Назад, в жизнь

– Оставь это, - с мягким напором потребовал он. – Со стола сегодня убираю я. Поговори со мной.

– О чем?! – быстро и, как ему показалось, встревоженно спросила она.

– ...Ты мечешься и стонешь во сне. Я понимаю, тебя мучают ночные кошмары. Но ведь они просто так не бывают. Что-то случилось с тобой, чем ты не хочешь или не можешь со мной поделиться. Мы вместе теперь и, согласись, я имею право хоть что-то о тебе знать... от тебя же самой. Если ты пришла ко мне, значит ты мне доверяешь, не так ли. В конце концов это даже нечестно! Ты-то знаешь обо мне едва ли не больше меня самого.

Его шоколадные бархатные глаза светились доброжелательностью и теплом. И ей так захотелось вдруг погрузиться в них целиком, как в материнское лоно, свернуться клубочком на дне его души и обрести там вечное убежище. Она порывисто встала, обогнула стол и, склонившись над ним, зарылась лицом в его густых, удивительно мягких волосах.

– Конечно, ты имеешь право знать. И ты даже не представляешь, как хочется мне порой тебе все-все рассказать. Только вся беда в том, что есть вещи, которые я не могу разделить даже с самыми близкими мне людьми. Даже с тобой. Хотя ближе и дороже тебя у меня нет никого в целом свете. Я лишь напугала бы тебя, а на себя навлекла бы новые беды. И тем не менее я постараюсь ответить на твои вопросы... на те, что смогу.

– Прекрасно! – оживился Тигран, увлекая ее в гостиную и усаживая рядом с собой на диване. – Вопрос первый! – с мальчишеским азартом провозгласил он, держа ее за руки: - Я допускаю, что по каким-то причинам ты не хочешь или не можешь вернуться домой. Но ведь ты наверняка где-то учишься или работаешь?

– Училась. В Архитектурном институте. На втором курсе.

Он воззрился на нее с изумлением.

– Вот оно что... Теперь понятно, как тебе удалось с такой легкостью набросать... Хотя нет. Все равно не понятно. Но в любом случае получается, мы с тобой родственные души. Но почему «училась»? Почему ты говоришь в прошедшем времени?

– Теперь я не имею права нигде учиться... У меня... нет документов.

– Как это нет? Потеряла?

– Я потеряла не документы, а нечто несоизмеримо большее. – Она умолкла, глядя сквозь окно в небо, грустно улыбнулась своим мыслям и, ни к кому не обращаясь, тихо добавила: - А может не потеряла, а наоборот – нашла... У меня нет и прописки. Нет имени. Нет ничего, чем можно доказать людям, что ты человек. Понимаешь?

– Нет! Ровным счетом ничего не понимаю! – Тигран энергично растер пальцами виски. – Куда же все это разом подевалось?

Она лишь пожала плечом.

– Ну хорошо. А твоя семья? – попробовал он подобраться к ее душе с другого конца. – Ведь у тебя должна быть семья – отец, мать, братья, сестры.

– Нас разлучили. Временно.

– Временно?

– Рано или поздно все вновь встречаются.

– Что ты имеешь ввиду? Твои родители за границей?

Она отрицательно покачала головой.

– В разводе!

Одиль задумалась ненадолго.

– Можно сказать и так. Они очень любили друг друга.

– Тогда я не понимаю...

– Я же сказала, их разлучили... Насильно. Нас разлучили.

– И где они теперь?

– Мама с сестренкой здесь. В нескольких кварталах от твоего дома.

Он нервничал от того, что не мог понять ее, не мог ухватить нить. Если ее дом, ее родные так близко, то почему она выглядит такой одинокой и неприкаянной?

– Пожалуйста, объясни мне – тупице, членораздельно, что нарушило привычное течение твоей жизни.

– Хорошо. Я отвечу. Но скажи сначала, какой сейчас месяц.

– Июнь, - несколько озадаченно ответил Тигран.

– А год?

Он воззрился на нее, пораженный нелепостью вопроса, и машинально проговорил: - Две тысячи шестой... Издеваешься?

– Я так и думала. – Она пропустила мимо ушей последнюю реплику. – Год назад, 9 июня, в три часа дня я ехала в машине... Не знаю толком, что произошло. Кажется на крутом спуске отказали тормоза. Машину занесло на встречную полосу и мы во что-то врезались... – Она нахмурилась. Прервала сама себя и, отводя в сторону взгляд, скороговоркой докончила: - Это все. Больше я ничего не помню.

– Так вот оно что!
– воскликнул Тигран.- Вот какая беда приключилась с тобой. Ты попала в аварию! А потом, наверное, долго болела. Почти год. Возможно даже была в коме. А когда пришла в себя, ничего не помнила. Ни имени своего, ни адреса, ни родителей. Полная потеря памяти. Амнезия, кажется называется. Иногда так случается в результате серьезной травмы. Ты даже счет времени утратила. – Он разговаривал с ней, как добрый доктор с ребенком. – Обычно это постепенно проходит и память восстанавливается. Ведь ты уже пытаешься что-то вспомнить, верно? Бродишь по смутно знакомым тебе местам, ищешь оборванные нити...

Девушка слушала его безо всякого выражения на лице. Тигран подумал, что с ней и сейчас еще не все в порядке, но вслух не сказал. Он продолжал развивать свою версию, с каждым новым «прозрением» казавшуюся ему все более убедительной и даже единственно возможной, а главное – сразу все объясняющей.

– Так, так, так... – Барабаня пальцами по коленям, он сосредоточенно размышлял, выстраивая последовательность событий. – Скорее всего ты сбежала из больницы, но никак не можешь вспомнить, где твой дом и даже как тебя зовут.

Девушка смотрела мимо него в пустоту.

– Ну конечно! – все более воодушевлялся Тигран, не замечая ее скептицизма. – Как же я, олух этакий, сразу не сообразил! Вот и объяснение всем странностям твоего поведения, ночным кошмарам. И даже твоим удивительным способностям. У Стивена Кинга в «Мертвой зоне» очень хорошо описано это явление. – Обратив, наконец, внимание на то, что она никак не реагирует, он спросил: - А что ты сама думаешь по этому поводу?

– Да, пожалуй, ничего, - пожала плечом девушка.

– Бедное дитя! – Сердце Тиграна переполнилось состраданием. – Сколько же тебе довелось пережить!.. – Теперь он почти не сомневался, что ее ночной побег из дома не что иное, как лунатизм на почве стресса. – Если позволишь, я помогу тебе вернуться к нормальной полноценной жизни, вновь обрести себя, свое имя, любимое занятие... Родителей! Ведь они наверняка сходят с ума от тревоги после того как ты сбежала из больницы, и повсюду разыскивают тебя.

– Хочешь поскорее избавиться от меня? – встревожилась девушка. – Я знала, что так будет.