, накрыло не только их, но Белоруссию и часть России тоже. Что? Конечно, дорогой. Бегу за билетом.

Он-лайн его не купить. Я заказал такси через сервис отеля и помчался за билетами в круглосуточную кассу. Без стеснения сунулся в свободное окошко для ветеранов и Героев Советского Союза, сунул паспорта и получил нужные листочки. Советский у меня заграничный долгоиграющий, продлил в Москве по пути в Минск. Раньше в СССР так было: при выезде за бугор сдаёшь внутренний, получаешь международный, действительный лишь на время командировки. В общем, если бы не ПГУ, огрёб бы проблемы. Ничего, подстраховали.

Перед сном Оля заложила, пока Вика мылась в душе:

— Она звонила в Минск. Мама сказала, Гошу выпустили.

— Так давно пора.

— Ему накинули за дебош в изоляторе несколько суток. Не важно. Он съездил в Ждановичи, обнаружил, что замки заменены.

— Взломал?

— Нет, не до такой степени отмороженный. Обнаружил шмотки в гараже, забрал. Вернулся к себе. Но до этого заехал на Пулихова плакаться. Худой, осунувшийся, мама говорит — щёки словно собачьи брыли висят.

— И как Вика восприняла?

— Вроде без особых эмоций. Да, жалеет его. Не понимаю, почему давно не сказала: забудь дорогу ко мне.

Я не стал озвучивать свои версии, но взял на заметку: мне жена ничего не сообщила.

В Грузии нас принимали так, что обе взрослые женщины и очень маленькая не раз восклицали: почему мы сразу поехали не сюда, а в Ленинград? Даже Ваня в колясочке улыбался и гукал как-то более радостно. Резо моментально организовал показательный турнир первого и пока единственного чемпиона мира из СССР по профессиональному боксу с тяжеловесами и супертяжеловесами республики, против пяти соперников я боксировал по два раунда, очень тщательно дозируя силу ударов, чтоб парням мало не показалось, но никому не погасил свет и ничего не сломал. Нас буквально носили на руках. На приёме у Шеварнадзе я почувствовал, что скоро лопнет даже демоническое здоровье, если опустошать рог с вином один за одним, обязательно до дна, иначе «не уважаишь». Правда, приём был неофициальный, без информации для прессы, так как неприятная тень невозвращенчества пока ещё порхала за моей спиной.

В тени моей славы, а также благодаря достаточно броской внешности и ростом с меня даже без каблуков, Оля пользовалась успехом. Похоже, Резо специально подсватал нам в компанию самых высокорослых джигитов. Вика с ребёнком на руках воспринималась как натурщица к картине «Мадонна с младенцем», грузины засыпали её комплиментами, но более сдержанно, чем свободную младшую, и эти комплименты скорее адресовались мне: «вай, какой у тебя красивый жена!»

Восточная сказка продолжалась неделю, наступил май. И однажды утром после завтрака, а жили мы в особняке Резо, я собрал сестёр на военный совет. Маша мучила куклу, сидя на полу у моих ног, и в разговоры взрослых не лезла.

— Вы убедились, что в Чернобыле шарахнуло ровно так, как я предупреждал? И что Белоруссия — не самое подходящее время для жизни на ближайшее время?

Обе кивнули, Оля — с явным восхищением моими провидческими возможностями. Не задали вопрос: почему я не позвонил «куда следует» и не предупредил. Звонил, с тем же результатом, что и в NASA. Имея в запасе единственный аргумент «у меня предчувствие», хрен кому что докажешь, когда с той стороны целая команда инженеров и профессоров, уверенно рапортующих «всё предусмотрено», «сто процентов всё будет в порядке». В результате «Челленджер» взорвался столь же успешно, как Чернобыль, и ничто не спасёт экипаж «Коламбии» в последнем полёте этого корабля, разве что подстрою теракт и заранее сорву запуск.

Но пока надо разобраться с текущими проблемами, хлопающими двумя парами красивых глаз.

— Ваши предложения, мисс и миссис? Я свои варианты давно озвучил, новых не появилось. На хлебах грузин оставаться не стоит, скоро вы обе ни в одни джинсы не влезете.

Оля с лёгкой грустью глянуло в окошко, где щеголял яркой майской листвой роскошный сад. Закавказье — это маленький рай…

— Мисс за немедленный отъезд в США. Сестра, только от тебя зависит — мы переждём последствия Чернобыля в удобной стране, дети будут с отцом, или ты всех четверых нас утащишь под миллирентгены, а Валера, которому мы более чем обязаны, потащится через океан один. Он дал тебе такой шанс восстановить семью! Может, ты не заслужила этого шанса.

Сказала всё правильно, но последняя фраза была лишняя. Вика закусила губу. Прям видно было, как в ней борются самые противоречивые чувства. Я не особо рассчитывал на нежность ко мне, тут без иллюзий. Но она — мать двоих детей!

— Я — знаю! — вдруг влезла Маша. — Папа, тётя Оля! Поехали в эти самые… Шэ-Шэ-А, если там также весело, как у дяди Резо. Мамочка с Ваней потом догонят.

— Если бы вопрос ставился на голосование, три голоса «за», Ваня воздержался, ждём тебя, имеющую право вето.

Я постарался сгладить резкость Ольги. Вике, естественно, обидно, что родная сестра в первую очередь на моей стороне.

— Ты так просто это всё излагаешь… Одни только документы на выезд делаются месяцами. Старые мои давно протухли, на Ваню вообще не заводились.

— В Москве решу за неделю. Максимум — десять дней. Следующее возражение?

— Да нет никаких возражений… И вариантов, по большому счёту, тоже. Особенно если гарантируешь, что можем вернуться назад, — она вплотную подходила к черте капитуляции, не решаясь её переступить.

— Купить каждой авиабилет с открытой датой? Легко.

— Не в билете дело… Согласна. Летим в Москву. Оформляй нам паспорта. Одно только — я должна съездить в Минск. Бросить родителей и не попрощаться — свинство.

— Я — с папой! И с тётей Олей! Мамочка, ты же не больше чем на день уедешь?

— Конечно — не больше… Но как ты без меня?

— Я — с папой! — безапелляционно повторила младшая.

Характер… Ещё тот. Мой напор плюс викино тупое упрямство в одном флаконе.

— Но, белочка моя…

— С папой! Я с тобой всегда! А папу долго не видела! Я скучала! По нему и по Рексу! Но Рекс не вернётся, а папа приехал!

— И ты приедешь в Москву как можно скорее, — вставив это, я не добавил, что остающаяся со мной Маша будет залогом её благоразумия, иначе вышло бы, что собственную трёхлетнюю дочь взял в заложники. Ольга тоже не рвалась в Минск, ей хватит маминых рыданий в трубку, пережить при непосредственном контакте это тяжелее. А уж представить, что там обрушит на дочерей генерал-ракетчик… Вплоть до пророчеств, что за океаном продам обеих в публичный дом.